Четыре ветра - Кристин Ханна

Еще до рассвета у ворот лагеря Уэлти затормозил большой грузовик. Люди принялись запрыгивать в него, не дожидаясь, пока автомобиль остановится. Мужчины и женщины сидели, тесно прижавшись друг к другу, пониже надвинув шляпы, руки у всех были в перчатках, купленных в магазине компании по завышенным ценам.

Лореда смотрела на мать, которую толпа притиснула к деревянной решетке за кабиной. В очереди, ожидавшей грузовик, мать стояла второй.

– Проследи, чтобы Энт сделал домашнее задание! – крикнула Элса.

– А ты мне точно не разрешишь…

– Точно, Лореда. Когда хлопок созреет, будешь собирать, но это все. А теперь иди в школу и чему-нибудь научись, чтобы не кончить, как я. Мне сорок лет, и почти каждый день я чувствую себя на сто. Учиться все равно осталось только неделю.

Водитель поднял борт кузова, и грузовик покатил по дороге к хлопковым полям. Жара еще не опустилась, но в воздухе висело обещание зноя.

Лореда вернулась к себе. В маленьком домике теперь всегда было тепло. Лореда понимала, что вскоре приятное тепло сменится невыносимой духотой, но все равно радовалась ему после промозглой зимы. Она открыла вентиляционную решетку и поставила вариться овсянку на завтрак.

Когда утренний свет проник в домик через открытую дверь, Энт выбрался из кровати и побрел к выходу.

– Я в туалет.

Вернулся он через четверть часа, почесывая промежность.

– Мама получила работу?

– Да.

Он уселся на деревянный ящик у стола с треснувшей столешницей, который им однажды посчастливилось найти возле дороги. После завтрака Лореда проводила Энта в школу.

– Встретимся дома после уроков. И не опаздывай. Сегодня стирка.

– Жарко будет. – Энт скорчил гримасу и исчез в школьном шатре.

Лореда направилась к своему. У входа она услышала, как миссис Шарп объявила:

– Сегодня девочки научатся наносить макияж, а у мальчиков будет лабораторная работа.

Лореда застонала. Наносить макияж.

– Мы все знаем: чтобы найти мужа, нужно быть красивой, – сказала миссис Шарп.

– Нет! – громко сказала Лореда. – Нет.

Мазаться помадой и пудрой – это уже слишком. На прошлой неделе девочки несколько часов просеивали муку и месили тесто, а мальчики «летали» в фанерной модели самолета с нарисованной внутри «кабины» приборной панелью.

Лореда старалась не прогуливать школу, понимала, как мама ценит образование, но порой она с трудом выносила эти тупые занятия. Да и вообще миссис Шарп все равно вечно смотрит на нее косо. Учительнице не нравится, что Лореда постоянно задает вопросы.

Так и не войдя в школьный шатер, Лореда развернулась, вернулась домой, взяла библиотечную книгу и вышла за ворота лагеря.

По дороге она буквально ощущала, как распрямляется у нее спина, как поднимается подбородок. Она шагала в направлении городка, энергично размахивая руками. Ну разве не лучше пойти в библиотеку вместо школы? На этой неделе она прочитала «Манифест Коммунистической партии» и теперь надеялась отыскать не менее занимательное чтение. Миссис Квисдорф упоминала какого-то Гоббса.

На Главной улице царило непривычное оживление. Мужчины в костюмах и женщины в нарядных платьях стекались к кинотеатру, афиша на стене которого сообщала о городском собрании.

Лореда вошла в библиотеку и направилась к стойке выдачи книг.

Она протянула «Манифест» миссис Квисдорф.

– И что же мы узнали из этой книги? – спросила миссис Квисдорф, понизив голос, хотя других посетителей, кажется, не было. Библиотека почти всегда пустовала.

– Все дело в классовой борьбе, правда? Крепостные против землевладельцев на протяжении всей истории. Маркс и Энгельс правы. Если бы существовал только один класс и все работали на общее благо, мир был бы намного лучше. Тогда бы деньги забирала себе не горстка капиталистов, а они распределялись между теми, кто работает. А сейчас богатые богатеют, бедные же беднеют.

От каждого по способностям, каждому по потребностям. Миссис Квисдорф кивнула:

– Это общая идея. Но кто знает, возможно ли такое.

– А что это в кинотеатре происходит? Я думала, он закрыт.

Миссис Квисдорф посмотрела в окно.

– Городское собрание. Вот она, политика, прямо у нас под носом.

– А меня пустят?

– Собрание общедоступное, однако… Знаешь, иногда лучше изучать политику с безопасного расстояния. В исторической перспективе. В реальности она может оказаться довольно-таки безобразной.

– Но как они меня остановят? Я теперь резидент штата.

– Да, но… Только будь осторожна.

– Не сомневайтесь, я буду осторожна, миссис К., – ответила Лореда.

На улице вовсю светило жаркое, почти летнее солнце. Лореда вывернула из переулка на Главную улицу, миновала благотворительную столовую с неизменной очередью и, смешавшись с принаряженной толпой, вошла в кинотеатр.

По бокам сцены занавес из красного бархата. Затейливая резьба на деревянных панелях тускло отсвечивала позолотой. За несколько минут зал заполнился почти до отказа.

Лореда устроилась на ступеньке в проходе рядом с мужчиной в черном костюме и шляпе. От сладковатого дыма сигары у него во рту ее замутило.

На сцену вышел человек, занял место за трибуной.

Гомон стих.

– Спасибо вам, что собрались здесь. Мы все знаем, почему мы тут. В 1933 году учредили Федеральную администрацию по оказанию помощи в чрезвычайных ситуациях, чтобы поддерживать людей, прибывающих в наш штат. Тогда мы не знали, что сюда хлынут огромные толпы мигрантов. Как не знали мы, что многие из них окажутся иждивенцами. Что пожелают жить на пособие. Сейчас президент Рузвельт предпочитает поддерживать предпринимателей, а потому федеральных пособий мигрантам больше не выплачивают, но наш штат продолжает платить тем, кто прожил тут больше года. И, честно говоря, у штата просто нет для этого ресурсов.

Иждивенцы?

Встал мужчина и обратился к залу:

– Говорят, они не хотят работать на сборе урожая. Да и зачем им? Они же отлично живут на пособие. Которое платят из моих налогов!

– Что, если не хватит рабочих рук, чтобы собрать весь наш хлопок?

– А как насчет чертова палаточного лагеря, который федералы строят в Арвине? Это же будет рассадник агитаторов. Им там вроде бы и чертову медицинскую помощь собираются оказывать.

Поднялся еще один человек. Лореда узнала мистера Уэлти. Он обожал расхаживать по лагерю, выставив пузо и свысока поглядывая на арендаторов.

– Эти проклятые пособия избаловали бездельников оки, – сказал Уэлти. – По-моему, в сезон сбора урожая нужно прекратить выплату всех пособий. Что, если они захотят организовать профсоюз? Забастовку мы себе позволить не можем.