Где бы ты ни был - Джеймс Ганн

У меня перехватило горло, когда я все-таки заставил себя открыть дверь в приемную. Притворив ее за собой, я несколько мгновений тупо таращил глаза и готовился к суровому испытанию на красной кушетке за следующей дверью. Когда замутненный взгляд сфокусировался, я вдруг заметил то, на что должен был обратить внимание еще семь дней назад – на надпись:

КИНДЕР К. ЮРДНЭ

ресналирф-китиланА

и

ьлетапокогзом йынневтсещбо

Я медленно проговорил каждое из слов. В них угадывался какой-то смысл, как в древнем корневом языке, как в обратном анализе. Аналитик наоборот, конечно, китилана. Ресналирф-китилана.

Я встрепенулся.

Смысла оказалось гораздо больше. Редник – Киндер. Киндер – Редник. Вполне ожидаемо от человека, в приемной у которого висит объявление «С идентичностью шутки плохи!».

Распахнув дверь, я ворвался в кабинет и воскликнул осуждающе:

– Вы – Киндер!

– Именно об этом я вам говорил с самого начала, – любезно отозвался он.

– Потому что не рассчитывали, что поверю.

Аналитик беззаботно пожал плечами:

– Какая разница, поверили вы мне или нет.

– Все, что вы рассказывали, правда, – произнес я дрожащим, перепуганным голосом. – Все эти невообразимые гнусности и бесчинства.

– Возможно. А возможно, и нет.

От его улыбки у меня все закипело внутри.

Меня трясло от неспособности прижучить его. Будь в моих руках оружие, я бы убил его без раздумий и сожаления.

– Ненавижу вас! – в ярости крикнул я. – С какой целью? Для чего? Зачем устанавливать правила, а затем нарушать?

– Позвольте, я расскажу одну историю… – начал Редник.

– Ну уж нет! – отчаянно запротестовал я.

– Это совсем другая история, – невозмутимо продолжал он. – Когда-то давным-давно на свете жил Создатель. Он сотворил мужчину и женщину и прекрасное место, где им жить. И назвал его Раем. Каждый день Он обводил Рай взглядом и видел там глупых, счастливых людей, которые ничего не хотели, потому что у них все имелось в изобилии; никуда не ходили, потому что идти было некуда; ничуть не менялись, потому что для этого не существовало причин. В конце концов Ему захотелось сотворить небольшой грех, и Он подарил своим созданиям перемены, страдания, восторг и свободный выбор. Потому что без греха нет свободного выбора; без несчастья его тоже нет.

Я непонимающе глядел на него. Из головы не шел человек по фамилии Киндер.

– Ложь, – сказал я. – Вам уже был бы сто тридцать один год. Так долго не живут.

Редник вздохнул.

– Сто двадцать семь, дружище. Вы невнимательно слушаете. Ничего необычного для эры интегрированной личности. Многие люди живут по столько. Раньше врачи часто боролись с заболеваниями, которые называли психосоматическими. Сегодня все происходит с точностью до наоборот: ум вселяет в тело здоровье, а не болезнь. Что же, дружище, до свидания, – внезапно изрек он. – Лечение завершено.

– Хотите сказать, со мной покончено? – воскликнул я.

– Нет. Покончено со мной. А вы только начали. У вас достаточно расстройств. Расстройства – они как кролики. Теперь будут только размножаться.

– Но… – начал я, однако в следующий миг он исчез.

Только это был не следующий миг. Два часа промелькнули в одно мгновение. Я опоздал на работу и получил от Формана выволочку.

И окончательно расстроился.

Еще несколько раз я ходил в офис Редника, с мучительной настойчивостью взбирался на тридцать седьмой этаж – опустевший, как все здание. Единственное, что менялось – это медленно густеющий слой пыли на табличках, на столе, на красной кушетке.

Я каждый раз испытывал раздражение.

Вскоре времени на походы не осталось. Приближался ежегодный Экзамен. Три ночи подряд я не спал. Свернувшись в своей надувной колыбели, я размышлял над тем, что мне делать, однако на уме вертелась лишь фраза: «В стране нормальных людей неврастеник – король».

Только никаким королем я не был. Вместо этого мне светило лишиться работы. Я даже не мог найти вора, из-за которого пришлось испытать такие мучения.

В ночь перед Экзаменом я подскочил в надувной колыбели и крикнул:

– Все, хватит!

Начни я разговаривать сам с собой несколькими днями ранее, бегом побежал бы к аналитику.

– Что хватит? – испуганно спросила проснувшаяся Наида и села рядом.

Выглядела она при этом довольно соблазнительно, но мой мозг был занят совсем другим.

– Ш-ш-ш! – прошипел я. – Ложись и засыпай.

– Хорошо, милый, – покорно отозвалась жена.

Я торопливо оделся и поспешил в офис. В ночной час все казалось призрачным, но я быстро перестал обращать внимание на окружающее, потому что изо всех сил пытался сформулировать вопрос к Компьютеру.

По существу Компьютер представлял собой Статистический центр, а его офисы – крошечные полости, выдолбленные в гигантском мозге. Статистика – связующая нить всех явлений, и Компьютер знал все, в том числе вопросы с прежних Экзаменов и весовой коэффициент ответов.

Он мог сравнить вопросы и ответы предыдущих Экзаменов, составить диаграмму их эволюции и экстраполировать вопросы для текущего года, как и нужные мне ответы. Моя задача заключалась в том, чтобы выразить приказ на языке Компьютера.

Я занимался этим до рассвета.

Как только я ввел задачу, Компьютер застрекотал. На столе начала расти стопка бумаг.

Поразительно: Компьютер работал быстро, но не совсем. И ответ должен был быть совсем другим, состоящим из двух частей: 1) это не экстраполяция; вопросы и ответы к Экзамену текущего года уже в файле; и 2) кто-то их уже запрашивал.

В последнее время жизнь превратилась в сплошной кавардак. Для общества, распланированного от колыбели до могилы, в котором все и вся на своем месте, чересчур много сюрпризов.

Я свернул бумаги и затолкал себе под куртку. Человек может занимать любую должность в мире, подумал я. Для этого ему всего-то и надо задать вопрос Компьютеру.

Конечно, я не о нормальных людях. У них подобное называется мошенничеством. К тому же ни одному нормальному не нужна должность, которой он не соответствует.

Но ведь вор к нормальным не относился. Как и я.

Приняв общественное выражение лица, я зашагал вместе с толпой к гигантскому, будто расползшемуся во все стороны Экзаменационному зданию, предъявил сканеру свою профильную карточку. Тот со щелчком выплюнул направление в кабинку. Сам я ее бы сроду не нашел, но из громкоговорителей непрерывно доносились инструкции: «ОДИН-А: ПОВЕРНИТЕ НАПРАВО. ОДИН-Б: ПОВЕРНИТЕ НАЛЕВО. ЕСЛИ ВАША КАРТОЧКА КРАСНОГО ЦВЕТА, ВЫ НАХОДИТЕСЬ НЕ В ТОМ КРЫЛЕ: РАЗВЕРНИТЕСЬ НА СТО ВОСЕМЬДЕСЯТ ГРАДУСОВ И НАПРАВЛЯЙТЕСЬ В ПЕРВЫЙ КОРИДОР С КРАСНЫМИ СТЕНАМИ, ПРОЙДИТЕ ЕГО ДО КОНЦА…»