Ювелир. Тень Серафима - Наталья Корнева

Когда такое происходило, камни не находились под полным контролем и другой, более сильный маг мог попытаться подчинить их себе, перехватив инициативу. Это было опасно. Если два заклинателя одновременно хотели использовать драгоценный камень, находящийся за пределами прямой досягаемости, им приходилось бороться за его внимание.

Всё это говорило о том, что Луцилла имеет весьма скромный опыт в теории и практике магии, раз не пришла до сих пор к таким основополагающим выводам. В то же время женщина очевидно не испытывает дискомфорта в управлении столь неудачно расположенными на теле камнями, а значит, природная сила её велика.

Луцилла была внучатой племянницей лорда Доминика, и о чистоте её крови говорил глубокий чёрный цвет волос. Но, к сожалению, на этом достоинства заканчивались: внешности чародейки недоставало контрастов, наличие которых считалось обязательным признаком аристократической красоты. Пронзительные ведьминские глаза также оказались чёрными, и сам тон кожи был несколько темнее, чем полагалось. Тяжёлые линии нижней челюсти и чересчур массивный подбородок окончательно хоронили девичьи мечты о хрупкости и элегантности.

Хотя женщина и имела благородное происхождение, и даже являлась родственницей правящего лорда, лицо её было слишком невыразительным для такого высокого статуса, к тому же лишённым должного ухода и макияжа, который мог бы смягчить недостатки.

Единственным элементом ритуального раскраса ведьмаков была густо-алая вертикальная полоса, пересекавшая лоб от линии роста волос до самой переносицы – смелый символ отступничества.

Мятеж был ей к лицу.

По правде сказать, лорд Ледума ещё не определился, как поступить с лидером повстанцев, намереваясь принять решение на месте, в зависимости от обстоятельств.

Несмотря на внешнюю простоту, Луцилла показалась ему особенной. Коротко остриженные волосы были растрёпаны и, по-видимому, никогда не знали сложных церемониальных причёсок, которые полагались ей по статусу. Женщина была похожа на галчонка – маленького, взъерошенного, но чертовски упрямого. Перед лицом человека, от прихоти которого зависела её судьба, заклинательнице удалось сохранить спокойное достоинство, лишённое страха или высокомерия.

Один-единственный взгляд бросила она на правителя, но его было достаточно для лорда Эдварда, чтобы прочесть, что в этих глазах нет ненависти и жажды мести. То, что маг различил в них, вполне подходило для будущей правительницы, которую он хотел бы видеть в Ламиуме, – острый ум и готовность подчиниться могуществу Ледума.

Похоже, Луцилла с самого начала предполагала подобное развитие событий, но для достижения амбициозных целей оказалась готова пойти на риск и неминуемо высокие жертвы. Правитель Ледума высоко ценил таких вассалов – способных, самостоятельных и, что немаловажно, знающих своё место. Ламиуму всё равно требовался новый лорд-защитник, и лучшей кандидатуры, по-видимому, не сыскать. Луцилла молода, сильна, хорошо осведомлена о положении дел в городе и к тому же находится в кровном родстве с трагически погибшим лордом Домиником… что даёт все основания законно претендовать на трон.

– Ледум официально выражает глубочайшие соболезнования в связи с несчастьем, обрушившимся на Ламиум, – приняв решение, торжественно провозгласил лорд Эдвард. – Увы, роковое стечение обстоятельств привело сегодня к гибели многих невинных. К счастью, помощи случилось подоспеть прежде, чем город оказался окончательно разрушен: удалось вмешаться раньше, чем мирные жители были полностью истреблены безжалостными обитателями Пустошей. Чтобы обеспечить безопасность уцелевших людей, маги Ледума под моим контролем быстро восстановят неисправную магическую защиту и выставят более совершенные и надёжные коды. Уверяю, отныне Ламиум может рассчитывать на всяческую поддержку с нашей стороны, миледи.

Услышав последние веские слова, Луцилла молча поднялась на ноги. Спокойно кивнула, выражая понимание возложенной на неё задачи и готовность не мешкая приступить к действию.

Впереди правительницу ждала долгая и кропотливая работа по восстановлению и переустройству города, работа по взятию кардинально нового политического курса. Как капитан корабля, попавшего в бурю, Луцилла должна была удержать в руках рвущийся штурвал, принуждая почти погибшее судно совершить внезапный резкий разворот и двигаться в практически обратном направлении.

Рука её была достаточно тверда для этого.

***

Едва вернувшись во дворец в Ледуме, лорд Эдвард почувствовал присутствие чужака.

Минувшая трудная ночь, за которую так и не довелось сомкнуть глаз, изрядно утомила правителя. Энергозатратные телепортации на значительные расстояния, серьёзное расходование ресурса на ликвидацию лорда Доминика, нервотрёпка с участием заклятых союзников оборотней, – всё это давало о себе знать. Тем не менее результат был хорош. Ситуация в Ламиуме полностью взята под контроль, магическое поле восстановлено и стабилизировано, бомбы испытаны успешно, новая леди Луцилла подтвердила сюзеренитет Ледума.

Все ожидания правителя оправдались наилучшим образом, и в эту минуту он хотел только одного – отдыха, чтобы восстановить силы. Однако наличие постороннего в Северной опочивальне, предназначенной специально и исключительно для покойного сна, сильно осложняло воплощение этих планов в жизнь.

– Видят боги, ничего не меняется в Ледуме, – чуть укоризненно раздалось в тишине спальной комнаты, едва заклинатель переступил порог. – Этот город будто застрял вне времени. Те же долгие дожди, те же сырые холодные ветры… И ты развлекаешься всё так же гнусно и кроваво, Эдвард.

Голос звучал словно бы отовсюду, так что источник сложно было определить сразу. Тишина немедленно была поглощена им. Голос накрывал с головою, как большая волна накрывает пловца – и тянет на дно обмякшее тяжелое тело.

– Неужели никто до сих пор не обеспокоен твоими, мягко выражаясь, бесчеловечными забавами? – Чистый голос с лёгкостью мог принадлежать ребёнку, но в то же время слова и манера речи были чересчур серьёзны и церемонны даже для взрослого. Но это был знакомый, слишком знакомый голос, чтобы теряться в догадках. – Или человечность не к лицу августейшему правителю Ледума, который перестал относить себя к смертным? Люди, ох, люди… Достаточно какой-то пары-тройки сотен лет жизни, как вас уже поражает гордыня… впрочем, должен заметить, в твоём случае она поразила плод ещё в утробе матери.

Лорд Эдвард молчал, устало прислонившись к двери, которую только что плотно прикрыл за собой, и голос, не дождавшись ответа, продолжил:

– Однако твой азарт завораживает меня, как и прежде, как движения умелого факира завораживают кобру. С какой беспечной лёгкостью лорд-протектор покидает город, почти на десять часов оставив его без защиты! Дерзкий план, но вполне в твоем духе. Совершенно безрассудно – и бесподобно. Как говорится, кто не рискует, тот не пьет игристое.

– Какого чёрта тебе нужно?

Правитель сделал пару шагов внутрь, с растущим раздражением оглядывая комнату. Интерьер спальни, как и всего Северного крыла его дворца, был решён с использованием разнообразных оттенков фамильных цветов лорда Ледума – белого с небольшими вкраплениями голубого и серого.