Без веры - Борис Седов

– Что делать? Что делать… – рассеянно пробормотал я. И кивнул на мертвого подполковника. – Обыщи-ка вот этого. И других. Там в хвосте дохлый прапорщик. И твой помирающий дядя. Осторожнее с Чечевым, он может очнуться. – Я вернул Крис пистолет. – Механику, если вдруг начнет рыпаться, прострели ногу. Но только не убивай. Жалко…

– Хм… – плотоядно отреагировала Кристина на мое, излишнее по ее мнению, великодушие.

– …И не хмыкай.

– Хорошо. Что искать? Документы?

– На хрена они? В первую очередь нам нужны деньги. Наткнешься на какое-нибудь оружие, забирай. И еще. Обязательно отыщи волыну, которую выронил этот вояка. – Я вновь кивнул на труп подполковника. – Найди мою сумку с лекарствами, достань оттуда баяны. И раздобудь мне чуть-чуть самогона. Или водки.

Кристина смерила меня насмешливым взглядом. Разве она могла догадаться, что самогон или водка мне нужны вовсе не для того, чтобы пить? У меня в голове давно созрел план, как, когда мы уже приземлимся недалеко от Микуня, без излишней жестокости вывести на время из строя механика и второго пилота. Элементарная инъекция спиртного по вене, и эти красавцы проспят пьяным сном до прибытия группы спасения. А мы к тому времени уже будем далеко-далеко.

Правда, этому плану сбыться было не суждено. Ни самогона, ни водки Крис не нашла, зато обнаружила у по-прежнему бесчувственного Чечева не замеченные мною наручники.

«Оно и лучше, – решил я. – Вместо того чтобы возиться с уколами, просто прицеплю этих двоих к чему-нибудь браслетами. Меньше мороки». И спросил у Кристины:

– Как там механик? Были проблемы?

– Какие проблемы?! Сидит на скамеечке, не шелохнется. Весь на изменах! Пока выворачивал карманы, не сказал мне ни слова.

– А дядя?

– Он без сознания. Похоже, что скоро помрет, – недрогнувшим голосом констатировала Крис. – Я нашла у него свои документы.

– А хрусты?

– Кое-что набрала. С голодухи пока не помрем.

– А пистолет?

– Не знаю, где он. Вроде бы, все обыскала, – виновато сообщила Кристина.

– Ладно. Плевать. Он нам не очень-то нужен. Скоро уже прилетим. – Я бросил взгляд на хронометр на панели приборов, потом посмотрел вниз, где под нами сейчас тянулась железная дорога из Воркуты. Уже минут десять, как мы на малой высоте шли прямо над Магистралью по направлению к Микуню. И лёту до конечного пункта, если верить пилоту, нам оставалось не более четверти часа.

Пятнадцать минут – и я на воле.

* * *

Я заставил пилота пролететь прямо над городом, чтобы наверняка убедиться, что это именно Микунь, а не что-то еще. И тем, что сумел разглядеть с высоты в четыреста метров, я остался доволен. Такой большой железнодорожный узел мог быть только там, куда я так стремился попасть. Мне даже показалось, что я узнал привокзальную площадь и квартал, застроенный пятиэтажками, в котором мне довелось побывать меньше года назад.

– Куда теперь? – измученным голосом поинтересовался пилот.

– Вылетай за черту города. – Я внимательно наблюдал за тем, что происходит внизу. Пятиэтажки остались позади, и сейчас город под нами был расчерчен на прямоугольники приусадебных участков. Но скоро должны были закончиться и они. Впереди темнела тайга, прорезанная серой полоской шоссе, по которому разноцветными букашками перемещались редкие машины. – Двигай вдоль трассы. Где-нибудь недалеко от нее надо выбрать посадочную площадку.

– Не выберем, – убежденно заявил летчик. – Тайга… Если только случайно.

Именно случайно мы и наткнулись на большую поляну, словно специально предназначенную для нас, когда отлетели от города уже километров на двадцать. Довольно широкая полоска тайги отделяла поляну от большого села, растянувшегося вдоль излучины реки.

«Нехорошо, что село», – подумал я. Но выбирать не приходилось. Времени у нас было в обрез. В любой момент можно было ожидать погони. Ведь наземные службы потеряли связь с нашим МИ-8 уже больше часа назад и, конечно, сейчас внимательно отслеживали радарами весь наш полет. Так что, дай Бог, чтобы у нас было хоть двадцать минут преимущества перед теми, кто обязательно решит разузнать, что происходит на борту нашего вертолета и какого такого черта его кружит совсем не там, где он должен лететь.

– Садись здесь, – приказал я пилоту, и он послушно начал снижение, очень рассчитывая на то, что уже скоро весь сегодняшний кошмар для него останется в прошлом.

Для него действительно все оказалось в прошлом как раз в тот момент, когда вертолет только коснулся земли и летчик сбросил обороты винта. Я приготовил наручники, чтобы приковать его к одной из скамеек в салоне в компании с перепуганным механиком, как тут у меня из-за спины появилась Кристина, ни слова не говоря, подняла пистолет и нажала на спуск. Хлопнул выстрел. Пуля, пробив навылет голову летчика, отразилась от рамы окна и затерялась в кабине. А молоденький парень – лейтенант, не старше, – так и не успев понять, что ему все же уготовано умереть, неуклюже клюнул носом вперед и повис на ремне, которым был еще с Ижмы пристегнут к креслу.

Я опешил! Я просто застыл и не знал, что сказать, что делать дальше. И, признаться, ожидал, что сейчас следующая пуля будет выпущена уже в мою голову.

Из секундного оцепенения меня вывел голос Кристины:

– Ты чего, Костя? Пошли же!

– На хрена ты его замочила?! – хрипло выдавил я из себя. – Что ты наделала, тварь?!

– Зачистила. – В голосе Крис звучало неподдельное удивление моей отрицательной реакцией на то, что эта кровожадная пигалица считала совершенно естественным и неизбежным.

– Я тебе что, приказал зачищать?! Я же хотел оставить его в живых!

– Да ты что, Костя?! – Сейчас Кристина откровенно не понимала меня. – Нам не нужны свидетели. И тебе в первую очередь. Ведь о тебе не знает никто, кроме дяди и Чечева, а они, считай, мертвы. Тебя в Ижме никто не видел. А этот, если бы был жив, нарисовал бы тебя мусорам, как на картинке.

– Меня все равно опишут врач «скорой» и пэвэошники – те, что сегодня видели меня в Ижме.

– Да они тебя даже и не запомнили, – рассмеялась Крис. – Пошли же, Костя! Скорее! У нас мало времени. – И совершенно невинным тоном спросила: – Я добиваю остальных? – Так, как маленькая девочка спрашивает у мамы: «Я возьму еще конфетку из вазочки?» И мама разрешает: «Бери».

– Добивай, – совершенно безвольно пробормотал я. У меня уже не осталось сил ни на то, чтобы бороться, ни на то, чтобы спорить, ни на то, чтобы поражаться тому, какой вдруг кровожадной пираньей оказалась Кристина. Знал, что девочка – далеко не сахар. Но чтобы настолько!..

«Или она сумасшедшая? – думал я, открывая дверь вертолета. – Явно не дружит с башкой. Нормальный человек не может быть таким, как эта юная киллерша. Нет, мне с этой крошкой явно не по пути. И если раньше я в этом еще сомневался, принимая в расчет ее безоглядную преданность, то теперь все решено. Скоро ты, милая, пойдешь дальше своей дорожкой. Я же пойду своей».