Выдох - Тед Чан

В 2014 году Дженнифер связалась со мной по поводу возможного сотрудничества с ней и ее напарником Гильермо. Они хотели создать полиэкранную видеоинсталляцию, посвященную антропоморфизму, технологии и связи между человеческим и нечеловеческими мирами. Они собирались наложить друг на друга запись с радиотелескопа в Аресибо и запись с исчезающими пуэрториканскими попугаями, живущими в соседнем лесу, и просили меня сочинить текст для субтитров, которые будут идти на третьем экране, – притчу, рассказываемую одним из попугаев, «разновидность межвидового перевода». Я сомневался, не только потому, что не имел опыта работы с видеоискусством, но и потому, что не пишу притчи. Однако после того как они показали мне предварительные записи, я решил попробовать, и в последующие недели мы обсуждали глоссолалию и вымирание языков.

Получившаяся видеоинсталляция «Великое безмолвие» была представлена в филадельфийской Мастерской и музее материалов на выставке работ Аллоры и Кальсадильи. Должен признать, увидев готовое произведение, я пожалел о принятом ранее решении. Дженнифер и Гильермо приглашали меня лично посетить обсерваторию Аресибо, но я отказался, потому что не счел это необходимым для написания текста. Увидев запись из Аресибо на огромном экране, я огорчился, что не сказал «да».

В 2015 году Дженнифер и Гильермо попросили написать статью для спецвыпуска журнала искусств e-flux в рамках пятьдесят шестой Венецианской биеннале, и они предложили опубликовать текст из нашей совместной работы. Я не задумывал его как отдельное произведение, но получилось весьма неплохо, даже вне изначального контекста. Вот так появился рассказ «Великое безмолвие».

Омфал

То, что мы сейчас называем младоземельным креационизмом, раньше считалось здравым смыслом; до начала XVII века бытовало мнение, что мир сотворен совсем недавно. Однако, начав более тщательно изучать окружающий мир, естествоиспытатели обнаружили свидетельства, поставившие эту гипотезу под сомнение. Последние четыре сотни лет свидетельства эти множились и подкрепляли друг друга, полностью и неоспоримо опровергнув гипотезу. Я задумался, на что был бы похож мир, в котором эта гипотеза подтвердилась?

Некоторые особенности было нетрудно представить: деревья без годичных колец, черепа без швов. Но когда я перешел к ночному небу, вопрос стал намного заковыристей. Современная астрономия в значительной степени зиждется на принципе Коперника, идее о том, что мы не являемся центром вселенной и не занимаем привилегированное положение; это противоречит младоземельному креационизму. Даже теория относительности Эйнштейна, которая предполагает, что физические законы одинаковы вне зависимости от скорости вашего перемещения, является отпрыском принципа Коперника. Мне показалось, что если вселенная действительно была создана ради людей, то относительности здесь не место; физические законы должны различаться в зависимости от ситуации, и это различие должно быть видимым.

Тревожность – это головокружение свободы

Рассуждая о свободе воли, многие люди говорят: для того чтобы свободно выбрать поступок – чтобы взять на себя моральную ответственность за него, – нужно иметь возможность поступить иначе в точно такой же ситуации. Философы бесконечно спорят о том, что это значит на самом деле. Некоторые отмечают, что, защищая свои поступки перед церковью в 1521 году, Мартин Лютер якобы сказал: «Такова моя позиция, и ничего более сделать я не могу», – то есть он не мог поступить по-другому. Но следует ли из этого, что мы не должны возносить хвалу Лютеру за его действия? Конечно, он не стал бы достойней, если бы заявил: «Я мог поступить как угодно».

А еще есть квантовая множественность миров, которую обычно понимают так: наша вселенная постоянно расщепляется на почти бесконечное число различных своих версий. Мне в это не слишком верится, но я думаю, что приверженцы этой идеи встретили бы меньшее сопротивление, если бы были скромнее в своих заявлениях. Например, некоторые утверждают, что из множественности миров следует бессмысленность наших решений, потому что, как бы ты ни поступил, всегда найдется другая вселенная, в которой ты поступишь иначе, что сводит на нет моральную значимость твоего решения.

Я уверен, что, даже если такая интерпретация верна, это вовсе не значит, что все наши решения бесполезны. Раз мы говорим, что характер человека раскрывается выбором, который он делает на протяжении своей жизни, то, аналогичным образом, характер человека раскрывается выбором, который он делает во всех множественных мирах. Если бы мы могли изучить множество Мартинов Лютеров во всех этих мирах, уверен, пришлось бы попотеть, чтобы отыскать такого, который не стал спорить с церковью, и это кое-что да скажет о его характере.

Спасибо всем участникам семинаров «Сикамор-хилл» и «Рио Хондо» за прочтение первых черновиков. Спасибо Карен Джой Фаулер, Молли Глосс, Дэниелу Абрахаму, Бенджамину Розенбауму, Меган Маккэррон, Джеффу Райману, Мозесу Ценонгу, Ричарду Батнеру и Кристоферу Роу за отзывы на рассказы. Спасибо Дженнифер Аллоре и Гильермо Кальсадилье за приглашение к сотрудничеству. Спасибо Тиму О’Коннеллу за веру в эту книгу и Кирби Киму за веру в меня. И спасибо Марсии Глоувер, за все.