Украденное сердце - Властелина Богатова

Зарислава даже вытянулась, расправив плечи, чувствуя, как ледяная глыба упала с груди.

– Нет такого условия. Разве что трудность есть на пути этом, ведь на волхование нужно искать силы и посвящать себя, хотя бы изредка, служению. Потому проще отдать себя целиком, нежели между двух огней метаться. Коли у тебя будет семь ртов, тут уж не до высших сил. И это не значит, что ты не достойна нести волю Богов.

А ведь прав волхв! Потому-то ведуньи выбирают отшельническую жизнь, уходя подальше от мирской суматохи. Вот и она когда-то желала уйти подальше от людей и, верно, чтобы не докучали, не отвлекали, желала уединения и покоя, чтобы быть ближе душой к Богам.

Наволод отвлёкся, посмотрел в сторону посада.

А следом неожиданно послышался голос. Зарислава подскочила на ноги, следом и Наволод поднялся. По лугу стрелой бежал рыжеволосый отрок Млад. Она сразу его узнала, он прислуживал у Данияра. Но чего ему надо?

– Наволод! – кричал Млад. – Приехали, дружина вернулась! – ветер подхватывал его крики и относил в сторону, но Зарислава всё поняла, и душа ухнула в пятки. А сердце заколотилось так, что вся она занемела от нахлынувшего волнения.

– Обожди немного! – крикнул ему Наволод, и отрок остановился, ожидая.

Волхв повернулся к Зариславе, сказал:

– Что ж, я помог тебе, теперь ты помоги мне, – он обвёл взором луг. – Справишься до полуночи?

Травница молча кивнула, и старец, поправив суму на поясе, неспешно зашагал по высокой траве. Зарислава долго смотрела ему в спину, пока тот не скрылся за бурьяном вместе с отроком. Потрясённая, так и осела на тёплую, дышащую землю, глядя в даль, всё думала о коротком разговоре. Сидела, пока солнце не утонуло за окоёмом. Потом легла наземь, прикрыв ресницы. Ненавистные бесцветные глаза Пребрана так и маячили перед внутренним взором, жгли и душили, но слёзы глубокой обиды теперь не лились из глаз, и на сердце было пусто, будто Наволод не только его судьбу отсёк от неё, но и все чувства к нему. И от этого всего ей делалось дурно и невыносимо тяжело. Одно утешало – она не потеряла способность видеть силу трав.

Мысли смешались, и Зарислава думала то о Ветрии и её опасениях, то о предательстве Марибора, и дыхание её заходилось от того, что ожидает Княжича. А она, как теперь посмотрит на него, ведь обещалась назваться его. Выходит, и нельзя теперь? Впрочем, с чего она решила, что он возьмёт порченую девку.

Горечь сковала её, вынудив свернуться в траве. Затихла и тут ощутила лёгкое касание, и руки защекотало что-то, будто по ней забегали муравьи. Зарислава распахнула ресницы и дёрнулась, но не тут-то было, даже голову не могла повернуть, шею опутало что-то тугое и прохладное, что говорить о руках и ногах, которые были плотно привязаны тонкими нитями к тверди. Страх сковал её. Сквозь травы она видела, как небо уже потемнело. В сизом глубоком океане одна за другой загорались серебряным бисером звёзды. Зарислава задрожала. Неужели земля погубит?

Некоторое время ничего не происходило, и Зарислава провалилась в пустоту. Голову заполонил туман, и перед внутренним взором травница увидела до боли знакомые очертания женской фигуры – в ней она узнала Ветрию. Седые белоснежные волосы трогал ветерок. Матушка выглядела расстроенной, она виновато смотрела на приёмную дочь, и глаза её голубые меркли.

– Значит, всё верно, скрывала ты, матушка, от меня правду? – мысленно спросила Зарислава.

– Я желала тебе счастья, – раздался голос волхвы в голове, и травница поняла, как истосковалась по матушке.

