Возвращение в Чарлстон - Александра Риплей

Когда пластинка кончилась, раздались крики: «Поставьте ее снова!», «Скатайте этот чертов ковер!», «Научи меня», «Давай еще раз, Гарден!». «Я им нравлюсь», – подумала она, и вся ее нервозность исчезла. Все хорошо, она в центре внимания, Скай может ею гордиться. Гарден поискала его глазами. Оказывается, он тоже встал с места.

– Первый урок дается мне, – сказал он. – Я как-никак муж учительницы.

Гарден танцевала, пока у нее не онемели ноги. Когда все освоили основной шаг на четыре счета, она показала, как делать повороты и вскидывать ноги. Пластинку заводили снова и снова, общее воодушевление и восхищение не утихало. Гарден расслабилась, ее опасливая, застенчивая сдержанность исчезла, и она вся отдалась музыке, танцу и радостному возбуждению, порожденному ритмичными движениями ее гибкого тела…

– Довольно! – крикнул Скай.

Гарден остановилась. Она почувствовала, как у нее колотится сердце. Она коснулась своих пламенеющих щек, влажных висков. Косы ее упали на плечи и начали расплетаться.

– Боже мой, – проговорила она задыхаясь, – в каком я виде!

– Нет, нет, станцуйте еще, – раздался рядом с ней голос какой-то девушки, чьи туфельки по-прежнему отбивали такт.

– Дайте Гарден перевести дух, – сказал Скай, причем в голосе его послышались почти гневные ноты. – Садись, дорогая, я принесу тебе что-нибудь прохладительное. – Он подвел Гарден к дивану, она благодарно улыбнулась ему и с наслаждением утонула в мягких подушках. Только сейчас она почувствовала, как сильно устала.

– Спасибо, Скай.

– Вот, возьми. – Он подал ей носовой платок и горсть шпилек, которые подобрал с пола. – Что ты хочешь? Шампанского? Или молока?

– Молока, пожалуйста. Скай поцеловал ее в макушку.

– Сейчас будет.

Он сам сбежал вниз по лестнице, чтобы принести молоко для Гарден, ему хотелось уйти от шума и толчеи в гостиной. Когда Гарден танцевала, с ним произошло нечто странное. Он гордился ею, был доволен тем, какое впечатление она произвела на его друзей, был рад и счастлив, что все видят, на какой потрясающей девушке он женился.

Но только пока у нее не начали расплетаться косы. И тогда он почувствовал себя так, будто все присутствующие вторглись в самый интимный уголок его жизни, в его брак, в его любовь к Гарден. Ни один мужчина, кроме него, не должен был видеть ее распущенных, длинных, огненно-золотых дикарских волос. Перед тем как заняться любовью, Гарден расплетала косы или распускала тяжелый узел на затылке, и от одного вида разноцветных прядей, стекающих по бледной, матовой, светящейся изнутри коже, у него перехватывало дыхание. Та потаенная Гарден принадлежала только ему одному, и он не желал не то что с кем-то ее делить, даже кому-то ее показывать.

Он прибежал обратно со стаканом молока, а толпа его друзей уже собралась вокруг нового центра притяжения: пока Скай бегал на кухню, успела появиться Вики.

– Дорогие мои, – говорила она, – Египет просто великолепен. Гостиницы кишат мрачными смуглыми бородатыми мужчинами в белых одеждах, они прячутся за пальмами в кадках и громким шепотом окликают вас оттуда. Все они уверяют, что у них есть похищенные из могил украшения и что они готовы продать их по смехотворно низкой цене, так как у каждого умирает бабушка. Или верблюд.

– Вы купили что-нибудь, княгиня?

– Боже избави! Все это были кошмарные подделки. Нет, впервые в жизни я не поддалась искушению. По крайней мере, в вестибюле гостиницы. Я попросила посла представить меня надежному антиквару, разумеется, тот тоже оказался грабителем, но по крайней мере, вещи у него были подлинные.

Вики стала рыться в привезенной из поездки сумке – такие сумки приторачивают в Египте к седлу верблюда.

– А, вот они. Дорогие мои, это скарабеи. – Она развязала кожаный мешочек и высыпала на стол разноцветную кучку редких камней. – Навозные жуки. Ну разве не прелесть? На самом деле, конечно, они из кварца, фаянса и разных кабошонов. Но могу дать гарантию, что все они древние и священные. Думаю, из них выйдут чудесные летние украшения. – Она снова стала шарить в египетской сумке. – Мне попалась единственная действительно красивая вещь, вот она. Я купила ее для своей новой дочери. Скайлер, надень-ка ее на Гарден.

Это было широкое и длинное ожерелье из золотых и лазуритовых бусин, нанизанных на тонкие золотые нити.

– Как красиво, – сказала Гарден. – Не знаю, как вас благодарить… Вики.

– Дорогая, брось, какие благодарности? Я была уверена, что твои глаза точь-в-точь цвета лазурита, и так оно и есть. Обожаю, когда оказываюсь права. Так приятно, что у меня наконец появилась дочка. Можешь представить себе Ская в таком ожерелье?

Скай под хохот и свист покорно его примерил.

Вики пригласила гостей остаться на коктейль и обед, и человек двадцать остались. Засиделись допоздна; Гарден присматривалась, прислушивалась и многое узнавала.

Дом этот, оказывается, целиком принадлежал Вики. И не только этот, еще и другие – в Лондоне, Париже, на Палм-Бич и в Саутхемптоне. И разумеется, ей принадлежало Эшли Барони.

Скай приглашал своих друзей во все эти дома, все они были там своими людьми и, кажется, знали друг друга целую вечность. Гарден же все время мучилась вопросом, запомнит ли когда-нибудь, кого здесь как зовут, кто состоит в браке, а кто нет и кто кому приходится мужем или женой.

Она устала, у нее разболелась голова. Однако все было хорошо; Скай был рядом, не оставлял ее одну ни на минуту и, разговаривая с друзьями, все время держал за руку.

– Не волнуйся, дорогая, – шепнул он мимоходом, – очень скоро ты освоишься и почувствуешь себя как дома.

Осваиваться Гарден начала с утра, вернее с потрясения, которое она испытала на следующее утро. Проснувшись, она не могла понять, где находится: она первый раз видела эту затемненную спальню, на ней была незнакомая ночная рубашка, она не узнавала ни тапочек на полу у постели, ни разложенного на стуле халата. И она была совсем одна.

Что случилось, почему она одна в этой чужой комнате, где Скай? Гарден надела халат, робко отворила дверь рядом с кроватью. И снова увидела незнакомую комнату, где было по восемь дверей в каждой стене. Все это напоминало кошмарный сон.

Гарден приоткрыла ближайшую из восьми дверей – за ней оказался пустой встроенный платяной шкаф, за второй, за третьей и за четвертой – тоже. Гарден подбежала к другой стене, распахнула еще несколько дверей, но опять обнаружила лишь пустые распялки и полки.

– Нет! – вскрикнула она и бросилась обратно в спальню.

Здесь была еще одна дверь, по другую сторону кровати. Гарден повернула ручку и отчаянно толкнула, но дверь не шелохнулась. У Гарден слезы брызнули из глаз; она отвернулась, пытаясь найти выход, и тут неподатливая дверь бесшумно отворилась. Вовнутрь.