Корсар - Клайв Касслер

Марк рискнул включить фонарик. Оказалось, что они у самого края пирса, где сваливали всевозможное снаряжение: большей частью смотанные бухтами канаты, несколько цепей в плетеных корзинах да деревянные балки для ремонта рангоута. Главное же, из пещеры открывался проход, над которым висела металлическая перекладина с истлевшими занавесями — за ними была небольшая пещерка, место уединения по-видимому.

— Похоже, нам повезло, — объявил Марк, и все трое ступили внутрь.

Эрик тут же задернул занавеси, сменил магазин и занял позицию у проема, а Мерфи пошарил фонариком по стенам, рукой прикрывая яркую галогеновую лампочку.

— Невероятно, — прошептала Алана в восхищении.

На миг она забыла и о боли в руках, и о стрельбе за стеной.

Чтобы от камня не веяло холодом, пол в несколько слоев покрывали изысканные восточные ковры. Благодаря пестрым драпировкам пещера больше напоминала шатер. У стены висели два гамака: один аккуратно сложен, на втором — разобранная постель. Из мебели имелось несколько сундуков и большой письменный стол, уставленный чернильницами и перьями. Перья не выдержали испытания временем — их концы болтались вдоль стенок массивной золотой подставки. Столешницу украшал сложный геометрический орнамент, выложенный перламутром. На полу громоздились стопки книг, они же занимали несколько полок. На почетном месте расположился богато украшенный Коран, рядом — зачитанная карманная Библия.

Возле полок обнаружилась ниша, снизу доверху заставленная сундуками. Крышка одного сундука была откинута. Марк посветил. Засверкало золото — такое сияние ни с чем не спутаешь.

Марк попытался разглядеть, нет ли в нише потайного прохода, однако сундуки стояли слишком плотно, и за ними ничего было не разобрать. Мерфи толкнул самый верхний. Сундук не поддался. Если внутри тоже золото, он вполне может весить полтонны.

Марк протянул фонарь Алане — та сунула его под мышку, так как руки не слушались, — а сам вернулся к Эрику.

— Дальше хода нет. — Эрик в это время перезарядил винтовку Мерфи и протянул ее приятелю. — С другой стороны, умрем богачами. Там золота на сотню миллионов.

Пальба снаружи не прекращаюсь, хотя Линда уже покинула корабль — ее винтовка молчала, только сухо щелкали автоматы террористов. Корма «Сакра» пылала, пламя поднялось почти до самого потолка. Пещеру стремительно затягивало дымом.

Эрик не переставая шептал в темноту «Марко, Марко» и наконец был вознагражден откликом «Поло». Линда уже скользнула в пещерку, а враги даже не подозревали, что корабль пуст.

— Ну, есть хорошие новости?

— Мы богаты, — сообщил Марк. — И еще мы в западне.

Корабли сошлись вплотную — стрелять было уже нельзя. Получился своеобразный клинч. «Орегон», пользуясь преимуществом в массе и мощи, стал теснить врага к берегу. Когда борта сближались, фрегату приходилось перекладывать руль вправо, иначе сухогруз бы его просто раздавил. Время от времени наверх выскакивал какой-нибудь слишком смелый или слишком глупый террорист с гранатометом, однако автоматические пушки контролировали палубу «Сидры», и враг даже не успевал прицелиться. Пару выстрелов ливийцам все же удалось сделать, однако они прошли над палубой, а гранатометчики поплатились жизнью.

Во внутренних помещениях фрегата царил хаос, аварийно-ремонтные команды метались взад и вперед. Где-то на баке вспыхнул пожар, и, несмотря на усилия древней вентиляционной системы, коридоры наполнились дымом. Командиры пытались перекричать надрывный вой сирены.

Для Фионы, прикованной к койке в одной из офицерских кают, и сирены, и выстрелы звучали сладчайшей музыкой. Она не могла представить, что творится снаружи, но чувствовала: у похитителей серьезные проблемы.

Фиона знала, что вертолет перевез ее из тренировочного лагеря террористов на корабль. В мешок, который ей натянули на голову, просачивался соленый морской воздух, она слышала гул двигателей и чувствовала, как волны бьются в борт. Когда началась канонада, стало ясно, что это не мирное судно.

Неудивительно, что в распоряжении аль-Джамы оказался ливийский военный корабль. Наверняка вся команда состоит в его организации.

С каждым взрывом, сотрясавшим корпус, Фиона чувствовала себя все лучше и лучше. Ее, разумеется, прикончат задолго до конца сражения — тут она иллюзий не питала, — однако американский военный флот не даст террористам насладиться победой.

Прогремел особенно громкий взрыв. Корабль закачался. Передние пушки умолкли, и Фиона догадалась, что противник удачным выстрелом снес бронированную орудийную башню.

Дверь с грохотом распахнулась. Появились тюремщики в куфиях и при автоматах. Радость быстро прошла: Фиону отстегнули от койки, сковали ей руки за спиной и молча выволокли из каюты.

Военные моряки на процессию никак не реагировали. Сейчас не до насмешек над пленницей — они борются за жизнь корабля. В борт шарахнул очередной залп, Фиона стукнулась о переборку. Яростная схватка целиком поглотила ее внимание, она даже забыла помолиться и очнулась только в просторной комнате. Обращенные к Богу слова сами полились с ее губ — черное полотнище на дальней стене, видеокамера и человек с огромным ятаганом были красноречивее любых объяснений.

Здесь же собрались и остальные: не моряки, а только террористы. Один стоял за камерой, другой возился со спутниковой связью. Остальные, в привычных платках, — просто зрители. Фиона узнала их форму защитного цвета — такую же носили в тренировочном лагере. Человек с ятаганом был облачен в черное.

Сирену здесь отключили, однако ее вой доносился из соседних помещений.

— Этому кораблю тебя не спасти — сказал палач по-арабски, — но из-за него нам пришлось поторопиться. — Он не сводил глаз с Фионы, на что она отвечала презрительным взглядом. — Ты готова умереть?

— Я готова умереть во имя мира, — она следила, чтобы голос не дрожал, — с той самой секунды, как поняла, насколько мир важен для планеты.

Фиону привязали к стулу перед черным полотнищем, у ног расстелили полиэтилен. В рот вставили кляп — последнего слова ей не полагалось.

Человек в черном кивнул оператору, тот начал съемку. Сначала объектив нацелился на Фиону, чтобы невидимые зрители получше разглядели приговоренную к смерти. Затем вперед выступил палач, держа перед собой изукрашенный ятаган.

— Мы, люди Сулеймана аль-Джамы, сегодня собрались, чтобы избавить мир от скверны, — прочел он по бумажке. — Таков наш ответ крестоносцам Запада, несущим упадок и разложение. В устах этой неверной звучат их лживые посулы, поэтому она умрет.

Фиона заставляла себя абстрагироваться от бормотания палача. В ее голове звучал «Отче наш…».

Когда все попадали, оглушенные взрывом, в сердце Кабрильо шевельнулась тревога, но пути к отступлению были отрезаны. Ни секунды не мешкая, Кабрильо в одиночку бросился вперед. Команда не обращала на него ни малейшего внимания. Боевики аль-Джамы собираются казнить у них на борту госсекретаря США, так что еще одно незнакомое лицо — не повод для тревоги. Те немногие, кто встретился Кабрильо внутри, были слишком заняты собственными делами. Когда мимо пронеслась пожарная команда, Хуан, как и любой моряк, остановился и прижался к переборке.