Расплата - Лайза Джексон

– Его обвинили? – спросил Бенц. Теперь начало хоть что-то прорисовываться.

Глаза Монтойи с интересом блеснули.

– Не думаю. По словам этого заключенного – Виктора Спитца, – мальчику дали денег, от обвинений отказались, и священник уехал из штата.

– Вы говорите, что его звали Генри или Харрис?

– Так мне сказали.

– Это имя или фамилия?

– Этого я не знаю. – Реджи покачал головой. – Вот и все, что я могу вам сказать, – добавил он и снова посмотрел на часы. – А теперь... я надеюсь очутиться в Лафайетте, прежде чем остынет мой ужин, и я попаду в немилость.

– Не может быть! Ты не могла пригласить на ужин священника! – в ужасе воскликнула Сара. Она добавляла кубики хлеба в жаренные в масле овощи, потроха индейки и устрицы. По ее утверждению, все это являлось частью «знаменитой» начинки ее мамы. – Зачем?

Чистя наполовину сваренный картофель, Оливия ответила:

– Я могла бы солгать тебе и сказать, что он казался одиноким, что он мне нравится и что я хотела, чтобы он почувствовал себя частью традиции Благодарения. И хотя в целом не ложь, на самом деле я позвала его ради тебя, потому что ты выглядела подавленной, и я подумала...

– Что подумала? Что мне нужно в чем-то исповедаться? Господи боже мой, Ливви, это просто наглость с твоей стороны!

– Можешь не говорить ему ни единого слова, договорились?

– Хорошо, потому что я и не собираюсь говорить. – Сара в ярости принялась размешивать потроха.

– Я просто хотела помочь.

Сара отложила ложку в сторону и глубоко вздохнула.

– Да, я знаю, и на самом деле я тебе признательна, но... мне просто нужно поговорить с Лео.

Оливия не стала спорить.

Через два часа, когда раздался звонок и Хайри С бросился с воем к двери, она подумала, не совершила ли ошибку.

– Прекрасно, вот и священник, – сказала Сара, по-прежнему держась на расстоянии от собаки. – Как раз то, что нам нужно.

– Он тебе понравится.

– О, брось...

– Просто... расслабься и старайся хорошо провести время. – Оливия распахнула дверь и увидела отца Джеймса, одетого в слаксы, свитер и короткий жакет. Согнув одно колено, он смотрел на поврежденный замок. Рядом с ним на коврике стояла бутылка вина.

– Небольшие неприятности? – спросил он, поднимая на нее взгляд, и она вспомнила, что он слишком красив для священника. Квадратная челюсть, густые волосы, широкие плечи и сногсшибательная улыбка, которая почти не касалась его глаз.

– Да. Сработала охранная сигнализация.

– И дверь сорвалась с петель?

– Нет, ее вышибла полиция, – ответила она и осознала, что он, вероятно, думает, будто охранная компания прислала полицейских. Нет нужды объяснять.

– Заходите, – пригласила она, в то время как он, все еще согнувшись, протянул руку, позволяя псу осторожно ее обнюхать. – Это Хайри С, он достался мне вместе с домом.

– Вне всякого сомнения, это гвоздь программы. – В голубых глазах мелькнуло веселье.

– Ну, это как посмотреть.

Он выпрямился и отряхнул руки.

– Я могу это починить, – заметил он, показывая на косяк.

– Конечно, вы же священник и мастер на все руки в одном лице. Это было бы замечательно. Может быть, в другой раз. А сейчас заходите. Я хочу вас кое с кем познакомить.

Сара стояла у книжного шкафа неподалеку от входной двери.

Оливия сделала жест в сторону своей подруги.

– Сара Рестин, отец Джеймс Маккларен.

– Вы священник? – скептически осведомилась Сара, глядя на его небрежный наряд.

– Верно, но я оставил свой стихарь в машине, – пошутил он и взял ее за руку. – Приятно с вами познакомиться.

– Мне... мне тоже. – Пораженная, она смерила его взглядом, когда Оливия повела их на кухню. Отец Джеймс предложил бутылку вина.

– Мой вклад в ужин.

– Спасибо. Есть начнем примерно через полчаса. А пока сделайте одолжение. – Оливия протянула ему штопор. Он разлил вино, и они выпили по бокалу. Завязался разговор, и все предубеждения Сары, казалось, Начали таять. Отец Джеймс разрезал индейку, пока Оливия расставляла тарелки, а Сара зажигала свечи. Хайри С устроился на своем месте возле задней двери, Чиа пофыркивала. Расставив стулья для каждой из женщин, отец Джеймс сел за стол, наклонил голову и произнес Краткую молитву. Они говорили о том о сем, и Оливия снова подумала, что напрасно он решил посвятить свою жизнь служению богу. Он мог бы стать прекрасным мужем и, как ей казалось, чудесным отцом.

Он шутил, много ел и помог убрать со стола. После того как посуда была составлена возле раковины, он настоял, чтобы Оливия принесла дедушкин ящик с инструментами, и отправился ремонтировать дверь.

– Я раньше никогда не видела таких священников, – сказала Сара, взбивая крем, в то время как Оливия заворачивала остатки еды в пластиковую обертку. – В смысле... с его внешностью надо в мыльных операх сниматься, ей-богу. Он приносит вино, затем начинает заниматься ремонтом... и я думаю, он тебя хочет.

– «Хочет»? О, брось. Он женат на церкви. – Оливия ощутила, как у нее по шее пополз жар.

– Церковь церковью, но он ведь мужчина. – Сара оглянулась, проверяя, нет ли священника поблизости, и закусила губу. Затем на фоне жужжания миксера сказала: – Я знаю, он пытается это скрыть, но готова поставить свой магазин на то, что он великолепен в постели!

– Даже не говори этого! Сара!

– О, да ладно тебе. Разве ты никогда не думала, каково это делать со священником?

– Нет.

– Почему? Потому что ты влюблена в копа? – Она скривилась.

– Я ни в кого не влюблена, – настаивала Оливия под свист Чиа и жужжание миксера. Она вытерла руки кухонным полотенцем и принялась разливать кофе. – Так что помолчи.

Но улыбка Сары была положительно озорной.

– Просто я говорю тебе, что, если бы я была не замужем, и этот мужчина смотрел бы на меня так, как он смотрел на тебя за ужином, я не знаю, смогла бы я сдержаться.

– Хватит! – Она пристально посмотрела на свою гостью, и Сара, закатывая глаза, снова переключила свое внимание на крем.

– Кажется, почти готово... Смотри, стадия жесткого пика.

– Стадия жесткого пика?..

Сара расхохоталась, выключила миксер и отсоединила один из венчиков.

– Ты испорченная, Сара Рестин.

– А то я этого не знаю? – Слизывая сбитый крем с венчика и подмигивая, она подтвердила свои слова.