Пленник золотой любви - Ольга Вешнева

– К семи часам они выздоровеют и придут сюда, – уверенно предположила Юми. – Вот увидишь.

Я открыл стеклянную дверь и пропустил девушек вперед. В зале ресторана, украшенного круглыми фонариками, рыбками и птичками из бумаги и искусственными ветками сакуры стоял нетерпеливый гул. За каждым из маленьких круглых столиков, накрытых вишневого цвета скатертями, сидели локоть к локтю и коленка к коленке от семи до девяти посетителей, и далеко не все они были мужского пола. Я ненароком подслушал тихую беседу двух богато одетых дамочек.

– Выйдет ли шеф-повар дня на сцену? – волновалась одна из них, с тощей лупоглазой собачонкой на коленях.

– Я так этого хочу! – ее подружка прижала скрещенные пальцы к подбородку. – Пусть волшебная земля исполнит мою мечту, и Сатибо снимет на сцене свой колпак, а потом и форму… Медленно, эротично.

– Присоединяюсь к твоей мечте! Давай материализуем ее вместе! – дама с собачкой крепко зажмурилась.

Я прошел мимо их столика.

– Ой! – не успев мысленно загадать желание, дама с собачкой вздрогнула и открыла глаза. Лупоглазая животина, почуяв вампира, со страху обмочила хозяйкину юбку.

Меня и Лизу тепло встретил хозяин заведения – вымытый, выбритый и напудренный, словно кавалер петровской эпохи.

– К вашему столику я никого не подпускал. Вам полный уважамс за “добро” на вечер Гейши, – заулыбался Джаник. – Я весь ваш. Без лишнего базара принесу лучшие блюда из меню. Для тебя, дружбан, я отжал говяжьи печенки, а тебе, Лизок, предлагаю на выбор коронные блюда вечера Гейши: жареная утка по-японски с вишней, роллы с фугу, соленый лосось в сливовом соусе. Красное парижское вино какого-то лохматого года вытащу из личного погребка.

Под левым глазом Джаника просвечивал из-под белил сочный фингал.

– Мы попробуем то, что ты предлагаешь, – радостно заулыбалась Лиза.

– Да, несите, – поддержал я, хоть и не считал печеночные выжимки деликатесом. Не ссориться же по пустякам.

Когда Джаник ушел, Лиза посмотрела на меня, драматически сложив брови домиком и спросила:

– Не видел, куда смотались Мио и Ичи?

– Всего вероятней, они помогают Сатибо на кухне, – ответил я.

– Да-да, – Лиза хотела возобновить непростой разговор, но боялась к нему притронуться, как кухарка к раскаленному горшку.

Участники юбилейного побоища, загримированные как театральные актеры, подтянулись к началу представления. Кое-кто из них прихрамывал, кое-кто не мог без тихого Оха поднять руку, но все держали фасон, чинно улыбались и величали друг друга по имени-отчеству.

– Глава города обязан присутствовать на всех премьерных мероприятиях, – оправдывался Валерий Денисович перед сопровождавшей его женой.

Наталья загнала мужа в угол у сцены подальше от нас, и скоро их притиснула к стене набившаяся в маленький зал толпа простых обывателей.

Юми выступала больше часа в красочных образах, ни на секунду не представая перед зрителями полностью обнаженной. В свете рампы мелькали калейдоскопом ее кимоно, платья, однотонные и пестрые полотнища. То показывались из тканевых джунглей изящные ножки, то упругая попка, то маленькие округлые груди. Представление было поставлено красиво, искусно, зрительскому вниманию не позволяли ослабнуть даже в микроскопических перерывах между выходами Гейши, необходимых ей для смены костюмов. Юми ассистировали штатные танцовщицы заведения и мускулистые мужчины в широких штанах, строившие из себя то каратистов, то лесных зверей или птиц.

Гейша прятала улыбку, сдавливала губы, превращая их в маленькие бантики, но озорно прищуренные глаза выдавали ее счастливое настроение. Юми летала по сцене так свободно, так вдохновенно, что мне с первого взгляда стало понятно – здесь ее место, ее жизнь, и никто не вправе лишать ее этого величайшего удовольствия.

Мужчины в зале смотрели на нее, вытянувшись выпями на болоте. Как на массовом сеансе гипноза, их взгляды стали одинаковыми, охи и вздохи звучали только от восхищения. Казалось, если Юми прикажет им всем утопиться в море, они незамедлительно так и сделают. Женщины тоже не могли отвести глаз от Гейши.

Сатибо подсел к нам за столик в белом поварском костюме. Вместо колпака у него на голове была повязана широкая красная лента. Не слыша женских воздыханий за спиной, господин Яматори смотрел на сцену так яростно, что мне казалось, вот сейчас он встанет и перебьет одного за другим стриптизеров из подтанцовки, а сестру силой утащит домой. Мираи стоял, часто сглатывая слюну и усиленно думая. Что-то терзало его, мешая наслаждаться представлением. Недосказанные слова пристыли к его поджатым губам, словно иней к траве.

Лиза смотрела на Гейшу немного нервно. В ней боролись сомнения, правильно ли она разрешила Юми выступать, и гордость за триумф подруги. На меня Лиза поглядывала с неприкрытой ревностью, отчасти поэтому я особо не засматривался на Юми и наблюдал за зрителями. Вдруг среди них скрывается таинственный Проводник?

В заключительном номере Юми пообещала сюрприз. Властными жестами разогнав ассистентов, она скинула кимоно и осталась в тончайшем прозрачном наряде ярко-зеленого цвета. Перебежав в тень кулис, она, едва заметная в приглушенном свете, замерла в стойке богомола, поджидающего добычу.

На сцену выпорхнула девушка-бабочка в фарфоровой маске. Исполняя красивый танец в шелковом костюме, она слегка дрожала, ее движения были стесненными, несмелыми. Распахивая “глазастые” желтые крылья, она отворачивалась, чтобы не видеть зрительских взглядов, устремленных на ее стройное тело, и пытавшихся заглянуть под крошечные лоскутки, прикрывавшие самые пикантные точки. Но вот бабочка рискнула посмотреть в зал и бессильно остановилась, захлопнув “крылья”. Ее робкие движения выбились из музыкального потока. Спасая положение, богомол Юми принялась ловить бабочку, бегать за ней по сцене. Преследуя “жертву”, Гейша выгнала ее на край сцены и в стремительном броске оторвала бабочке крылья.

Несчастная девушка так и замерла, полуприсев, в кругу света.

По залу пронесся грохот аплодисментов. На сцену полетели букеты цветов, пачки денежных купюр. Мужчины во всю глотку орали “Браво! Давай еще, малышка! Мы тебя любим!”

– Вижу, вам понравился сюрприз, – Юми выпрямила новую ассистентку и проверила, нет ли слез в ее глазах. – Хотите узнать о ней больше? Увидеть лицо? Услышать имя?

– Сними маску! Покажи личико! – взревел зал.

Девушка сняла маску и представилась дрожащим звонким голосом:

– Ичи Камири… Я была счастлива развлечь вас, господа.

Ичи поклонилась, ускользая от прицела фотооаппарата Егора Ветрова, и убежала за кулисы.

Сатибо, вскочив на стол, прыгнул через два ряда зрительских голов на сцену и утащил Юми за руку в гримерку, не дав ей собрать деньги и цветы. Разгоралась буря.

– Зачем ты втянула Ичи в это? – подходя вместе с Лизой и Мираи к гримерке, я услышал голос Сатибо. – Если бы я почувствовал заранее, если бы увидел, что ты задумала, я убедил бы Дырявого отменить шоу.