Острова - Алекс Орлов

Джек взял пучок приготовленной травы и понюхал, но она не имела запаха, а солдат схватил полное ведро и вылил на Джека.

Вода была прохладной и очень бодрила. Джек охнул и принялся растираться травой, как мочалкой. Солдат не соврал, вскоре трава разлохматилась, стала пахнуть каким-то лекарством и скользить по телу, как намыленная.

– Хватит, – скомандовал солдат. – Выбрось ту траву и возьми эту.

И он подал Джеку пучок из травы с длинными, без лепестков, стеблями – что-то вроде лиан, и тот стал послушно им натираться.

В отличие от первого этот пучок сразу стал издавать мятные ароматы, но Джек не успел в них разобраться, когда солдат вылил на него второе ведро и подал полотенце.

– Спасибо, приятель, – поблагодарил Джек и стал вытираться, а потом потянулся за одеждой.

– Не трогай, пусть тут лежит. Сейчас иди в палатку.

– В палатку?

– Иди скорее, пожалуйста, а то там без меня всю кашу съедят. В обед были только фрукты. Иди, а?

– Не вопрос, приятель, – сказал Джек, перебирая всевозможные причины происходящего. Самым приемлемым казался тот вариант, что ему, как участнику завтрашней операции, просто дают возможность хорошо выспаться. Может такое быть? Может. Только чем же он лучше Хирша и Шойбле? Они-то ведь тоже пойдут в первых рядах.

Пока солдат подсвечивал безопасным фонарем, Джек добрел до входа в небольшую палатку, рассчитанную человек на пять.

– Заходи… – сказал солдат.

– Захожу, – пробурчал Джек, откидывая полог и чувствуя, что его руки и ноги начинают покалывать и разогреваться. Можно было не сомневаться, что это действие мочалки из ароматной травы.

Когда он оказался внутри палатки, ему показалось, что он тут не один. Джек уже хотел спросить: «Кто здесь?» – но его опередили.

– Это ты, Стентон?

– Так точно… – ответил Джек, с трудом соображая, что вопрос ему задала женщина.

– Иди сюда… Ближе, я здесь…

В палатке загорелся еще один безопасный фонарик, и Джек тотчас прикрылся ладонями.

Девушка засмеялась.

– Ты смешной, Стентон, – сказала она, а Джек подумал, как станет объясняться с Бертуччи, если он сюда заявится. Это будет совсем непросто.

– Что вы здесь делаете, Ороре? – спросил он, опускаясь на застеленный мягким ковром пол палатки.

– Я думала, ты будешь рад меня видеть, Стентон, мне показалось, что я тебе нравлюсь.

Джек вздохнул, растертое мятной травой тело разогревалось все сильнее, и если поначалу он чувствовал какой-то озноб, то теперь уже жар распространялся по ногам, разогревал поясницу и даже затылок.

«Чем они меня намазали?» – подумал он, глядя на Ороре, которая командовала всем происходившим с ним этим вечером.

Девушка лежала на небольшом возвышении, сложенном из квадратных подушек. На ней был атласный халат с затейливым рисунком, и податливая материя подчеркивала все подробности красивого тела.

– Ороре. Слово-то какое чудесное: Ороре…

Ороре снова засмеялась.

– Ты так интересно говоришь, Стентон.

– Я это вслух, что ли?

– Да, вслух. Это трава в тебе говорит.

– Этот парень дал мне ее…

– Это я привезла ее и сама велела дать тебе.

– Ты?

Джеку показалось, что Ороре надвигается на него, как будто он подкручивал регулировку оптической системы.

– Чего ты вздрагиваешь?

– Ты очень близко… Была.

– Нет, я пока далеко. Иди сюда, у меня есть одеяло с настоящим птичьим пухом, смотри, какое легкое.

Девушка выставила из-под халата длинную ногу и подцепила ею сложенное рядом одеяло, а потом набросила на себя, но тут же откинула один край в сторону.

– Иди сюда, Стентон.

– Я бы подошел, Ороре, вы не думайте, я не против знакомства с вами, но что я скажу Сэму, если он вернется?

– Вот еще! – воскликнула девушка и села, отчего халат на ней распахнулся, и у Джека захватило дух от раскрывшейся перспективы.

– Сэм здесь ни при чем, я уже взрослая и сама принимаю решения. Что он тебе наговорил?

– Ничего не наговорил, – пожал плечами Джек, одновременно прикрываясь руками. – Только смотрел как-то странно… А он вам кем приходится?

– Он мой старший брат.

– Правда?!

– А что ты так радуешься?

– Ничего, просто так, – ответил Джек, чувствуя, что начинает приходить в себя. Теперь все встало на свои места. – Вы… То есть ты что-то говорила про одеяло…

– Ну наконец-то, я уже думала, что ошиблась в тебе. Я думала, ты огненный, как Вилли, у нас говорили, что вы все такие.

– А кто это «вы»? – уточнил Джек, подползая к Ороре, которая смотрела на него сверху вниз, как какая-нибудь императрица. Не дождавшись ответа, он забрался под одеяло и накрылся им, тотчас дав волю рукам.

– Не спеши, ты еще не готов, – прошептала Ороре.

– Ты права, – согласился Джек, прижимая к себе Ороре. – А откуда ты знаешь, какой из себя этот Вилли?

– После его исчезновения все женщины в округе только о нем и говорили. Он просто бросался на них, как безумный, и оставил после себя много детей.

– Да, я это видел. В смысле, их встречу… Ороре, какая же ты горячая, огонь просто…

– И ты…

– Как ты хорошо пахнешь.

– Это настой гортензии…

– Хороший настой… Хороший… Выключи фонарь…

Свет в палатке погас.

– Этот халат…

– Сейчас, просто пояс запутался… Все, сняла…

А потом Джек закружился в череде поцелуев, вздохов, ароматов гортензии и горячего шепота. Когда же все закончилось, они уснули вдвоем и очнулись посреди ночи, разбуженные нарочито громкими разговорами Бертуччи и его людей. Солдаты прошли мимо, и вскоре их голоса затихли.

– Они намекают, что мне пора уходить, – сказал Джек, снова прижимаясь к Ороре.

– Да, пора. Завтра будет бой, и пусть тебе повезет, Стентон.

– Пусть, – согласился Джек.

Проснулся Джек от того, что кто-то сильно толкнул его в плечо.

– Что?! Что такое?! – воскликнул Джек, хлопая рукой по тому месту, где должен был лежать автомат – тот самый, выданный Веллингтоном.

– Да не ори ты… – прошипел Хирш.

Джек перевел дух и огляделся. Ничего страшного не происходило, он по-прежнему находился на острове, а вокруг все было погружено в густой, как молоко, туман. И толкнул его Хирш вовсе не сильно, это ему спросонья так показалось.