Охота на дракона - Максим Ветров

— Сколько ты пробыл там? — настороженно спросила Эйн, потихоньку опустошая свою стопку.

— Около девяти лет. В эриаде я не имел понятия о времени. Но, полагаю, мне потребовалось порядка семи лет, что осознать себя заново и сориентироваться в моем положении. Я исхожу из того, что мне не так уж и много времени понадобилось, чтобы вернуться в мир, когда я восстановил свое сознание целиком.

— И? Какого там было? Как ты вернулся?

— Холодно и пусто. Как еще может быть в Потоке? Это было похоже на глюки моего разрушенного разума. Будто все, что я ощущал вокруг себя — было лишь проекцией трещин и дыр моей души. Стоит отметить, что именно это определение подсказало мне, как выбраться. Я использовал любимейший вариант — саморазрушение. Сейчас поясню.

Эйн прищурилась, доливая новую порцию. Очевидно, через две-три стопки она бы уже ощутила необходимый эффект. Все самые острые вопросы лучше будет решать именно в таком ее состоянии.

— Я не мог найти ни одной силы, которая бы вернула меня в миры. Такой властью в Энтэриусе обладают только потоки энергий и сам Ануэ. Но попадаться ему было крайне плохой идеей: сомневаюсь, что он бы по-дружески подсадил меня до ближайшего осколка. А опускаться в Поток было слишком рискованно, ведь масса моей души была слишком мала, чтобы бороться с их течением, смывающим все в пустоту.

— Согласна, положение не из лучших. Но ты вернулся, — Эйн нетерпеливо заерзала на кресле.

— Именно. Я воспользовался методом якоря, — Рэн легкомысленно махнул своей стопкой, разлив часть содержимого, и тут же осушил остатки. — Я разбил свою сущность сам. Мои силы были при мне. И единственное, на что я мог их применить, это на самого себя. Так что я расколол свою душу и оттолкнул от себя осколок собственной души в направлении ближайшего мира. А затем притянул себя к нему.

— Ага. Осколок души? Ясно. Притянул себя к нему? Ага, — Эйн несколько раз выразительно кивнула, обдумывая услышанный бред. Рэн, воспользовавшись появившейся возможностью, поспешно наполнил стопку новой порцией алкоголя. — Души, попадающие в миры, не могут задержаться в них, не будь они привязаны к какому-то физическому объекту. Якорь в физическом мире подразумевает физическую оболочку. Но, чтобы к этому предмету можно было притянуться, ты должен был придать ему физическую форму уже в эриаде. Чтобы кусок твоей души задержался в материальном мире и смог еще и тебя притянуть. То есть ты должен был превратить кусок своей души во что-то материальное, близкое тебе по духу. Связь, которая позволила бы тебе притянуться к якорю, должна была быть ярко выраженной симпатией или стремлением выжить. Как ты смог это сделать? Какой физический предмет тебе настолько нравился, что ты смог из своих мыслей его материализовать?

— Обижаешь, Эйн! — протянул Рэн. — Из всего материального разнообразия наших миров я по-настоящему привязан только к одному.

— Ах да! Прости, вылетело из головы! — Эйн старательно закивала, энергично махая рукой за спину Рэна на покоящийся у стены меч. — Конечно, Эрния! Ты превратил часть своей души в любимый именной бастард и швырнул его в материальный мир, после чего притянулся следом. Совершил, что называется, самопризыв.

— Браво, госпожа дедукция! Правда, все было бы гораздо проще, если бы меня притянула, скажем, ты. Для перемещения душ по Энтэриусу без помощи потоков и Ануэ требуется мощный контакт, который проявляется зовом, воспоминанием, эмоциональной привязкой или любым другим аналогичным способом. Если ты четко представляешь того, кого хочешь увидеть, то можешь его призвать при помощи нехитрых методов. Если он еще не обрел новое тело и сознание в другом мире.

— Поверь, я подумать не могла, что ты застрянешь в Потоке, — отмахнулась Эйн. — Да, даже зная, что ты там есть, побоялась бы тебя призывать. Эриад — слишком темное место, чтобы там сохранялось хоть что-то человеческое. К тому же, ты сам понимаешь, что я поступила правильно, позволив тебе самому заняться своим воскрешением. Выдерни я тебя раньше срока, и ты мог не успеть восстановить свое сознание.

— Ну, да, тут я согласен.

— Выходит, ты снова обманул смерть. Даже после того, как умер.

— Я вообще со смертью не дружу, — лукаво отшутился Рэн.

— Стоит ли жалеть тех, кто с ней познакомился слишком близко? — слова Эйн мгновенно остудили загордившегося своей историей друга. Эйн поднялась, протягивая стопку. — Не важно. Лучше не забивать этим голову. За тех, кто познал эриад, но навсегда остался в наших душах.

— За друзей!

Рэн тоже встал и разом вместе с Эйн выпил горький напиток. Выдохнув, они вновь расселись по своим местам, позволяя тишине еще раз заполнить комнату, а голову бурлящими воспоминаниями.

— Что же. Этот вопрос мы решили, — продолжила Эйн.

Оставив стопку в сторону, она легонько коснулась поверхности стола, и сверху тут же отъехала незаметная до этого дощечка, прикрывающая компьютерную консоль. Над столом заиграли блики голограмм, и через секунду загорелся виртуальный экран с выкладкой последних новостей.

— Перед тем, как я дам право свободно заниматься в моей Гильдии тем, что ты хочешь, у меня осталось к тебе еще два вопроса. Просто для отметки.

— Понятно, — Рэн тяжело вздохнул, морально подготавливая себя к тому, что именно эти вопросы потребуют самых сложных ответов.

Он прекрасно понимал, что при неправильных ответах Эйн может заметно осложнить поставленные перед ним задачи. И с трудом ему приходилось признать, что выпитое ими содержимое бутылки Эйн переносит куда легче, чем рассчитывалось. Очевидно, она эти девять лет не тратила напрасно, а подтягивала свои некогда уступающие Рэну навыки в распитии алкогольного веселья.

— Хорошо, я слушаю.

— Для начала объясним мне тот факт, что Ай-Зур прекрасно известно о твоем возвращении, — с нарочито спокойной улыбкой пропела Эйн, пролистывая новостную ленту. — При чем, настолько, что за твою голову назначена награда в шесть миллионов?

— Оу, это мрачная история. Видишь ли… — Рэн замялся, пытаясь придать своим словам извиняющийся тон. — Я, как бы, вернулся не чтобы просто пожить там еще. Детей там, может быть, завести, основать благотворительный фонд «Пни Ай-Зур»… Я человек не для мирной жизни. Ты меня знаешь. Я вернулся. И мой бой продолжается. Я отвечу сразу и на второй вопрос: я собираюсь отомстить Альянсу. И пойду тропою Кида. Не уверен, что моего таланта хватит, чтобы устроить еще одну Бескровную Войну. Но Корвеносцев я уничтожу. Как и всякое возможное их наследие. Это мой долг.

Строгие слова Рэна и холодный взгляд легко убедили Эйн, что ее опасения о выбранном пути Рэна не были безосновательны. Но сейчас она восприняла их, куда спокойнее.

— И что же? Корвеносцы сами почти не принимали участия в уничтожении команды Кида. Хотя, конечно, из нас двоих тебе виднее, как оно было. Но я сама пыталась узнать о них хоть что-то. Бесполезно. Они — теневые генералы. Сами себя не показывают, издалека управляют массами. К ним сложно подкопаться. Найти их, не скашивая всю армию Альянса, будет практически невозможно.