Кремлевская пуля - Алексей Макеев

– Значит, единственный мотив, по-вашему, это месть?

– Опять ты выделяешь одно-единственное, отбрасывая вариации, – недовольно ответил Гуров. – Почему именно месть в чистом виде? Я же просто привел примеры.

– Я понял, Лев Иванович. – Кулаков смутился. – В список опрашиваемых повторно мать Россихина включать? Следователь ее допрашивал и…

– Что?..

– Женщина не здорова. Она в больнице лежит, с сердцем. Да и вполне очевидно, что о делах сына мать ничего не знала.

– Хорошо, согласен. Давай пока больную женщину трогать не будем. Начнем с тобой составлять план работы по Россихину.

Гуров позвонил жене в начале одиннадцатого вечера. Мария сразу поняла, насколько ее муж вымотался за сегодняшний день.

– Сильно устал? – спросила она с тревогой.

– Не в этом дело, хотя, наверное, ты права. Просто у нас тут неожиданно открылись новые обстоятельства, и мы со Станиславом должны ехать к начальству. Ты же знаешь, что наша служба…

– Да, конечно, дни и ночи. Ничего, ты за меня не переживай. Мне тут уже не долго осталось скучать. Не больше недели, если твой Георгий Николаевич не врет.

– А почему он должен врать?

– Слишком он добрый. Отвыкла я от такого типа людей, все время кажется, что он что-то скрывает, готовит тебе неприятный сюрприз. Видишь, какие мы, современные люди, испорченные.

– Да, Маша, тебя срочно нужно везти в санаторий. Ты, с твоей-то профессией, фактически жрица культа прекрасного, веры в человеческую душу, и вдруг – не веришь в доброту?

– Надо же, как ты заговорил! – Мария тихо засмеялась. – Сознаюсь, что я про твоего Иноземцева просто пошутила. Конечно же, он милейший и добрейший человек. Только ты забываешь, что и в стенах храма прекрасного, коим является театр, тоже периодически зреют плоды зависти, заговоров и подлости. Скажи мне, полковник, ты хоть обедал сегодня?

– Конечно, – заверил Гуров, лихорадочно вспоминая, а обедал ли он на самом деле. – Моя должность и звание – это важное преимущество. Я могу всегда вовремя обедать и ужинать. Чем важнее дело, тем лучше обеспечение. И на метро я не езжу, а все больше на специально выделенных машинах, и кабинеты мне положено в каждой конторе выделять для тихой и спокойной аналитической работы.

– Гуров, не завирайся! – Мария Строева снова засмеялась. – Я же помню, как ты ко мне тут заявился, весь пропитавшись запахами каких-то подвалов или помоек. Ты сейчас скажешь, что это единичный случай. Мол, тебе иногда просто хочется размяться, и ты вопреки необходимости, из чистого любопытства все-таки лезешь в эти подвалы.

– Ты же у меня умница! Придумай что-нибудь!

Они посмеялись старому анекдоту, последние слова из которого напомнил Лев Иванович. Там жена тоже за мужа приводила доводы и объясняла его поступки.

Крячко явился в офис компании «МедЛайн» в половине восьмого утра. Он еще вчера так договорился с секретаршей Оленькой Бесединой. И ей не надо с работы уходить, мотаться по полицейским кабинетам, и обстановка во время беседы будет куда более благоприятная. Он сразу по голосу понял, какого рода собеседница ему попалась, и как-то автоматически стал называть ее по-отечески Оленькой.

Чего-чего, а уж разговаривать с людьми Станислав Васильевич умел. Крячко запросто находил общий язык с молоденькими девочками, с ветеранами войны, с тетками, помешивающими на кухне борщи. Даже слесари ЖЭКа, забивающие козла на обшарпанном столе во время обеденного перерыва, были ему вполне по зубам.

Собственно, «МедЛайн» занимал второй этаж небольшого офисного центра на Варшавке, недалеко от станции метро «Нагатинская». Поэтому Крячко пришлось представляться на вахте и предъявлять служебное удостоверение. Пройдя пустым коридором до лифта, он нашел лестницу и легко взбежал на второй этаж.

Роскошная табличка возле двери сразу располагала что-нибудь заказать и купить в этой фирме. Какое-нибудь современное медицинское оборудование или расходные материалы от ведущих европейских производителей.

Крячко сделал вывод, что фирма Россихина относится к категории простых перекупщиков, как он презрительно называл подобные предприятия. В глубокий смысл понятий «поставщик», «торговая фирма», «официальный представитель» и «дилер» он не углублялся.

За дверью снова тянулся прохладный коридор, заполненный знакомым запахом поликлиники.

«Интересно, – подумал Станислав Васильевич, посмотрев вправо и влево, куда уходили ряды дверей. – Они что, освежитель воздуха для офисов приобретают с запахом лекарства? Ради соответствующего антуража?».

Коридор был светлый, потому что двери кабинетов выходили лишь на одну сторону. С другой его освещали окна, выходящие на Варшавский проспект.

Крячко смутно припоминал, что когда-то в этом здании располагался большой книжный магазин, который потом, видимо, переделали под офисы. Да, был тут такой. Еще в те времена, когда у нас книги читали.

Он решил, что кабинет руководителя должен быть справа в конце коридора, потому что там виднелись мягкий диван и три больших напольных горшка с высокими цветами или пальмами. Стас решительно двинулся в том направлении и наконец-то увидел табличку «приемная».

Оля Беседина оказалась натуральной блондинкой с короткой прической. Она старательно поливала цветы, вытирала пыль. В приемной пахло свежим кофе и новыми кожаными диванами. Сама секретарша, видимо, вполне соответствовала местному дресс-коду: черный низ в виде очень узкой короткой юбки, белый верх – блузка с длинным рукавом и обильными складками на груди и воротнике.

Крячко тактично кашлянул у входа, и девушка тут же обернулась. На вид ей было лет двадцать пять, а большие серые глаза даже добавляли барышне немного инфантильности. Но когда Крячко подошел ближе и они поздоровались, он разглядел, что Оле Бесединой лет гораздо больше.

«Просто она умеет за собой следить, – прикинул Стас. – Наверное, ей не меньше тридцати пяти. Значит, придется форму беседы корректировать по ходу. Тут вариант с сопливой девчонкой никак не пройдет».

– Значит, вот вы какая, Оля! – Крячко улыбнулся.

– А вы что ожидали увидеть? – спросила секретарша, продолжая немного растерянно хлопать наклеенными ресницами.

– Юную несуразную девчонку. А вы просто… и слов-то сразу не подберешь. Богиня приемной, Венера, вышедшая из пены морской, краса и лицо компании!

– Ладно вам. – Беседина явно смутилась. – Скажете тоже. Вот не ожидала, что в полиции работают такие люди.

– А вы кого ожидали увидеть? – Крячко тут же ухватился за эту мысль.

– Ну, не знаю. Как-то иначе.

Стас решил, что не дождется четкого и ясного изложения мысли. Одно слово – внешний облик компании. Больше ничего. Глубины нет.

Крячко по-свойски обвел приемную рукой и спросил: