Сочинения. Том 4 - Гален Клавдий

8.1.26. А кто в ответе за то, что и шестая книга, в дополнение к предыдущим, посвящена третьему началу, на котором, несомненно, следует остановиться подробно, но не настолько, чтобы писать целую книгу? Те, кто не умеют понять простые доказательства, между тем как доказательство этого тезиса укладывается в несколько основных положений.

8.1.27. Ведь очевидно, что даже у растений наиболее толстые части растут от основания, что же касается двух ранее обсуждавшихся начал — начал нервов и артерий, — то подобное стволу находится при основании, а то, которое можно уподобить ветвям, появляется по мере роста ствола.

8.1.28. Одна эта посылка доказана посредством очевидных фактов, вторая же, в дополнение к ней, состоит в том, что вены — это орудия присущей нам растительной функции, которая роднит нас с растениями, между тем как небольшие сосуды достигают желудка и кишечника, точь-в-точь как корни деревьев — земли, и все они происходят от одного сосуда при воротах печени, а непосредственно из печени начинается самая большая вена, которую называют полой, и от нее наподобие ветвей расходятся по всему телу другие вены.

8.1.29. Исходя из этого можно заключить, что вены берут свое начало в печени, а отсюда, в свою очередь, следует, что этот внутренний орган является источником функции, объединяющей нас с растениями; Платон называет эту функцию «вожделеющей».

8.1.30. Вот одно доказательство того, что печень является источником вожделеющей функции и вен, второе же выводится из того, что у живого существа нет другого органа, с которым были бы связаны все вены.

8.1.31. Ведь о полой вене, исходящей из выпуклой поверхности печени, иные говорят, что она растет из правого желудочка сердца.

8.1.32. Так вот, если действительно из нее, наподобие ветвей, по всему телу распространяются вены, их общим источником приходится считать сердце.

8.1.33. Но те вены, которые идут из неровной поверхности печени, наподобие корней, к желудку, тощей, тонкой, слепой и к толстой кишке, и к той, что называют прямой, к селезенке и к сальнику, растут не из полой вены: источником всех этих вен является другая вена, расположенная при воротах печени.

8.1.34. Как же тогда источником вен окажется правый желудочек сердца, если ни названные вены, ни вены на неровностях печени с сердцем не связаны?

8.1.35. А печень соприкасается и со всеми этими венами, и с теми, что распространяются по всему телу, через вену, растущую из выпуклых ее частей, которую большинство врачей называют полой из-за ее размера, а Гиппократ и его последователи называют также печеночной — по названию внутреннего органа, из которого она растет.

8.1.36. И это, к твоему сведению, уже второе доказательство того, что печень есть начало всех вен, а потому является также и источником питающей функции.

8.1.37. А вот еще одно, третье, дополнительное доказательство: если мы допустим, что полая вена берет начало из правого желудочка сердца, это пойдет вразрез с тем, что явно наблюдается при вскрытии рыб.

8.1.38. В самом деле, ни у одной из них сердце не имеет правого желудочка, поскольку эти животные также обходятся и без легких.

8.1.39. А почему правый желудочек сердца имеется или отсутствует заодно с легкими, показано мной в сочинении «О назначении частей тела».

8.1.40. Только что приведенный довод придает учению, как я уже сказал, большую убедительность, примыкает к нему и другой довод такого же рода, основанный на прямизне полой вены.

8.1.41. Ведь видно, как от бугристой поверхности печени до самого горла справа она идет совершенно прямо, без малейшего изгиба, а слева от нее отходит отросток к правому желудочку сердца; этот сосуд, как считают некоторые, можно сказать, является стволом сосудов всего тела.

8.1.42. Однако если бы это было так, то и сама она непременно расщеплялась бы, произрастая из сердца подобно большой артерии, которая, по общему мнению, является источником для всех артерий живого организма: можно видеть, как она расщепляется надвое, едва только выходит из сердца, чтобы одна из ее частей уходила вверх по телу, а другая — вниз.

8.1.43. Выходит, если бы и полая вена вырастала из сердца, то и она, разделившись надвое, подобно этой артерии, частью поднималась бы вверх до глотки, а другою уходила к печени; а коль скоро этого не наблюдается, ясно, что она берет начало не из сердца.

8.1.44. Эти четыре доказательства найдут в шестой книге те, кто понимает, что такое самодостаточное доказательство.

8.1.45. Далее будет приведено и кое-что другое для подтверждения моей позиции, лишенное, впрочем, доказательной силы, которая есть в первых двух аргументах. Кроме того, будет дан определенный ответ тем, кто придерживается иных взглядов.

8.1.46. Так что, будь это в моей власти, вопрос был бы изложен гораздо короче, а за длинноты винить надо не меня, изобличающего ошибочность чужих рассуждений, а их авторов.

8.1.47. Итак, Хрисипп написал три книги под названием «О страстях, сочинение логическое». Я, будучи в состоянии ему возразить и подробно показать, в чем он противоречит самому себе, решил этого не делать, точно так же, как не стал я возражать на все то, что он написал в четырех книгах «О различии добродетелей», за что бранит его даже Посидоний.

8.1.48. Однако, указав на все эти возможные возражения тем, кто в состоянии понимать научные доказательства, я отложил это, чтобы вновь на досуге показать, в чем он противоречит самому себе, равно как и истине очевидных явлений. Итак, я изложил все это в отдельном сочинении.

8.2.1. А теперь, раз уж не терпится многим из моих друзей получить отчет об остальном учении Гиппократа и Платона, я обращусь к этому предмету, начав с природных элементов.

8.2.2. Так вот, элементом той или иной вещи называется наименьшая ее часть. Ведь слово «элемент» (στοιχεῖον) относится к категории относительного, равно как и слово «часть». Ведь и элемент есть элемент чего-либо, и часть есть часть чего-либо.

8.2.3. Стало быть, подобно тому, как в нашем языке, на котором мы друг с другом разговариваем, есть двадцать четыре буквы (στοιχεῖα), так же и мельчайшие части всех рождающихся и преходящих тел — это земля, воздух, вода и огонь; а наименьшим называется то, что уже не подвержено делению.

8.2.4. Ведь деление по величине не может достичь такого «наименьшего», только деление по форме в какой-то момент останавливается, подобно тому, как это происходит с языком.

8.2.5. Если рассмотреть следующее сложное высказывание: «Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына», то это целое, а слова «гнев» (µῆνιν), «воспой», «богиня», «Пелеева» и «сына» —