Убийство в Леттер-Энде. Приют пилигрима (сборник) - Патриция Вентворт

Мисс Колумба отрицательно тряхнула головой так, что снова рассыпались ее седые кудри.

Мисс Сильвер твердо произнесла, глядя ей в глаза:

– Кто-то решил ни в коем случае не допустить продажи дома. Ни один его владелец не будет в безопасности, пока не выяснится, кто этот человек.

Мисс Колумба выпрямилась и отстранилась от двери. Голос ее прозвучал хрипло и грубо, когда она сказала:

– Дом принадлежит Джеку, а он в Малайе. Не надо будить спящих собак.

С этими словами она резко повернулась и вышла из комнаты.

Мисс Сильвер сжала губы и задумалась о недостатках своего пола. Она не стала бы признаваться в них старшему инспектору Лэмбу или начальнику участка Марчу. Она была высокого мнения о женщинах и их способностях, но осознавала, что женщинам – увы! – абстрактная страсть к справедливости неведома.

Вполне возможно, что ей придется бесславно покинуть «Приют пилигрима», не исполнив своего долга – или исполнив его лишь наполовину. И это было неправильно. Роджер Пилгрим нанял ее как профессионального детектива, но она не смогла спасти его жизнь. Он, конечно, воспротивился ее советам, но она все равно чувствовала себя в долгу перед ним. В еще большем долгу она была перед справедливостью и правосудием, которым беззаветно служила.

Рэндалл Марч пробыл в доме чуть больше часа, прежде чем попросил позвать к нему мисс Сильвер. В его планы не входило афишировать перед обитателями дома их близкое знакомство, и он ни в коем случае не хотел знать ее мнение до того, как составит свое собственное. Рэндаллу отвели место в кабинете. Он сидел за письменным столом, за которым сиживали представители трех поколений семейства Пилгримов, и на фоне оливково-зеленых штор и стен, уставленных непрочитанными книгами, смотрелся скорее как деревенский джентльмен, чем офицер полиции. Правда, он был больше похож на офицера армейского. Верхний свет освещал отличную фигуру, открытые мужественные черты лица, ясные синие глаза и выгоревшие светлые волосы.

Он встал, когда в кабинет вошла мисс Сильвер со своим неизменным вязаньем. Ее лицо было строгим и официальным, пока не расплылось в приветливой улыбке, когда она пожала руку Рэндаллу. Даже в присутствии убийцы мисс Сильвер умудрилась бы сохранить приличия.

– Мой дорогой Рэндалл! Надеюсь, у вас все в порядке.

В этом не усомнился бы ни один человек, лишь взглянув на цветущее лицо Рэндалла Марча, но он вежливо ответил на вопрос.

– Как дела у вашей матушки? – продолжала мисс Сильвер. – Надеюсь, она оправилась от простуды, которую подхватила перед Рождеством?

– Да, да, она поправилась и прекрасно себя чувствует.

– Как дела у дорогих Маргарет и Изабель? Надеюсь, от них приходят только хорошие новости.

У мисс Сильвер никогда не было любимчиков. То, что она употребила эпитет «дорогие» перед именами Изабель и Маргарет, лишь подчеркивало эту непоколебимую беспристрастность. Если бы она разговаривала с Изабель и Маргарет, то никогда не употребила бы в отношении Рэндалла этот эпитет. Самой себе она могла признаться в том, что синеглазый, светловолосый мальчик с ангельской улыбкой и граничившим с гениальностью талантом сопротивляться любым наставлениям был ей симпатичнее, чем две прилежные умненькие девочки, но она никогда не призналась бы в этом никому другому. Правда, она умела преодолевать его сопротивление, и результат налицо: вот он стоит перед ней, без пяти минут начальник территориального управления полиции, а ведь ему нет еще и сорока. Даже происшедшее в доме убийство не смогло погасить улыбку, с какой она узнала, что Маргарет в Каире, что ее муж в Италии, а Изабель совсем недавно вступила в корпус армейских медсестер.