– Я не вернусь домой, останусь с Чародушей, – с горечью ответила Зарислава, по щекам побежали слёзы от бессилия и безвыходности.

Ветрия лишь понимающе кивнула. Следом туман в голове рассеялся – видение растворилось, как облако в небе. А потом Зарислава ощутила, как к ладоням и спине хлынули токи, отдаваясь слабыми, а потом крепнущими толчками. Сжав кулаки, она напряглась, не ведая, что с ней происходит. Жизненные силы вместе с кровью потекли по венам золотисто-медовой рекой, но уже не так, как раньше, быстро и неукротимо, а медленно, постепенно заполняя её всю. Зарислава ощущала изменения внутри себя, но она глушила их, пытаясь чувствовать себя как прежде. Наволод заверил не тревожиться за то, что к зиме она потяжелеет, и она верила ему. Изменения были в ином. Постепенно наливался низ живота мягким густым теплом, будто вся сила стремилась скопиться только в чреве. Такого раньше с ней не случалось. Раньше она силу чувствовала в груди…

Вспомнив тянущую боль, Зарислава покоробилась, будто заново почувствовала грубое вторжение. Всё же ничего хорошего от мужских ласк нет. Унизительно и больно. И верно никогда не забыть ей о том… Но прихлынувшая золотистая река силы исцеляла, и Зариславу больше не потревожила боль. Всё стихло.

Вскоре она открыла глаза. Небо темнело всё сильнее, плавно покачивалась трава на ветру. А потом полились звуки: шелест, гул сов, лаянье псов в дали. Всё оставалось как и прежде. Поднявшись, оправив платье и волосы, Зарислава, чувствуя небывалую лёгкость, огляделась. Земля исцелила её. И тут же травница всё поняла – внутреннее виденье, что до недавнего мига было мутной рекой, стало рекой прозрачной и чистой. Выходит, после первой своей близости с мужчиной Зарислава открылась земле, и та щедро напитала травницу силой. Она чувствовала так явственно и едва ли не осязаемо буйную мощь, глубокое биение, пульсацию, что по спине прошлась приятная зябь.

"Ясно теперь, как Ветрия брала силы и молодость у земли".

Горел костром небосклон на горизонте, а луна засияла, как огромная бусина жемчуга в чёрном омуте. Вобрав в грудь свежего, пахнущего густо соцветиями воздуха, Зарислава неспешно и зачарованно пошла в сторону леса по лугу на негнущихся от волнения ногах.

Взяло было сомнение – увидит ли огневицы? Отзовутся ли на её зов?

Марибору нужны сейчас её травы. Когда она видела княжича в последний раз, у того была глубокая кровоточащая рана на шее.

Зарислава шла с замиранием сердца, но уже уверенней. Задерживая в груди дыхание, беспокойно вглядывалась в туманный сумрак луга, помня о том, что после Купальской ночи тяжко будет отыскать заветные травки, да в середине Серпеня29.

Сердце её дрогнуло, когда вдалеке, во влажной тьме выхватила взглядом слабый огонёк.

«Уж не чудится ли?» – Зарислава глядела на него, страшась потерять из виду, волнуясь, что тот исчезнет.

Но потом появился ещё один и ещё. Шаг её становился всё тверже и быстрее. Не помня себя от счастья, уже бежала навстречу со всех ног, радуясь, захлёбываясь благодарностью к Богине.

– Матушка Сущая Слава, спасибо, – выпалила она, вновь приобретая потерянную благодать, ощущая бьющуюся непрерывными ключами молодую, яркую жизнь.

Зарислава медленно поднималась по глиняному кряжу к храму. Была уже глубокая ночь, когда она вернулась с луга, но детинец не спал: горели факелы, костры, бегали с поручениями отроки из одной клети в другую, сновала стража, которой как никогда было нынче много. Казалось, все дружинники собрались на княжьем дворе, слышались и приглушённые разговоры, и невнятные тихие голоса. Много теперь толков будет в Волдаре. Ведь где это видано, чтобы степняки на князей нападали да в полон уводили!