Илиада - Гомер

Но лишь приехали к броду реки, водовертью богатой,

Светлоструистого Ксанфа, рожденного Зевсом бессмертным,

Там, с колесницы его положивши на землю, водою

Облили. Гектор вздохнул, глаза у него приоткрылись,

Черную кровь из груди он выплевывал, став на колени.

Тотчас, однако, обратно на землю упал, и покрылись

Темною ночью глаза: оглушен еще был он ударом.

Лишь увидали ахейцы, что прочь удаляется Гектор,

Бросились жарче на войско троянское, вспомнив о битве —

Быстрый Аякс Оилеев там раньше других, самым первым,

Сатния острою пикой своей, налетевши, ударил.

Он безупречною нимфой-наядой рожден был Енопу,

Пасшему стадо коров по берегу Сатниоента.

В пах его сын Оилеев, копьем знаменитый, ударил,

Близко к нему подойдя. Он назад повалился. Над павшим

Трои сыны и данайцы вступили в могучую схватку.

Мстителем Пулидамант Панфоид, копья потрясатель,

Вышел за Сатния. Он Профоэнора пикой ударил,

Ареиликова сына; сквозь правое выгнал плечо он

Пику ему. И упал он, ладонями землю хватая.

Громко Пулидамант закричал, похваляясь ужасно:

«Да, из могучей руки Панфоида, великого духом,

Острая пика недаром, как вижу, сейчас полетела!

Принял ее себе в тело один из ахейцев. Наверно,

Спустится он, на нее опираясь, в жилище Аида!»

Горе взяло аргивян, услыхавших, как он похвалялся.

Больше всех взволновался Аякс, Теламоном рожденный:

Был Профоэнор убит совсем невдали от Аякса.

Быстро блестящую пику он вслед уходящему бросил.

Черной гибели сам Панфоид избежал, отскочивши

В сторону. Принял в себя Архелох заостренную пику,

Сын Антенора: ему предназначили боги погибель.

Где голова переходит в затылок, туда он ударил,

В верхний из всех позвонков, и оба рассек сухожилья.

Губы, ноздри его и вся голова при паденьи

В пыль ударились, раньше чем голени или колени.

Громко Аякс закричал безупречному Пулидаманту:

«Ну-ка, сознайся мне, Пулидамант, и скажи откровенно:

За Профоэнора пасть в отомщенье достоин ли этот?

Не из простых он, сдается, мужей, не из низкого рода,

Но или брат, или сын Антенора, смирителя коней.

Ближе всего с Антенором по виду он родственно сходен».

Так он сказал, хоть и знал хорошо. Огорчились троянцы.

Пикой сразил Акамант беотийца Промаха, за гибель

Брата мстя своего, которого за ноги влек тот.

Громко вскричал Акамант, ужасно хвалясь над убитым:

«О хвастуны! В похвальбах никогда вам не ведома сытость!

Бранный выпадет труд и страданья не только на долю

Нам, но будете так же и вы, как этот, убиты!

Вот посмотрите, как спит перед вами Промах, укрощенный

Острою пикой моею! Недолго мой брат дожидался

Выплаты пени! Не даром же каждый желает, чтоб дома

Для отомщенья за смерть его брат у него находился!»

Горе ахейцев взяло, услыхавших, как он похвалялся.

Больше всего Пенелею отважному дух взволновал он.

На Акаманта пошел он. Но тот нападенья не выждал.

Илионея тогда поразил Пенелей повелитель,

Сына Форбанта, стадами богатого. Был он Гермесом

Более всех средь троянцев любим и богатством отличен;

Мать ему родила одного только Илионея.

Тот его поразил под бровь во впадину глаза,

Яблоко глаза пронзил; пробив ему глаз и затылок,

Пика вышла наружу. Присел он, раскинувши руки.

Быстро тогда Пенелей, обнаживши свой меч отточенный,

Илионея по шее ударил и сшиб с нее наземь

Голову вместе со шлемом. Его же огромная пика

Так и осталась в глазу. Как головку от мака, на ней он

Голову поднял, врагам показал и вскричал, похваляясь:

«Эй, вы, троянцы! Подите, скажите родителям милым

Славного Илионея: пускай его дома оплачут!

Ведь и жена молодая Алегенорида Промаха

Радостно мужа не встретит, когда, наконец, из-под Трои

Мы, молодые ахейцы, домой на судах возвратимся!»

Так сказал он. И дрожь пробежала по членам троянцев.

Стали они озираться, куда убежать им от смерти.

Музы, живущие в домах Олимпа, скажите теперь мне, —

Кто прежде всех из ахейцев доспехи кровавые добыл

В день, как на сторону их склонил Земледержец сраженье?

Первым Аякс Теламоний отважного Гиртия свергнул,

Гиртова храброго сына, вождя крепкодушных мисийцев;

Мермера Несторов сын Антилох опрокинул и Фалька.

Морий и Гиппотион Мерионом убиты бесстрашным,

Тевкр Профоона и с ним Перифета поверг, Атреид же

В пах медножальною пикой ударил владыку народов

Гиперенора; и пика, утробу его растерзавши,

Внутренность вырвала вон; чрез отверстье зияющей раны

Вышла поспешно душа; и глаза его мраком покрылись.

Быстрый Аякс Оилид всех больше врагов уничтожил.

С ним состязаться ногами никто бы не мог, догоняя

Воинов в бегстве, когда их Кронион в испуг повергает.

После того как, назад убегая, они очутились

За частоколом и рвом, и уж многих враги укротили,

У колесниц задержались троянцы и стали, от страха

Бледные, дальше готовясь бежать.

На идейских вершинах,

С златопрестольною Герою рядом, Зевес пробудился.

Быстро вскочил он, и встал, и увидел троян и ахейцев,

Этих — в расстройстве бегущих, а тех — наседающих сзади,

А средь ахейских рядов самого Посейдона владыку.

Гектора ж в поле увидел лежащим. Товарищи возле

Грустно толпились. Дышал тяжело он, лишенный сознанья,

Харкая кровью: неслабый его аргивянин ударил.

Жалко Гектора стало отцу и бессмертных, и смертных.

Страшно взглянув исподлобья, сказал он владычице Гере:

«Неисправима, коварная, ты! Божественный Гектор

Вышел из битвы, троянцы бегут — твои это козни!

Только не знаю, не первая ль ты от плодов этих козней

Вкусишь, когда я тебя избичую ударами молний!

Иль ты забыла, как с неба висела? На ноги тебе я

Две наковальни повесил, а руки связал золотою,