Сторожевые волки Богов - Олег Маркелов

Упырь добил последнего оказавшегося на этом уровне одержимого у самой лестницы. По ступенькам зашелестели шаги, и Макс, осевший было в безразличном отупении рядом с последним убитым врагом, начал шарить по полу в поисках выпущенной рукояти меча. Но на площадке появился Заус весь забрызганный кровью, с окровавленным мечом в руках. Следом за ним спешили несколько его воинов. Лишь мельком окинув взглядом через выломанные двери видимую часть уровня и не заметив одержимых, зелдзрцы поспешили на нижний уровень. А Упырь, так и не найдя рукояти меча, вновь осел, не чувствуя ни своего тела, ни своего разума.

* * *

Шум сражений в разных углах базы затих. Наверху, на поверхности, сторожевые башни периметра неутомимо расстреливали рвущихся к воротам и забору одержимым, буквально обезумевших от сознания того, что такая близкая дичь все же сумела ускользнуть из самых рук.

С нижнего уровня поднялся Заус с уцелевшими воинами Дагрофа. Им оставалось не так и много – догнать и добить с десяток побежавших под натиском пришельцев одержимых. Заус старался сохранить спокойствие, но в душе его метался вихрь разноречивых чувств и эмоций. Никогда ранее он не видел бегущих одержимых, но ужасающая ярость чужаков оказалась столь велика, что теперь ему довелось увидеть такое. И преследовать бегущих в панике одержимых, вырезая, словно мечущихся в загоне овец. Им некуда было деться от неминуемой смерти – нижний этаж подземелья оказался последним. Лишь бездонная черная дыра, видимо в саму Преисподнюю, уродовала разломом дальнюю стену подземного коридора. Воины Дагрофа загнали одержимых к этой дыре и, зарубив, сбросили трупы в бездну. Наверху еще слышались звуки боя, поэтому Заус поспешил подняться из подземелий. Но на верхнем этаже бой тоже близился к завершению – сильно раненный Эльф и совершенно невредимые Бубен и Санта загоняли двоих мечущихся по коридору базы врагов. Их волшебное оружие исчерпало свою магическую силу, и воины далекого мира держали в руках подаренные кузнецом Дагрофа добрые клинки. Не прошло и минуты, как все было кончено. И тут Заус вспомнил про героев на одном из нижних уровней. Если бы он не спешил догнать одержимых, он непременно помог бы им подняться наверх. Теперь время для этого пришло и Заус, коротко отдав троим своим оставшимся в живых воинам команду следовать за ним, бросился назад к лестнице.

То, что ускользнуло от взгляда зелдарцев при мимолетном взгляде, теперь ввергло их в состояние шока. Весь этаж, на котором развернулась самая ожесточенная битва, был так густо завален трупами одержимых, что нога не находила твердого пола, ступая лишь на скользкие от крови тела. Неподалеку от лестницы, завалившись на бок, лежал Упырь, которого Заус видел еще сидящим во время спуска на нижний этаж. Воин был без сознания, но дышал. Заус торопливо осмотрел раны, коих на теле пришельца было множество, и с радостью обнаружил, что среди них нет ни одной смертельной. Это не означало, что над героем не нависала длань смерти – такое количество ран давно увело бы в мир предков менее крепкого воина. От прикосновений к ранам Упырь зашевелился и пришел в себя. Он сжал пальцы на рукояти висящего на поясе большого ножа, но в этот миг узнавание коснулось его рассудка, взгляд прояснился. Выпустив нож, он ухватил Зауса за руку и тяжело поднялся. Воины Дагрофа уже осматривали другого воина, привалившегося к стене в пяти шагах от Упыря. Он тоже еще дышал, но даже чудо не могло бы заставить его душу остаться в этом мире. Скорее всего, он уже мчался по прекрасным долинам к величайшему дворцу, в котором Боги и приближенные к ним герои поднимали чаши с великолепным вином, чествуя идущего к ним нового героя, а прекрасные девы с радостью прислуживали им. А то, что для Самума уже было готово место среди них, Заус ни на миг не усомнился. Даже то, что вокруг привалившегося к стене воина лежал целый вал из убитых им в последнем бою врагов, уже позволяло войти в пиршественный зал с высоко поднятой головой.

