Оттенки русского. Очерки отечественного кино - Антон Долин

Встряска от этого экстремального полета столь сильна, что позволяет закрыть глаза на огрехи сценария. В нем есть до обидного схематичные персонажи, подвешенные и незавершенные побочные линии, просто слабые места. Из смотревших старый «Экипаж» мало кто упустит возможность съязвить насчет эротики. Митта раз за разом штурмовал цензурные бастионы, чтобы протащить в фильм сенсационную сцену с обнаженной грудью; она волновала зрителей никак не меньше полетов и пожаров. У Лебедева тоже зачем-то есть эротическая сцена, но смазанная так, чтобы остался неколебимым нелепый для такого фильма рейтинг 6+ (на самом деле раньше 12-ти смотреть «Экипаж» незачем). Да и в целом все три любовные линии кажутся лишними, только Елена Яковлева смотрится отлично — скорее, вопреки сценарию. А, например, красотка блондинка Агне Грудите отлично выглядит на постере — благородно желание авторов включить в фильм, помимо стюардесс, женщину-пилота и даже дать ей произнести монолог о сексизме в отечественной авиации… Однако почему режиссер и продюсеры ни в одной критической ситуации (а в фильме их море) не пустили ее за штурвал, заставив тихо лить слезы и молча переживать за мужчин?

Виновата не актриса, а может, даже и не создатели «Экипажа», а само общество, в условиях которого и для которого создавалась картина. Фильм Митты был потрясавшим воображение побегом из зашоренного мира советского кино к тем приключениям, которыми до тех пор публику баловал исключительно импортный кинематограф. «Экипаж» Лебедева — тоже побег, но от нынешней российской действительности, представленной на экране как вселенная жесткого, всеподавляющего патриархата — на всех уровнях, от семейного до политического.

В самом начале молодой пилот-идеалист Гущин (пора уже сказать, что Данила Козловский в этой роли восхитителен) унижен провинциальным начальником: тот чуть не устраивает катастрофу, требуя добавить к гуманитарному грузу пару обвязанных ленточкой джипов, в подарок детям другого важного туза, и взбунтовавшийся Гущин моментально теряет работу. Приехав в Москву, герой оказывается в зависимости от мрачного отца, авиаконструктора на пенсии (отличная роль Сергея Шакурова, которого в кино сейчас увидишь нечасто), который отправляет сына к еще одному отцу — на сей раз символическому, опытному пилоту Зинченко. Суровый и вечно напряженный командир экипажа (роль удивительно к лицу Владимиру Машкову) сам терпит унижения от боссов — начиная с лизоблюдского руководства авиакомпании до сумрачного и мстительного акционера, позволяющего себе курить на борту пассажирского судна и нарушать прочие правила. Неудивительно, что сын Зинченко, юный паркурщик и контркультурщик, тоже живет под постоянным прессингом родителя, не имея права выбирать профессию или круг друзей, — да и вообще, ему дверь в свою комнату запирать запрещается. В общем, довольно жуткая пирамида власти и доминирования. Даже симпатяга Гущин поначалу по-джигитски пристает к коллеге (та самая Грудите) и между делом издевается над стюардом Андрюшей (Сергей Кемпо): ну да, это ведь женская работа!

Замкнутый круг подавления и силы может быть разорван только в экстремальных обстоятельствах, когда решение вопросов жизни и смерти уравнивает всех. Недаром среди пассажиров аварийного рейса с острова-вулкана настоящий интернационал: крик ужаса или вздох облегчения на всех языках звучат одинаково. «Экипаж» восполняет, как умеет, тоску по тому мужскому присутствию, которого сегодня не хватает буквально каждому (и не только в России): по тому, кто ничего не будет от тебя требовать, а возьмет всю ответственность на себя и сядет за штурвал. Пусть турбулентность, пусть дискомфорт, пусть даже шансы на выживание фифти-фифти, — зато кто-то говорит «Все будет хорошо» и, о чудо, не врет. Поэтому «Экипаж», при внешней трагичности сюжета, — прежде всего превосходная утешительная сказка о мягкой посадке. То, в чем искушен Голливуд и чем так слабо владеет российский мятущийся дух, вечно ищущий наслаждения в бою и бездны мрачной на краю.