Обменявшись этими любезностями, он пододвинул мисс Сильвер стул и сел сам. Он смотрел на нее через стол, думая о том, как мало она изменилась – как мало она вообще менялась. От сетки на волосах до остроконечных туфелек – она оставалась прежней и неповторимой, островком стабильности в это зыбкое и ненадежное время.

Мисс Сильвер достала из сумочки неоконченный свитер для Этель Беркетт и застучала спицами. Тридцать пять лет промелькнули, как один день. Это мог быть тот же свитер, те же спицы и та же мисс Сильвер его детства.

«Мой дорогой Рэндалл, вы отвлекаетесь», – она не сказала этих слов, но вполне могла их сейчас произнести, и Рэндалл Марч поспешил опередить ее:

– Итак, что вы хотите мне сообщить?

– Что вы уже знаете, Рэндалл?

Рэндалл перелистал лежавший перед ним на столе блокнот.

– Пока могу сказать следующее: Роджер Пилгрим днем катался верхом, потом опоздал к чаю, за которым почти не разговаривал, а потом поднялся в комнату на чердаке, чтобы заняться бумагами отца. Я знаю, что почти все они были повреждены во время пожара десять дней назад, но то, что удалось спасти, отнесли в пустовавшее чердачное помещение. Сохранились два оловянных ящика, а также полуобгоревшие документы, хранившиеся в бюро и ящиках комода. Приблизительно в половине шестого позвонили в дверь, и Роббинс впустил в дом Лесли Фрейн. Она сказала, что Роджер ждет ее, и поднялась наверх. Она очень близка с этим семейством. Что я еще могу о ней сказать?

Мисс Сильвер подсказала:

– Она была помолвлена с Генри Клейтоном. Вы непременно вспомните, что он исчез буквально накануне свадьбы.

– Конечно, конечно! Они, кстати, узнали, что с ним произошло?

Мисс Сильвер ненадолго отвлеклась от вязания и посмотрела в глаза Рэндаллу.

– Нет.

Про себя она подумала: «Он ждал, что я что-нибудь скажу по этому поводу». Снова застучали спицы.

– Какие же происходят с людьми неожиданности! Да, я помню этот случай. Но им занимался Скотленд-Ярд. Генри был важной шишкой в министерстве информации. По-моему, это дело вел Фрэнк Эббот, да?

– Да.

– Ну, хорошо. Вернемся, однако, к мисс Фрейн. Похоже, она была последней, кто видел Роджера живым. Она говорит, что он позвонил ей и попросил прийти, чтобы помочь в разборе бумаг. Отец Роджера очень любил ее и часто обсуждал с ней важные семейные проблемы. Она говорит, что бумагами они занимались приблизительно три четверти часа. Потом она посмотрела на часы. Было уже четверть седьмого. Она сказала Роджеру, что ей надо идти домой, чтобы помочь уложить детей – у нее полон дом эвакуированных детей. Она спустилась вниз и ушла, ни с кем не попрощавшись. Но когда она вышла в коридор, куда выходят двери спален, и зашагала к лестничной площадке, то увидела мисс Дэй, которая только что вышла из комнаты Джерома и направилась в свою комнату. Они не разговаривали, так как находились в разных концах длинного коридора. Мисс Дэй сказала нам, что она то и дело заходила в комнату Джерома и возвращалась к себе, потому что он неважно себя чувствовал после ночного приступа, но мисс Фрейн она не видела. Это, скажем так, пункт первый. Теперь переходим к пункту второму. Мисс Джуди Элиот говорит, что находилась в это время в ванной у черной лестницы, мыла там раковину. Дверь была приоткрыта, и она видела, как Роббинс поднимался по лестнице на чердак. К сожалению, она не знает, во сколько это происходило, но считает, что после шести и до четверти седьмого, потому что было еще светло. Она думает, что половины седьмого еще не было, но точно в этом не уверена. Роббинс говорит, что было начало седьмого, и он поднимался в свою комнату, чтобы взять носовой платок. Он утверждает, что находился у себя не больше пяти минут и что мисс Элиот не слышала, как он спускался, потому что он воспользовался другой лестницей. Почему он это сделал, Роббинс не знает.