Никсон сидел, держа на коленях голову бездыханной Лилит. На него навалилось полнейшее безразличие и оцепенение, словно разом разрядились аккумуляторы, питающие его большое тело. Он только слегка покачивался, словно успокаивая погибшую подругу. На его огромном теле не оставалось ни волосинки, которая не была бы залита кровью врагов. Да и его собственная кровь в достатке оросила все вокруг. Воины Дагрофа с благоговейным ужасом приближались к гиганту, путь которого к погибшей подруге был слишком явно заметен даже на заваленном трупами полу – там, где он прошел в своем последнем рывке, тела одержимых выглядели словно изуродованные диким зверем. Из плеча гиганта торчал обломок копейного древка и кровь из терзаемой наконечником раны никак не останавливалась.

Заус подошел вплотную к сидящему на полу гиганту и, опустившись на одно колено, положил ему руку на плечо, останавливая раскачивание. Малыш поднял голову, и Заус увидел на его окрашенном кровью лице очищенные слезами дорожки. Герой плакал, прощаясь с павшими друзьями, и это были святые слезы, единственно позволительные настоящему воину…

С лестницы выскочили встревоженные Эльф, Бубен и Санта. Они заметались, немного растерявшись и не зная, как помочь. Но эта растерянность длилась всего несколько мгновений. Эльф кинулся в комнату, в которой располагался медпункт. И если там не было годных медикаментов, то стерильные перевязочные материалы оставались в достатке. Бубен принес из продовольственного склада упаковку с питьевой водой. Санта пытался объяснить зелдарцам, что раненых надо перенести в кубрик на койки. Наконец они поняли, что от них требуется, и подхватили Упыря и Самума. Санта сунулся в кубрик, где лежал перед их уходом Макфлай, но тут же, пятясь, вышел обратно – в этой комнате, совершенно изрубленные, были свалены тела всех четырех остававшихся на базе диверсантов. Видимо, одержимые, захватив базу, спрятали тела убитых, чтобы не вызвать подозрений у тех, на кого приготовили засаду. Сверху спустился Рогл, белый как снег от увиденного и пережитого. Но самообладание не покинуло отважного ментата, и он немедленно включался в работу, начав переводить переговоры между людьми и зелдарцами. Подчиняясь командам минера, воины Дагрофа потащили раненых во второй кубрик. Там было относительно чисто, не считая трупов двоих застреленных одержимых. Их немедленно вынесли в коридор, а раненых уложили на железные койки. Эльф начал торопливо промывать раны чистой водой и перевязывать бинтами – не имея ничего иного, это было лучше, чем не делать ничего. Санта и Бубен осторожно снимали с раненых изорванную и изрубленную одежду, просто разрезая ножами пропитанную кровью ткань.

Зелдарцы подошли к Никсону, собираясь попытаться перенести его к остальным раненым, но гигант неожиданно сам поднялся, держа Лилит на руках. Он отнес ее в первый кубрик, мгновение постоял, увидев тела других друзей, а потом аккуратно уложил тело девушки на одну из коек.

Наблюдавший за его действиями Заус подумал, что Боги лишили героя рассудка.

Малыш подошел к стене и с силой врезался в нее плечом, из которого торчал обломок древка копья. Наконечник с хрустом вышел из плеча со стороны спины. Майкл ухватил его, дотянувшись правой рукой, и резким рывком выдернул из своего тела. К своему удивлению, Малыш чувствовал себя не настолько плохо, как совсем недавно, когда упал перед погибшей Лилит. Избавившись от обломка копья, мешающего движению, он поднял с пола и разложил по койкам тела остальных погибших диверсантов. Окинув их долгим взглядом, Никсон вышел из кубрика. Отыскав Рогла, он жестом подозвал его к себе, а когда ментат подошел, увлек его в кабинет командира базы, буквально таща за руку спотыкающегося о трупы зелдарца. Едва они оказались в кабинете, Майкл нахлобучил прямо на стальной шлем ментата хрупкое переговорное устройство, снятое с одного из погибших друзей.