Печать Владимира. Сокровища Византии - Елена Арсеньева

– Ради Христа! – воскликнула девушка. – Разумеется, он невиновен! Стриго не способен принять малейшее решение, проявить малейшую инициативу! Я была даже согласна, чтобы он меня похитил… И вот что с нами произошло!

Служанка горько усмехнулась, а потом добавила:

– Что ты хочешь! Стриго один из тех, кто всегда ждет, чтобы за них все сделал кто-нибудь. Но это ничего не меняет. Он такой, какой есть, и я его люблю!

– Тогда пойдем со мной, – твердо сказал Филиппос. – Мы попытаемся… провести эксперимент. Этому обряду научила меня мать, он называется «читать правду в языках пламени». У мамы был порошок, который она бросала в огонь, и тогда ее глазам открывались самые сокровенные тайны. Она могла даже предсказывать будущее. После смерти мамы, а это произошло несколько месяцев назад, боярин Артемий привез меня в Смоленск. Покидая наш дом в лесу, я тайком прихватил маленькую шкатулку с порошком. Почему бы нам сейчас не использовать его? Моя мать говорила, что огонь никогда не обманывает. Возможно, он поможет нам найти ответ на все загадки!

– Но зачем тебе нужна я? – недоверчиво спросила Альдина. – Колдовство пугает меня!

– Моя мать была не колдуньей, а знахаркой, – поправил девушку Филиппос, с раздражением вздохнув. – Она не поддерживала никаких отношений с дьяволом! Если ты не понимаешь этого, тем хуже для тебя и твоего Стриго. Я подумал о тебе, поскольку вдвоем мы лучше разберемся!

Служанка задумалась, теребя длинные серьги.

– Хорошо, – наконец сказала она. – Но нам следует поторопиться, поскольку через час проснется Гита. Где мы сможем разжечь огонь?

– В зале для пиров! – воскликнул Филиппос, лицо его просветлело. – Там есть английский камин, в котором каждый день разжигают огонь, и в очаге наверняка остались поленья. К тому же в этот час мы там никого не встретим.

– А вот ты сначала встретишь стражника на лестничной площадке, – заметила Альдина. – Но не беспокойся, я знаю, что делать. Положи шапку в карман и стой прямо… Теперь повернись…

Чуть позже молодая женщина покинула свои покои в сопровождении девочки, которая шла, робко опустив длинные черные ресницы. Девочка с головы до ног была закутана в старый цветастый платок, и лишь зеленые кожаные сапоги виднелись из-под длинного одеяния. Стражник приветствовал Альдину, потом почесал в затылке, вспоминая, когда поднялась сюда эта девочка. Но поскольку черты ее лица были ему знакомы, стражник не стал задавать вопросов и принялся размышлять над странным поведением женщин. Действительно, как можно было объяснить тот факт, что маленькая служанка обута в дорогие сапоги?

Как и надеялся Филиппос, в зале для пиров никого не было. Солнечные лучи не проникали в помещения первого этажа. Во время пиров зал, освещенный сотнями свечей, поражал великолепием и изысканным декором, но теперь он производил удручающее, почти отталкивающее впечатление. Позади княжеского престола зиял, словно пасть чудовища, очаг.

– Как все здесь выглядит зловеще! – вздрогнув, прошептала Альдина. – Твой волшебный порошок… Он случайно не вызовет призраков?

– Призраки не живут в языках пламени, – уверенно ответил Филиппос, снимая платок. – Разожги огонь! А я закрою ставни, поскольку дневной свет будет мешать смотреть на языки пламени. Двух свечей вполне достаточно.

Расположившись перед очагом, Филиппос достал шкатулку и взял щепотку коричневатого порошка. Растерев порошок на ладони, Филиппос начертил на нем знак, который Альдина не сумела истолковать.

– Послушай, Филиппос, еще не поздно отказаться от попытки! – с мольбой прошептала служанка. – Подумай о проклятии, которое довлеет над греческими драгоценностями! Их исчезновение и смерть Настасьи – две обочины одной дорожки, я в этом убеждена. Бог свидетель, я не питала нежности к боярышне. Но стать жертвой мести призрака – это ужасная смерть. Призрак Феофано вернулся, он бродит среди нас. Принцесса чувствовала его запах.

– Ты встречала призраков, которые используют духи? – строго спросил Филиппос.

– Слава Богу, я вообще не встречала призраков! – воскликнула служанка, осеняя себя крестом. – Но почему ты спрашиваешь? Ты знаешь таких призраков?

– Я тоже не встречал призраков, – ответил Филиппос. – Но не думаю, что призраки совершают туалет точно так же, как люди. К тому же призраки не нуждаются в белладонне, чтобы умерщвлять своих жертв, – убежденно добавил мальчик. – Теперь, когда все готово, мы не можем отступать. Лучше смотри на огонь! Итак, я начинаю.

Стерев знак на ладони, Филиппос прошептал несколько слов, похожих на заклинание, и бросил порошок в очаг. Над поленьями тут же взвились длинные оранжевые языки. Широко раскрыв глаза, Филиппос погрузился в созерцание. Несколько минут в зале царила полная тишина.

– Я вижу высокую темноволосую женщину! – вдруг прошептала служанка. – Ее голова украшена чудесной диадемой. Она также носит ожерелье и длинные серьги. В ее глазах сверкают злобные искорки… Это наверняка императрица Феофано!

– Странно, я не вижу ничего… – заметил мальчик и искоса взглянул на служанку. – Но… Альдина! – возмущенно воскликнул он. – Ты лукавишь! У тебя закрыты глаза!

Вздохнув, служанка открыла глаза и виновато опустила голову.

– Прости меня, я боюсь смотреть. Эта история о проклятии не выходит у меня из головы. Ладно! Я соберу все свое мужество. И будь что будет!

Филиппос бросил в огонь еще немного порошка. Пламя взвилось ввысь, почти сразу же распавшись на несколько языков, которые, гибкие словно змеи, плясали, извиваясь, над поленьями. Филиппос схватил девушку за руку:

– Смотри! Там, в центре, языки пламени не такие светлые, как раньше! Эта темная форма, которая не движется…

– Да, можно подумать, что это крест, – прошептала Альдина. – Пурпурный крест! Кажется, что он витает над поленьями, словно его поддерживают языки пламени!

– Равносторонний крест, – подтвердил Филиппос дрожащим от возбуждения голосом. – Это византийский крест. Но что это означает?

– Я тебя предупреждала, что в центре событий греческая императрица! – воскликнула Альдина. – Теперь ты получил доказательство. Ради всего святого, погаси огонь! Бежим, пока призрак Феофано не начал нам мстить!

Не слушая англичанку, Филиппос продолжал смотреть на пламя. Огонь горел, но магическое видение исчезло. Наконец мальчик молча поднялся и открыл ставни, позволив тусклому дневному свету проникнуть в зал.

– Не забудь платок! – обратился Филиппос к служанке. – Женщины такие рассеянные!

– Да что ты можешь знать о женщинах, в твоем-то возрасте? – возразила Альдина.

Вглядевшись в лицо мальчика, она добавила:

– Можно подумать, что ты вдруг рассердился на меня. Что случилось?

– Я не понимаю, что все это означает, – нахмурив брови, пробормотал Филиппос. – А ведь мы оба видели одно и то же: пурпурный равносторонний крест, да, греческий крест. Моя мать говорила, что огонь никогда не лжет. Надо догадаться о смысле символа.