Закон меча - Валерий Большаков

– Готовимся! – разошелся по тысяче приказ Лидула конунга.

– Вот оно! – ахнул Ошкуй, тыча пальцем в небо, измаранное росчерками сигнальных стрел.

– К бою! – гаркнул Олдама и выхватил меч.

Ошкуй, осклабившись, перехватил секиру. Валит взял копье наперевес. Наконечник у копья был длиною в полтора локтя и заточен, как меч, – хоть коли им, хоть руби. Доброе оружие.

Проскакал Лидул на гнедом коне, размахивая блистающим на солнце мечом, и вся рать повалила следом. Люди покидали лес и словно расправляли плечи.

Валит выбежал на южную окраину Альдейги, где случайно уцелела пара клетей, и заметался – от берега Олкоги и до клетей тянулся свежий земляной вал, поверху укрепленный сучковатыми стволами сосен. Многие десятки хускарлов то и дело высовывались из-за стволов, вскидывая луки. Но и русские лучники знали свое дело – низко гудящие стрелы понеслись на свеев, выбивая едунг.

– Пробиваемся! – орал, надсаживаясь, Олдама. – Пробиваемся! Не стойте!

Вжимая голову в плечи, Валит понесся на вал, выставив перед собой копье. И сам не понял, как одолел преграду. Вскочив на бревно, он заметил внизу под собой хускарла, отводящего меч, и прыгнул, погружая острие копья в грудь свею. Хускарл вякнул коротко и помер.

– Слева! – рявкнул Ошкуй и махнул секирой. Набегавший свей дернулся, брызгая кровью из прорубленной грудины, и покатился с невысокого вала под ноги наступавшим.

Валит, ругая себя за рассеянность, оборотился вправо – и тут же подколол ярого свея, кроившего мечом теплый воздух. «Живучий!» – мелькнуло у парня. Копье пробило хускарла насквозь, а тот все дергался, скреб мечом по древку, пытаясь перерубить его. Валит выдернул копье и ринулся дальше.

А дальше поднимался новый вал, еще выше прежнего, и уже не стволы деревьев преграждали путь, а настоящий частокол из полуобгоревших бревен, правда, низкий, по пояс. И уже не хускарлы держали оборону, а викинги, грозившие варягам копьями.

– Вои с рогатинами – первые! – прокричал Олдама. – Вои с копьями – вторые! Бегом! Стрелкам – работать!

Такую команду мог отдать только рус. И только у русов подобная атака могла иметь успех. Вои-ополченцы, вооружась рогатинами, с какими они хаживали на медведей, вынеслись на вал, цепляя развилками здоровенные копья викингов и задирая их кверху. Отставая от них на шаг, мчались копейщики и били свеев рожонами. Удар рожона был сравним с наскоком дикого тура. Чудовищные копья, достойные богатырей, сносили викингов с ног, их тяжелые наконечники могли разворотить чью угодно грудь и делали это, с хрустом проламывая ребра. Гул, треск, грохот, вой, лязг поднимался оглушительный – аж в ушах звенело.

– Отходи-им! – пронесся крик сотника Яруна.

– Отходим! – рявкающее повторил приказ Олдама. – И закрепляемся!

Валит непонимающе огляделся. Чего ради отходить?! Так хорошо перли… Лишь отдышавшись, он разглядел клинья викингов, тискавшиеся через прогалы в укреплениях. К свеям поспело подкрепление!

Ближний клин-фюлькинг затопал, наступая прямо на Валита. Сын Ниэры попятился. Лица викингов были суровы, глаза, зыркавшие из-под шлемов, блестели сталью, как и мечи. Круглые щиты плотно сбиты, ноги шагают в лад… Живая, дышащая крепость! Поди возьми ее!

– Дорогу! – крикнули за спиною Валита.

Он обернулся и увидал такой же клин – зеркальное отражение свейского, только сбитый из варягов. Валит шустро освободил путь и перебежал к своим, топтавшимся на валу первой линии обороны, у развороченного частокола.

– Если наши не одолеют, – пробормотал Олдама, – хана нам всем…

– Одолеют! – уверенно прогудел Сулев.

И тут два клина сошлись. Их «острия» смялись с грохотом и лязгом, первые ряды секли друг друга мечами, а вторые ряды бились через головы первых, доставая противника топорами-бродексами.

Викинги напирали с горки, сталкивая русов, но варяги не уступали, отжимая свеев обратно за вал. Валит оглянулся – то ли четыре, то ли все пять клиньев сошлись на передовой и плющились, разворачивались, шли стенка на стенку. Пыль и пепел, поднятые сапогами, повисли непроглядной тучей, из которой неслись короткие яростные выкрики и вопли боли, ругань и вой. Орали на русском и свейском, языки мешались, как грязь и зола, и доходили до слуха неразборчивым и не благим матом.

– Валит! Сулев! – крикнул Олдама. – Ко мне!

Сын Ниэры оторвался от зрелища битвы и подбежал к командиру.

– Тут и без вас справятся, – рубанул Олдама, – а вы мигом на берег, к Ешкиной запруде! Там эти… арабы. Поможете им!

– А… как мы с ними? – растерялся Валит. – Я по-арабски только «здрасте, до свиданья!»

– Бегом, я сказал! – осерчал Олдама, и Валит с Сулевом помчались, куда им было сказано.

Пробравшись хилым сосняком, Валит выбежал к запруде и увидал дивные вещи. У берега покачивались плоты, вязанные из бревен, а на тех плотах стояли маленькие срубы, крытые лесинами. В стенах срубов зияли оконца-бойницы.

– Ишь что придумали! – восхитился Сулев.

– Что это? – не понял Валит.

– С реки бить будем! – захохотал сын Каницара. – Айда!

Арабы как раз кончали свою молитву. Отбив положенные поклоны, они вставали с ковриков и обвешивались оружием – у кого сабля была, у кого лук в саадаке.

– Халид! – окликнул Сулев араба в длинной кольчуге, надетой на еще более длинный кафтан. – Мы к тебе!

Халид махнул рукой:

– Идемте!

Он перепрыгнул на плот, Сулев скакнул за ним, Валит последовал за товарищем. Из тесного сруба выглянул Ошкуй и спросил:

– А стрелы где, Халид?

Увидев друзей, Ошкуй осклабился:

– И вы здеся? Добро!

– Привет, Ошкуй! – Валит заглянул в сруб и сильно удивился – на мокрых бревнах «пола» валялись лопаты и кирки. – А это зачем?!

– У-у… – Ошкуй сделал значительный вид. – Тут, брат, такая штука… Что ты!

– Какая штука? – пристал Валит.

– Ход рыть будем! – сказал Халид.

– Ход?!

Халид кивнул.

– Станем у крепости, – заговорил он, – и начнем рыть!

– Не выйдет, – сказал Валит разочарованно. – Со стен заметят.

– Не заметят! – ухмыльнулся Ошкуй. – Мы под водою рыть будем.

– Под водою?!

– Под нею, – кивнул Халид, – и выйдем в колодец крепостной.

Валит только головой помотал: ну, дела!

– Успеть бы только до вечера… – озаботился Халид и встрепенулся: – Отчаливаем!

Арабы на берегу загомонили и попрыгали на плоты. Всего плотов было пять, и на самом большом аж два сруба стояло.