Новые земли - Сергей Протасов

Уже в половине третьего часа дня «Орел» достиг рейда Такесики и занял удобную позицию, позволявшую вести огонь всем правым бортом по противнику, не видимому для наблюдателей с броненосца за береговыми возвышенностями, где-то в семи милях юго-восточнее. Встав на якорь, начали готовиться к стрельбе почти на предельную дальность для главного калибра.

Стрелять по морской цели, маневрирующей на такой дистанции, предстояло впервые. Лейтенанту барону Гервинецу не терпелось проверить на практике свои новые теоретические наработки. Хотя с русского флагмана противника не наблюдали, с шара, висевшего над «Уссури» и готового корректировать огонь, японцев прекрасно видели.

В 14:35 по его целеуказаниям выстрелило левое орудие носовой башни. Первый снаряд лег с большим перелетом и чуть позади японской колонны. Спустя полторы минуты, учтя поправки, выстрелило и правое орудие носовой башни. Его снаряд дал уже гораздо меньший перелет и хорошо лег по целику, относительно головного «Фусо».

Огромные гейзеры, вздымаемые тяжелыми русскими фугасами, прилетавшими неизвестно откуда, произвели сильное впечатление на японцев. Вся их колонна начала заметно прибавлять ход и поспешно легла на восточный курс, начав удаляться от Цусимы, активно маневрируя. Обстрел района высадки прекратился. Как позже выяснилось, он был не слишком эффективным.

Вообще, за полтора часа обстрела аварийного парохода-крейсера было отмечено только шесть прямых попаданий в «Рион», так как японцы стреляли с большой дистанции и не торопились, чувствуя себя в полной безопасности. Однако одним из первых попаданий была разбита станция беспроволочного телеграфа. Поэтому радиосвязи с основной десантной группой группа Косухо лишилась, едва успев вызвать подмогу.

Уходящую японскую колонну почетно проводили еще тремя двухорудийными залпами, легшими достаточно близко и укрепившими контр-адмирала Ямада в намерении отступить перед превосходящими силами противника. После чего русский флагман задробил стрельбу.

С «Орла» запросили подробный рапорт о ситуации в Такесики и окрестностях. Немного погодя на берег сошла рота десанта в 120 человек во главе с лейтенантом Новосильцевым, для окончательной зачистки порта, а броненосец к четырем часам дня вернулся на линию своего дозора в двух милях западнее входных створов Цусима-зунда, позволив наконец покалеченному собрату уйти на защищенный внутренний рейд для ремонта.

К этому времени японские крейсера уже ушли в направлении Мозампо, а на их место заступили два вспомогательных крейсера. Они все еще держались в виду берега, но активности не проявляли, ограничиваясь наблюдением и осложнениями для работы радиотелеграфа.

Когда их попытались атаковать наши миноносцы, они легко оторвались от них, уйдя за остров Ару-сому, приближаться к которому миноносникам запретили, опасаясь береговых батарей. Воспользовавшись удалением противника, радиотелеграфисты «Урала» связались с Владивостоком, получив оттуда наконец последние известия. Новости были хорошими. Ни на одном из направлений в Корее японцы не смогли остановить нашего продвижения.

Но долго вести переговоры снова не получилось. Снова появился фон помех, перебивавших все телеграммы. Но теперь это была уже довольно отдаленная станция. С Небогатовым связи так и не было. Спустя всего полтора часа напротив Цусима-зунда показались сразу четыре японских истребителя, державшиеся в виду берега до темноты.

Предупрежденные об их приближении с воздуха наши миноносцы успели вернуться из своей первой вылазки в западный Корейский пролив в Озаки и встать на погрузку угля к борту «Анадыря», готовясь к ночному дежурству. «Жемчуг» принимал уголь с «Бородино».

Флот готовился к предстоящей ночи. В том, что она не будет спокойной, все были абсолютно уверены. Пытались предусмотреть все и перекрыть возможные направления атаки противника. Но предусмотреть все неожиданности, как подтвердили дальнейшие события, просто невозможно.

По радио постоянно вызывали Такесики, но безуспешно. При этом, когда помехи все же прекращались, все время принимались сигналы японского радиотелеграфирования. Приближаться ко входу во внутренние цусимские воды по-прежнему никто не пытался, хотя севернее и южнее началось какое-то движение.

С шара были зафиксированы небольшие парусные суда, входившие в бухту Ната, севернее устья Цусима Зунда и в гавань селения Цусима, южнее Косухо. Но это не сильно беспокоило штаб наместника. Японские крейсера ушли в направлении Мозампо, в то время как их броненосцы так и не показались. Эта загадка не давала покоя никому, пока из опроса пленных не выяснили, что броненосцев у японцев теперь просто нет.

К вечеру 20 июня сошедшая на берег пехота и моряки уже полностью контролировали портовую зону Озаки, оба форта на входных мысах и продвигались в направлении Такесики по южному берегу Цусима-зунда. Гарнизоны расположенных на Цусиме японских баз оказались малочисленными и, что самое главное, не готовыми к отражению десантов непосредственно из пролива, делящего остров на две части. А на северном берегу японских войск в течение первых суток вообще встречено не было.

Благодаря этому, на южном из двух островов, образующих Цусиму – Симоносиме, передовым отрядам до заката удалось выйти на перевалы большого Цусимского хребта, продвигаясь по дороге, шедшей от Озаки на восток и дальше через долину южнее горы Хокогатака, с которой уже была видна гавань Такесики.

Но на развилке, где влево уходила дорога в Такесики, а вправо дорога на селение Накацусима, располагавшееся на восточном берегу острова, встретили подготовленные позиции и, чтобы избежать лишних потерь, были вынуждены остановиться из-за приближения ночи. Дальше продвинуться и соединиться с восточным десантом смогли лишь на следующий день, подтянув артиллерию и подавив сопротивление японских частей, засевших среди скал и в долине восточнее горы.

На северной половине Цусимы продвижение к северу вдоль западного берега прекратили на узком перешейке в самом основании полуострова, образовывавшего северный берег Цусима-зунда. Так и не встретив противника, начали укрепляться на удобных для обороны склонах, развернув в тылу батарею горной артиллерии на закрытых позициях, связанную телефонной связью с передовыми окопами. Местность была достаточно труднопроходимой, так что восемь горных пушек были единственным усилением для пехоты.

Ставшие уже привычными пулеметы протащить не удалось, так как высадившиеся у мыса Камасусаки войска имели «максимы» только в варианте с громоздкими неразбирающимися колесными станками, что делало их непригодными к перевозке вьючным транспортом. К ночи линия обороны из неглубоких окопов, с большим трудом вырытых в каменистом грунте, сложенных из камня укрытий и простейших блиндажей была готова.

Все планы разгрузки судов рухнули. Отставая от изначального графика более чем на полдня, с пароходов теперь в первую очередь выгружали на берег все необходимое для обороны. При этом приходилось импровизировать, извлекая из-под ящиков с боеприпасами к полевым пушкам и патронами к винтовкам противоторпедные сети, осветительные ракеты и понтоны для оборудования защищенных стоянок.