Регулюм - Василий Головачев

Все это, однако, говорится не для сентенции (как мало мы знаем!), а для того, чтобы подчеркнуть: система, контролирующая такую протяженную в пространстве структуру, как Галактика, должна иметь каналы связи с очень быстрой передачей и обработкой информации, и Метакон, разумеется, такую связь имел. Поэтому когда Генеральный секретарь Совета Метакона вызвал агента ИЗАРа, он сразу получил ответ:

«Я весь внимание».

«Пора принимать решение, инспектор. Излучение Солнечной системы сдвинулось в «красный» диапазон. Ее соседи начинают ощущать приток негативных этик».

«Система проходит через иерархию неустойчивостей и близка к порогу устойчивости. Параметр порядка падает. Потеря устойчивости системы в бифуркационной точке определяется всего двумя модами: доминирующей мотивацией вседозволенности и поведенческим модулем системы Равновесия. По сути, система выходит на новый аттрактор, хотя какой это аттрактор, судить трудно: либо аттрактор предельного цикла, либо состояния покоя. Вмешательство моего уровня только приблизит конец. Матричный коммандер готов сбросить Регулюм в хаос».

«Мы можем заблокировать распад Регулюма?»

«Только уничтожив половину самого Регулюма».

«Это нецелесообразно. Как сильно отразится «провал» земного Регулюма на всей Галактике?»

«При «провале» системы зона деформации мерности охватит всего полтора процента объема Галактики, то есть в пределах допустимого разрешения».

«Но мы имеем утечку информации из базы Знаний Бездн. Тот человек, который получил их, нейтрализован?»

«Я наблюдаю за ним, исследуя его психические резервы. Он не опасен для нас».

«Вы уверены?»

«В пределах своей меры ответственности».

«Этого достаточно. Сворачивайте агентуру, оставьте Регулюм, пусть люди сами выбирают свой аттрактор. Если смогут».

«Выполняю».

Канал связи ИЗАРа с главой Метакона истончился, пропал. ИЗАР окинул взглядом Солнечную систему – он наблюдал за ней «сверху», зависнув над плоскостью эклиптики, – отметил пульсацию опасных пси-потенциалов на третьей планете, говорившую о болезни Регулюма, и растворился в пространстве Галактики.

Идея пришла во время перехода.

Вместо того чтобы бежать с Луны на Землю или в другой слой Регулюма, а потом искать способ связи с Дианой, Стас поступил проще: пробил время на десять минут в прошлое, до появления команды Максима.

Расчет оправдался. Он появился в зале запасного терминала в тот момент, когда туда только что прибыли гости с Земли. Не давая им ни секунды на размышления, Стас «обнял» всех троих своей психосферой, скомандовал Диане: «Помогай, уходим в прошлое!» – и сосредоточился на «просверливании» вневременного канала в тысяча девятьсот восемьдесят девятый год.

Когда отряд «высадился» в том же зале в нужное время (контролировал перемещение эйконал инбы), Стас был мокрый как мышь и такой же слабый. Масса перемещенного им груза была слишком большой для одного человека, и, несмотря на помощь Дианы, он потерял почти все свои силы.

Ноги не держали, Стас виновато улыбнулся в ответ на взгляды друзей и сел на холодный пол зала. Дарья, не понимая, в чем дело, подошла к нему, присела рядом на корточки, глядя на него испуганно-вопрошающими глазами.

– Тебе плохо?

– Голова немного кружится, – прошептал Панов. – Перенапрягся маленько. Сейчас пройдет.

– Что случилось? – потребовала объяснений Диана, единственная из всех, кто помнил все события, в том числе «откорректированные» равновесниками с помощью хроногенератора.

– Нас вычислили упыри РА. Потом явился ИЗАР. Я вынужден был вернуться за вами до их появления. Отсюда надо уходить, в зале, наверное, стоят скрытые телекамеры. Но я пустой, как аэростат.

– Я могу перенести вас по одному в любой слой Регулюма. В какой год мы прыгнули на твоем горбу?

– Восемьдесят девятый, год разрыва Равновесий.

– Тогда поехали на Землю, ко мне домой. Моя родовая линия защищена, да и отец нам поможет.

Стас колебался недолго.

– Возможно, это единственный оптимальный выход. Все готовы?

– Я как пионер, – отозвался Вадим, хорошо понимавший, что его друзья-абсолютники заметили какие-то изменения реальности, которые он, будучи обыкновенным человеком, «человеком основного потока времени», не почувствовал вовсе.

Стас поднялся, опираясь на руку Дарьи, обнял ее, чувствуя смятение девушки.

– Все будет хорошо, Даша. Веришь?

– Верю. – Дарья зябко передернула плечами. – Я как во сне… никак не привыкну… хотя и понимаю, что это не сон.

Стас прижал ее к себе крепче, поцеловал, не встречая сопротивления, вспомнил объятия той, «старой» Дарьи и вздохнул с грустью и сожалением. Той Дарьи в Регулюме не существовало, зато была эта, добрая и беззащитная девочка, еще не знавшая, что такое любовь.

– Надо бы дождаться ночи, – сказал Вадим, невольно позавидовав Панову. – Я имею в виду, чтобы там, куда мы направляемся, была ночь.

– В средней полосе России сейчас вечер двадцать второго апреля, – отозвалась Диана, способности которой иногда восхищали не только Борича, но и Стаса. – Можем спокойно выйти в каком-нибудь безлюдном месте, например, в парке.

– В Сокольниках?

– Хоть в Александровском.

– Александровский хорошо освещен и охраняется.

– Хорошо, помчались в Сокольники.

– Не понял, – посмотрел на них Вадим. – При чем тут Сокольники? Ты же родилась в Костроме.

Диана и Стас посмотрели друг на друга.

– Я думал, мы остановимся у меня, – сказал Панов.

– Нет, лучше ко мне, – возразила Диана. – Там мне всегда обеспечена помощь.

– Тогда поехали в Кострому.

– Держись за меня крепче, – шепнул Дарье Стас.

Девушка послушно обняла его, и Стас с огромным трудом, но все же перенес обоих на Землю, в Кострому тысяча девятьсот восемьдесят девятого года.

Весна в этом году выдалась холодной, сырой, и хотя снег везде, в том числе и в лесу, почти сошел, зеленая трава только начинала появляться, и по слабо освещенным аллеям центрального городского парка Костромы никто не разгуливал в это время даже с собаками.

Вслед за первой парой появилась вторая. Диана обнимала Вадима, и он выглядел обалдевшим от переполнявших его чувств. Стас улыбнулся в душе: капитан еще не знал, какие чувства питает к нему Диана, это открытие было еще впереди.

– Куда теперь? – спросил Борич деловито, сдержав вздох сожаления, когда Диана отпустила его.

– На автобус и ко мне домой, – отозвалась бывшая «волчица». – Подождете меня во дворе, я подготовлю родителей и позову.