Стажер Лебедев, садитесь, зачет сдан. Теперь вы командир экипажа.

Российский кинематограф, вскормленный на лицемерии и воровстве, не заслужил такого фильма, как «Дуэлянт». В нашем ландшафте он так же уникален, как мрачный и таинственный одиночка Яковлев, главный герой картины, среди алчных и суетливых жителей Петербурга 1860 года.

Не вспомнишь жанровых или эстетических аналогов — хотя очевидно влияние стимпанка (о, этот фетишизм механизмов и деталей, умерший вместе с XIX веком!), магического реализма (часто вы встречаете в кино алеутских шаманов?), даже метафорической скандинавской школы (пейзажи Крайнего Севера, ледяные на вид моря). Залитый дождем и грязью Петербург, город перманентного наводнения, — даже странно, что авторы удержались от соблазна вставить в фильм Медного Всадника, в память о бедном Евгении, — зрелище ничуть не слабее Лондона из «Шерлоков Холмсов» Гая Ритчи. А люди здесь живут, пожалуй, еще более колоритные. Да, актеры: редко встретишь такое количество попаданий в кастинге. Исполнители важнейших ролей — Петр Федоров, Владимир Машков и великий (нет, это не гипербола) немец Мартин Вуттке — сыграли едва ли не лучшие свои кинороли, а второплановые Юрий Кузнецов, Сергей Гармаш и Александр Яценко — несколько выдающихся эпизодов. Но что роли перед тем, какой здесь непредсказуемый и динамичный сюжет, какая густая атмосфера, какое богатство материального мира.

За полтора десятилетия тучных лет отечественной киноиндустрии появилось на свет с десяток — будем щедры — мейнстримных фильмов, которые можно было назвать хорошими. «Хорошо» — это четверка, до пятерки не дотягивал никто. «Дуэлянт» стоило бы назвать первым блокбастером, заслужившим «отлично». Да ведь только это (невзирая на бюджет и постановочные достоинства) никакой не блокбастер, а настоящее авторское кино.

Не потому, что Алексей Мизгирев родом из радикального фестивального кинематографа, к которому принадлежат три предыдущие его картины, «Кремень», «Бубен, барабан» и «Конвой», а хотя бы потому, что у него есть собственный, неповторимый киноязык. Замысел фильма, персонажи, диалоги — всё принадлежит ему, а не продюсеру или, спаси господи, Минкульту. Невероятная редкость для России, но норма для всего мира, где блокбастеры постоянно реформируются и учатся новому. В коммерческую режиссуру из малобюджетного авторского кино пришли Стивен Спилберг и Джордж Лукас, Альфонсо Куарон и Гильермо дель Торо, Кристофер Нолан и Джеймс Кэмерон, Том Тыквер и Люк Бессон. А в России? Ну, теперь — Мизгирев.

Завораживает то, как магнитное поле режиссерской воли искривляет персональный стиль каждого из участников творческого процесса. Ни в одном фильме еще не было у Игоря Вдовина такой брутально-роковой и романтической музыки. Нигде еще палитра Максима Осадчего не была благородно-монохромной, сдержанной, будто покрытой патиной. И как представить его, короля гламурной съемки, в одной команде с художником-постановщиком Андреем Понкратовым, отвечавшим за три последних фильма Андрея Звягинцева? Однако совпадение вышло идеальным. Понкратов к тому же показал себя перфекционистом и виртуозом в сложном деле воссоздания (на самом деле создания с нуля) материальной вселенной фильма. Тут, верите ли, даже дуэльные пистолеты подлинные — искали по всей Европе.