Проклятие скифов - Сергей Пономаренко

Но, к ее удивлению, Олег стал возражать, отговаривать обращаться в милицию. Он объяснил, что это ничего не даст, кроме дополнительных проблем — ведь им придется объяснить, с какой целью они незаконно оказались ночью на яхте — частной собственности Лобова. Вот это уголовно наказуемо, а их рассказ о поисках драгоценностей неубедителен, больше напоминает фантастику. Прав был Павленко, когда говорил, что на них ничего нет. Даже то, что Рыков тайком приехал в Киев в день смерти Любови Фроловой, не является доказательством того, что он убил ее и похитил драгоценности, а произвести определенные процессуальные действия невозможно из-за его смерти. Обвинение Лобова в том, что он убил Рыкова и завладел похищенными драгоценностями, вообще основывается лишь на словах Павленко и бездоказательно. Илона упорствовала, но Олега поддержал преподаватель, желающий поскорее отсюда уехать и забыть об этих событиях.

— Твой приятель прав, милиция нам не поможет. — Аверьянов отставил чашку с недопитым кофе и стал нервно крутить в руках ключи от автомобиля. — Преступники ушли за границу вместе со скифской диадемой, и уже ничего не поделаешь. Очень жаль потерять такой ценный артефакт, теперь он осядет в одной из частных коллекций. Твоя бабушка была неправа, держа его у себя, вместо того чтобы заявить о нем во всеуслышание. А ты, как будущий историк…

— Мы что — должны опустить руки и позволить преступникам спокойно улизнуть за границу с уникальной скифской короной? — прервала разглагольствования преподавателя Илона. — Простить им все? Неужели мы ничего не можем сделать? Олежка, ну придумай что-нибудь!

— Шторм продолжается, он даже усилился. Можно попытаться связаться с пограничниками и выяснить, уходила ли в нейтральные воды яхта Лобова. Если нет, то можно заявить о том, что на ее борту находятся похищенные драгоценности, точнее, золотая диадема. Яхту подвергнут досмотру, обнаружат корону, а потом в суде ты должна будешь доказать, что это собственность твоей покойной бабушки. Это будет непросто, но шанс есть. Правда, лишь в том случае, если яхта еще здесь.

— Действуй, Олежка! Мизерный шанс лучше, чем ничего.

— Мне надо возвращаться в лагерь. — Аверьянов сделал знак рукой официанту, чтобы тот их рассчитал. — Там у меня более важные дела, чем гоняться за вчерашним днем. Мне стоит говорить, что никаких заявлений я не подпишу? Если вы будете предпринимать какие-либо действия, то прошу — без меня и без упоминания моего имени. Считайте, что ночью меня с вами не было. Надеюсь, все понятно?

— Понятно! — Илона сжала зубы, чтобы не наговорить лишнего, и перешла на официальный тон: — А мне, Ростислав Самуилович, необходимо здесь задержаться на несколько дней. Вы не против?

— Хорошо, Фролова. Думаю, трех дней будет достаточно. Не забывайте, практика — это важная составная часть учебного процесса. Мое почтение! — Аверьянов вложил купюру в принесенную официантом книжечку со счетом, поднялся из-за столика и пошел к выходу не оборачиваясь.

— А ты, Олежка, со мной? — жалобно спросила Илона.

— Это моя обязанность. Ты же моя клиентка.

* * *

Все ухищрения Олега узнать у пограничников, проходила ли яхта Лобова пограничный контроль, заканчивались тем, что те в ответ стали задавать вопросы. Только когда он сообщил о том, что на этой яхте собираются перевезти за границу очень ценный артефакт — золотую диадему, к его словам отнеслись серьезно. Тогда он узнал, что яхта еще не прошла пограничный контроль, хотя заявка Лобова имелась. Пограничники решили, что это из-за разбушевавшейся стихии. Они позвонили в яхт-клуб и узнали, что яхта отчалила оттуда ночью и не возвращалась. Пограничники связались с теми местами, где яхта могла пережидать шторм, но и там ее не было. По радио тоже не удалось связаться с яхтой. Тогда пограничники отправили на поиски вертолет, который через два часа вернулся ни с чем — яхта исчезла.

Как только шторм утих, начались широкомасштабные поиски, и к вечеру судьба яхты и ее пассажиров, точнее, одного — Лобова, прояснилась. Его мертвое тело выбросило на берег. Удалось также установить местонахождение яхты. Во время шторма она перевернулась недалеко от берега и затонула на глубине около двадцати метров. По предварительному заключению специалистов, это могло произойти потому, что она потеряла управление и вместо того чтобы идти носом на волны, подставила им бок.

Олег предположил, что между Лобовым и Павленко произошла ссора, после чего яхтой управлять перестали, что и привело к таким печальным последствиям.

Слух о том, что на борту затонувшей яхты может находиться что-то очень ценное, мгновенно распространился по берегу. У места затопления яхты собралась целая армия любителей легкой наживы. К яхте опускались днем и ночью, пока пограничники не запретили погружения в том месте. Тут же объявились наследники Лобова и занялись подъемом яхты. Вмешались местные власти и взяли это дело под свой контроль. Письменное заявление Илоны, что на борту яхты находится принадлежащая ей золотая корона скифского царя, моментально подогрело интерес к этому делу.

Когда через неделю затонувшая яхта оказалась на берегу, поисками тайника на ее борту занялись столичные спецслужбы. Всех оттеснили в сторону, и спецназ, экипированный так, словно готовилась атака террористов, взял яхту в плотное кольцо.

Илоне дали понять, что она не должна путаться под ногами, иначе для нее это может очень плохо закончиться, а также заявили, что она не имеет никаких прав на этот бесценный артефакт. Неофициально, но в ультимативной форме, Олегу было предложено в течение двенадцати часов покинуть город, если он не враг самому себе.

Илона впала в депрессию, ее уже не интересовали ни археологические раскопки, ни Аверьянов-Блюмкин. Видя ее состояние, Олег робко предложил ей прокатиться в Одессу, уехать подальше от этих мест, но побыть еще какое-то время на море, чтобы немного успокоиться. К его удивлению, Илона ухватилась за это предложение.

Полуденный зной властвовал на открытом пространстве, раскалив бетонные плиты, опоясывающие наполовину высохший пруд, изгнав отсюда и без того редких посетителей. На противоположном берегу пруда виднелась крепость с зубчатой башней, но и она не оживляла картину запустения. Олег и Илона устроились на поломанной, неопределенного цвета деревянной скамеечке, которую охочие до любовных приключений на природе перенесли с аллеи в тень деревьев.

— Скажи на милость, зачем ты меня привел в этот край тишины и скуки, вместо того чтобы вытянуться под солнцем на Ланжероне, искупаться в синих водах моря? — Илона притворно сердито надула губки, и от этого в глазах Олега стала еще красивее.

— Вроде бы вчера кто-то сильно обгорел на солнце, извел цистерну сметаны, смазывая попеченные места, и сам изъявил желание побыть на природе, в лесу. — Олег укоризненно покачал головой.

— Ну, не в такой же глуши!

— Когда учился в школе, нас возили на экскурсию в Одессу, привозили и в этот парк. Ты не поверишь, но здесь было так красиво! Играла музыка, в пруду плавали лебеди, тут же находилась лодочная станция. Людей было море. Вода в пруду чистая, на глубине все видно, берега не заросли камышом и не покрылись тиной. Думал тебя покатать на лодке, но видишь, и войны не надо — все пришло в запустение.