Серебряный орел - Бен Кейн

Фабиола приняла протянутый бокал с благодарностью. После бегства от Сцеволы смесь вина с медом казалась настоящим нектаром. Не успев подумать, она отпила половину.

Кубок тут же наполнили вновь.

Пригубив свой бокал, Петрей поглядел на Фабиолу.

— Расскажи о своей семье, — тепло промолвил он.

Фабиола посмотрела в лицо легата, но не заметила ни следа притворства. Снова помолившись сначала Митре, а потом Юпитеру, она начала придумывать себе биографию. У Юлиана Мессалина, покойного купца, и его жены Вельвинны Хелпис было трое детей. Они жили на Авентине, населенном главным образом плебеями. Чтобы сделать рассказ более правдоподобным, Фабиола добавила в него много личного. Определить, где именно она выросла, было невозможно: патриции жили во всех районах Рима. Она чувствовала, что правильно поступила, назвав подлинное имя матери и упомянув о брате-близнеце. Старший брат Юлиан поступил в армию счетоводом и вместе с Крассом погиб в Парфии. Тут голос Фабиолы дрогнул, и она на мгновение умолкла.

На лице Петрея отразилось сочувствие.

Затем нервничавшая Фабиола продолжила рассказ. Придумывать никогда не существовавших людей было опасно, но молодой женщине хотелось чувствовать, что у нее есть родня и она не одна на свете. Поэтому ее близнец Ромул уехал по семейным делам; впрочем, частые разъезды для купца — обычное дело. Незамужняя Фабиола жила в родительском доме с матерью и множеством рабов. Чтобы избежать расспросов Петрея, она упомянула о нескольких постоянных поклонниках. К несчастью, никто из них не сумел получить одобрение Вельвинны.

— Все матери одинаковы! — засмеялся легат.

Молодая женщина была довольна собственной изобретательностью. Впрочем, придумать себе биографию было нетрудно. Выросшая в домусе Гемелла, она многое знала о римском обществе. Родившись в бедной семье, этот жестокий купец добился видного общественного положения благодаря своему богатству. Он имел дело с представителями всех слоев и часто пировал с клиентами у себя дома. Поэтому Фабиола прекрасно знала, как представители торгового сословия общаются друг с другом.

Когда в горле пересохло от речей, она сделала паузу. Еще один глоток мулсума позволил ей продолжить рассказ.

Петрей слушал внимательно, подперев длинными пальцами подбородок.

Неумение бывших рабов вести себя за столом и незнание светского этикета часто становились поводом для злых шуток. Фабиола поклялась, что, если она станет свободной, этого с ней не случится, и поэтому жадно впитывала любые сведения, которые доходили до нее в Лупанарии. Многие клиенты проводили с ней почти все свободное время и при этом рассказывали ей о себе. Как большинство известных проституток, она имела дело со многими представителями римской элиты — сенаторами и всадниками. Другие клиенты были процветавшими купцами и деловыми людьми. Эти мужчины относились к высшим слоям римского общества, чрезвычайно далеким от жизни среднего раба или вольноотпущенника, к числу которых с недавних пор принадлежала Фабиола. Поэтому ей хватило ума выдать себя за представительницу среднего, а не высшего класса.

Казалось, Петрея ничуть не огорчало, что Фабиола принадлежит к торговому сословию. Во всяком случае, он слушал ее рассказ с удовольствием.

Похоже, ее легенда оказалась правдоподобной. Но Фабиола решила сменить тему и перевести разговор на самого Петрея.

— Я — никто, — сказала она. — В отличие от тебя, легата легиона.

Петрей скромно махнул рукой, но Фабиола заметила, что он доволен.

— Ты, наверное, участвовал во множестве войн, — с восхищением сказала она. — И покорил множество племен.

— Да, сражений на моем веку было немало, — пожав плечами, ответил легат. — Как у каждого, кто служит Риму.

— Расскажи мне о них, — попросила Фабиола, глаза которой сияли от напускного возбуждения.

— Я был одним из тех, кто подавлял заговор Катилины, — ответил Петрей. — Не говоря о том, что помогал Помпею Великому разбить восставших легионеров Спартака.

Фабиола ахнула якобы от восхищения, поборов желание напомнить, что на самом деле подавил восстание Красс. Если бы она так сказала, получилось бы, что Петрей солгал. Все посвященные знали, что Помпей почти ничего не сделал. Всего-навсего перебил пять тысяч рабов, бежавших с поля боя. Говорить о решающем ударе не приходилось; роль Помпея была вспомогательной. Но все лавры достались именно ему, отправившему Сенату сообщение о победе. Это оказалось одним из самых удачных шагов Помпея; конечно, Петрей тоже воспользовался триумфом своего хозяина.

Фабиола заметила брешь в доспехах легата. Если бы Спартак победил, с грустью подумала она, мы с Ромулом могли бы родиться свободными. Вели бы совсем другую жизнь. Но Спартака окружили и разбили. После этого положение рабов стало еще хуже.

— Конечно, это восстание не представляло для Рима никакой угрозы, — презрительно сказал Петрей. — Какие-то грязные рабы…

Фабиола кивнула в знак согласия, но в глубине души подумала: ты ничего не знаешь. Как большинство аристократов, Петрей считал рабов существами, стоящими чуть выше животных, не способными рассуждать и совершать благородные поступки. Фабиоле захотелось вырвать кинжал, висевший на поясе Петрея, и всадить его в грудь легата, но она подавила эту мысль в зародыше. Такой поступок подверг бы опасности жизни людей, которые были ей дороги: Доцилозы, Секста и Секунда. Что бы она делала дальше? Бежать из огромного лагеря без разрешения легата невозможно. Часовые охраняли все входы днем и ночью, поэтому незаметно проникнуть в лагерь или выбраться из него нельзя.

Внезапно ее охватило дурное предчувствие.

Как и все клиенты Фабиолы, Петрей не заметил, что она на мгновение отвлеклась. Красивой молодой женщине достаточно просто улыбаться и кивать, чтобы мужчины часами заливались как соловьи. Предыдущая профессия научила Фабиолу удовлетворять мужчин не только физически. Клиент должен был ощущать себя центром вселенной. Она делала вид, что наслаждается беседой с ним, но при этом нещадно мучила и дразнила. Обещание удовольствия иногда важнее его доставления. Грудной смех, короткая демонстрация бюста или бедра, скромно опущенные ресницы — Фабиола знала все уловки. Выпитое вино и отчаяние от незнания, что делать дальше, заставили ее кокетничать сильнее, чем следовало. Позже она долго гадала, могла ли поступить иначе.

— А еще я служил в Малой Азии, — продолжал Петрей. — Митридат был искусным полководцем. Понадобилось шесть лет, чтобы разбить его. Но мы это сделали.

— Значит, ты сражался вместе с Лукуллом?

Хотя Лукулл и не нанес решающего удара, Фабиола знала, что именно этот способный полководец поставил на колени воинственного царя Вифиния и Понта. Но Помпей, посланный Сенатом закончить дело, приписал все заслуги себе. В очередной раз.

Петрей слегка порозовел.

— Да. Сначала. Но когда его сместили, я продолжил кампанию под знаменами Помпея Великого.

Фабиола понимающе улыбнулась. Вот оно что, подумала она. Помпей сменил Лукулла, но позволил его друзьям сохранить свои посты.