Потерянные души - Поппи З. Брайт

В темноте глаза Стива сверкали так ярко, что было больно смотреть. На щеках поблескивали две влажные дорожки. Следы от слез. Но он стоял прямо, и хотя он по-прежнему держался обеими руками за дверной косяк и одежда висела на нем, как лохмотья на огородном пугале, он был сильным. По-настоящему сильным. Он буквально исходил силой, готовой выплеснуться через край. Он принял решение и готов был идти до конца. Но не один.

Дух подошел к нему. Стив на мгновение замер, положив руки Духу на плечи, и его слезы упали на волосы Духа и запутались там одинокими капельками. Они стояли, прижавшись друг к другу, и сила переливалась между ними.

– Пойдем, – сказал Стив.

– Подождите! – крикнул Аркадий, когда они уже прошли половину коридора.

Стив остановился, но не обернулся. Только сильнее сжал руку Духа. Дух оглянулся через плечо и придвинулся ближе к Стиву, страшась встретиться взглядом с Аркадием.

– Ты слишком чистый, Дух, – сказал Аркадий, и хотя его голос был не громче, чем шелест крыльев полуночного мотылька в пыльном темном коридоре, они оба его услышали. – Я не солгал, когда говорил тебе, что ты очень храбрый, чудовищно храбрый. Ты не питал ко мне никаких чувств, но ты был согласен отдаться, чтобы спасти своего друга. И если бы нас не прервали, я бы воспользовался этим согласием. Но ты действительно слишком чистый. Мы должны выступить вместе против вечной ночи. Вампиры забрали моего брата, и я не дам им забрать еще одну молодую жизнь. Я помогу вам. С Божьей помощью, я вам помогу.

– Папоротник. – Аркадий поднес ближе к свету пакетик с сухими листьями.

Они спустились вниз, в магазин, и зажгли ароматные свечи. Корица, мускатный орех, лакричник. Аркадий разложил все свои принадлежности на стеклянном прилавке: стеклянные и инкрустированные флакончики, ступка с пестиком, какие-то крошечные пакетики. Теперь он как раз разбирался с их содержимым – просеивал, отмеривал, принюхивался и что-то тихонько бормотал себе под нос.

Стив стоял в самом дальнем углу, кривя губы, но все-таки исподтишка наблюдая за манипуляциями Аркадия. Хотя он старательно делал вид, что ему все равно, ему все-таки было любопытно. Дух наблюдал за Аркадием, не таясь. Он сидел, положив подбородок на руки, и следил за Аркадием очень внимательно. Ему совсем не хотелось видеть, из чего состоит снадобье, которое вычистит плод из утробы Энн, но он знал, что ему нужно смотреть. Все это было ему знакомо. Даже слишком знакомо. Ему вспоминались бабушка и мисс Катлин или только одна бабушка – как она склоняется над столом при свете свечей и перебирает сухие травы. Дух потихонечку входил в комнату и прятался в тени от книжного шкафа или стоял в дверях, и иногда бабушка чувствовала его присутствие и звала его, чтобы он посмотрел. Она объясняла ему, какие травы и ароматические масла она сейчас смешивает и зачем. Это принесет кому-то удачу, – говорила она. Или: Это облегчит женские месячные боли. Иногда эти снадобья пахли вкусно, а иногда – неприятно. Иногда они просто воняли, и противные коричневые испарения поднимались из ступки со смесью. Когда бабушка готовила эти снадобья, она всегда прогоняла Духа в постель.

– Базилик, – сказал Аркадий. – Лавровый лист.

Стив зашевелился и подошел поближе.

– Блин, да это в любом магазине можно купить.

– Мята болотная, – продолжил Аркадий, сверкнув глазами на Стива. – Тысячелистник обыкновенный, вероника-поточник. И чеснок. – Он улыбнулся одними уголками губ. – Ему чеснок не понравится. – Он взял крошечную бутылочку синего стекла и вылил в ступку несколько капель какой-то мутно-белой жидкости. Травы холодно зашипели. Из ступки поднялся дымок.

Стив встрепенулся:

– А это еще что за хрень?

Аркадий улыбнулся:

– Самый главный ингредиент. Без него вся эта мешанина – обыкновенный салат.

Стив скривился. Это было все равно как если бы Аркадий сказал ему: Не твоего ума дело.

Дух наблюдал за тем, как Аркадий соскребает получившуюся пасту со стенок ступки и выкладывает ее на квадратик вощеной бумаги. Паста была ярко-зеленого цвета и, кажется, разъедала бумагу. Снадобье из тысячи горьких трав, – подумал Дух. Когда они заставят Энн проглотить эту штуку, она наверняка обожжет ей горло.

Во всяком случае, Дух очень надеялся, что Энн придется это глотать.

Аркадий сложил квадратный листок пополам и завернул края.

– Ну вот, – сказал он. – Готово. Теперь вам надо найти девушку и привести ее ко мне.

Стив и Дух заговорили одновременно.

– И где мы, по-вашему, будем ее искать? – спросил Стив.

– Я все сделаю, – сказал Дух.

Они поднялись к себе. Дух встал у окна, глядя на белые дома в железных узорах балконных решеток. Дальше влево – из окна этого было не видно – сияли огни Бурбон-стрит. Несмотря на такой поздний час, люди еще гуляли. Звезды в небе, казалось, подрагивали и расплывались: огромные круглые звезды, яркие, галлюциногенные звезды.

Аркадий тоже поднялся к себе и лег в постель. Дух уловил его мысли – сухие и одинокие: Он такой бледный, такой хрупкий… моя любовь наверняка бы сломала его.

А над городом висела луна, маленькая и холодная. Луна как обломок замерзшей кости, луна в преддверии зимы.

Дух отошел от окна.

Стив уже лежал в постели, обнимая подушку. В бледном свете луны темные круги у него под глазами казались еще темнее. Он более-менее распутал пальцами свои свалявшиеся волосы, и они больше уже не торчали во все стороны, а просто висели жирными сосульками, пропитанные грязью и пылью Французского квартала и потом долгой дороги. Сейчас он выглядел очень юным – почти как тот мальчишка, которого Дух окликнул в осенней роще за школой. В те времена, когда все было проще.

– Ложись спать, – сказал Стив. – Уже почти утро. Завтра мы придумаем, как найти Энн и заставить ее проглотить эту хрень. Может быть, это ее убьет.

Дух почувствовал, как невысказанные слова повисли в воздухе, словно туман от реки. Он забрался под одеяло, прижался к теплому боку Стива и молча ждал продолжения.

Наконец Стив сказал:

– Но это, наверное, лучше, чем, если бы ее убили вампиры.

– Если ты так считаешь… – отозвался Дух, но так тихо, чтобы Стив мог сделать вид, что это ему послышалось. Но Стив ответил:

– Да. Я так считаю. Я видел лицо Зиллаха в тот вечер у клуба… я пытался себя убедить, что мне показалось… но я его видел, и оно было нормальным. Хотя должно было быть разбитым в котлету. Я устал себе врать. Все равно себя не обманешь. Вот ты… ты никогда себя не обманываешь. Ты не боишься того, что ты знаешь… что чувствуешь сердцем. Мне кажется, с Энн должно случиться что-то очень плохое. Я в этом уверен, потому что ты в этом уверен. Ты считаешь, что Энн умрет, если ей не помочь. Ты так в это веришь, что готов был продаться Аркадию. Чтобы спасти ее. И, как я понимаю, чтобы спасти меня.