Королева эльфов. Зловещее пророчество - Бернхард Хеннен

— Ты должен поднять ее. Осторожно. Так, как ты поднимал детей. Она плетет заклинание, которое сохраняет жизнь всем нам. Мне кажется, она немного не в себе. Заклинание не должно быть нарушено. Ты понял?

Вместо ответа Мадра опустился на колени. Медленно вытянул вперед руку. Показал примерно в направлении Никодемуса.

— Ты должен взять его за руку и повести, — сказал Добон.

В его голосе впервые послышались нотки паники. — Мы можем попытаться поднять ее и все вместе.

Никодемусу совершенно не понравилась идея. Кобольды, поднимая королеву, будут раскачивать ее. Смотреть наверх полулис больше не стал, поскольку догадывался, что именно напугало Добона.

Лутин осторожно взял друга за руку. Тролль вздрогнул от легчайшего прикосновения, но ни звуком не показал, насколько ему больно. Никодемус поднес руку Мадры к бедру эльфийки. Вторая рука Мадры нашла путь сама.

— Ты должен поднять ее очень осторожно!

Запах горелой плоти становился все сильнее. Яркий свет мешал увидеть пальцы Эмерелль. Но они казались тоньше.

Поднимая эльфийку, тролль хрюкнул. Двигался Мадра неловко. Он повернулся. Никодемус следил за тем, чтобы идти точно по его следу. Он надеялся, что тролль шел прямо, а не блуждал бесцельно в буре. Он понимал, что слишком сильно надеется на чудо. Чего ожидать от существа, ослепшего и, вероятно, полуобезумевшего от боли?

— Пещера находится немного левее, — сказал Добон.

Он собрал свой народ вплотную вокруг Эмерелль.

— Ты уверен?

— Я провел в пустыне всю свою жизнь. Заплутать здесь означает конец. Поверь.

И это говорил вожак целого племени лжецов! Но разве у маленького лутина был выбор? Никодемус не был уверен, но защитный круг, созданный заклинанием эльфийки для борьбы с бурей, казалось, стал меньше.

— Если ты ошибаешься, мы погибли.

— Если мы не отправимся в путь, а будем спорить, то погибнем наверняка!

Возразить было нечего. Никодемус встал рядом с Мадрой.

Слегка надавив на его бедро, он заставил тролля изменить направление. Повсюду в песке была кровь великана. Руки лутина стали липкими от крови.

— Иди! Пожалуйста, держись! — И снова надавил на бедро.

Никодемус увидел, как его прикосновение выдавило кровь из плоти.

Тролль двигался очень медленно. Его истерзанные ноги едва отрывались от земли.

Лутин осторожно обводил великана вокруг обломков скал, торчавших из песка. А Добон следил за тем, чтобы они не теряли направления.

Эльфийка держалась очень прямо. Казалось, тролль несет измазанную глиной статую. Бледно-голубые язычки пламени, плясавшие вокруг ее пальцев, уже не угасали. Никодемус спросил себя, как можно иметь такую силу воли, чтобы держать раскаленный камень. Может быть, у нее ладони сплавились и она не может выпустить его?

Путники шли вперед мучительно медленно. У лутина возникло чувство, что буря бьется о магическую защитную стену все сильнее. Яростный рев усилился. И все чаще показывались серебристые полоски, которые полулис заметил вначале.

Внезапно кто-то за его спиной взволнованно вскрикнул.

Добон схватил его за плечо.

— Подожди!

— Время истекает!

Никодемус раздраженно обернулся. Серокожие копали руками песок. Показались два сапога. Нога в просторных брюках. Фальрах! Магия, хранившая его одежду от грязи, похоже, устояла и против шлифующего все песка. «Вот же везунчик», — подумал Никодемус. Эльф должен был подохнуть еще во время битвы под Мордштейном. Лутин хорошо помнил, как тяжело был ранен остроухий.

Но когда кобольды раскопали руки и лицо Фальраха, лисьехвостый изменил свое мнение. Эльф далеко не везунчик.

Там, где одежда не защищала его, выглядел он не лучше Мадры. Его лицо превратилось в сплошную кровоточащую рану.

— Берите его с собой! — приказал Добон.

Группа воинов окружила эльфа и потащила. Они тянули его по песку, и, несмотря на то что обращались с ним довольно грубо, эльф не просыпался.

Никодемус осознал, что сейчас находится во власти серокожих. Не осталось никого, кто мог бы его защитить. Интересно, что они с ним сделают, если погибнут остальные?

Как оказалось, Добон выбрал направление правильно. Они достигли пещеры без происшествий. Сначала туда забрались все кобольды. На входе в пещеру лежало немного песка. Кобольды обнаружили детей, которых принесли Мадра и Фальрах, в целости и сохранности.

Последними вошли Эмерелль и тролль. И в тот же миг, как эльфийка переступила порог пещеры, буря взвыла за ее спиной, словно разъяренный зверь. Волшебная сила угасла. Никодемус взглянул на руки эльфийки и тут же отвел взгляд. Она останется калекой навеки. Ей не поможет заклинание, которое она сплела в Фейланвике, чтобы отрастить отрубленную руку. Поверженная королева никогда ему не нравилась. Она была высокомерной и жестокой. По мнению лу гина, в ней воплотились все плохие черты эльфийского характера. Но сегодня она самоотверженно принесла себя в жертву. Она была мастерицей в магии, и лисьемордый был уверен: если бы она хотела, то с легкостью и без потерь спасла бы себя и Фальраха. Быть может, это самое выдающееся качество хорошей королевы? Никогда не бросать в беде свой народ?

Эмерелль была немного не в себе. Боль и усталость совершенно истощили ее. Несколько женщин-кобольдов повели ее к нише в дальней части пещеры. Они пытались обработать ее руки, насколько это возможно.

Мадра опустился на колени прямо у входа. На миг застыл, тяжело дыша, а затем рухнул навзничь. Он едва не погреб под собой стариков, которые, совершенно обессилев, замерли неподалеку от входа.

Никодемус поспешил к товарищу. Он предполагал, что великан без сознания. Но это было не так. Его изуродованные губы шевелились. Из горла вырывались неясные звуки. Лутин попытался дать ему немного попить из своей тыквенной бутыли, но большая часть пролилась мимо губ. Наконец Никодемус оторвал от своей рубахи кусок, намочил водой и дал троллю лизнуть. Мадре удалось получить немного жидкости.

— Щен… ки, — выдавил из себя тролль.

Он повторял эти два слога, и Никодемус отчетливо слышал их, но прошло некоторое время, прежде чем он понял, чего хочет колосс. Лутин поднялся и пошел вглубь пещеры. Почти все дети пошли с ним, когда полулис задал вопрос. И это при том, что ребятня знала, как выглядит Мадра.

Они выстроились вокруг тролля в несколько рядов. Некоторые малыши расплакались. Даже они поняли, что дела Мадры плохи. Огарший мальчик, из тех, кого тролль отнес в пещеру, приволок маленький кувшинчик с жирной желтой мазью. Он осторожно стал наносить ее на раны тролля.

Мадра дрожал. Никодемус не был целителем, но он учился у Громьяна, а затем и у Ганды и понимал, что это значит. Тролль остывает. Он потерял слишком много крови и кожи. Тело не может больше удерживать в себе тепло.