Круги в пустоте - Виталий Каплан

Митька подавленно молчал. Возразить ему было нечего.

— Поехали, — потрепал его по плечу кассар. — Ничего, тебе наука. Впредь будешь осторожнее.

И вновь пришлось держаться за конскую гриву, и вокруг лежала колючим одеялом необъятная степь. Солнце жарило все сильнее, и млоэ давно уже спрятали в седельную сумку, да и кассар расстался со своей плотной курткой. Под его загорелой, медного отлива кожей прокатывались мощные бугры мышц. Как ни старайся, а такой мускулатуры у него, Митьки, никогда не будет. Это ведь не Земля…

— Что он вам сказал-то хоть? — рискнул спросить Митька, когда они уже изрядно отъехали от мертвого тела.

— То же, что я и предполагал. Это не степные разбойники-тсиу, хотя вырядились они именно так. Разбойникам сейчас нечего делать. Караваны в такое время не ходят, слишком жарко и безводно. Сейчас купцы предпочитают двигаться морем, оно и быстрее получается, и дешевле. А вот осенью, когда переменятся ветры, и морской путь станет опасен — тогда действительно сюда потянутся караваны. Тем более, пройдут дожди и возродится трава, значит, можно не беспокоиться о корме для лошадей и быков… Да и жара спадет, все не так тяжко. Осень — самое разбойничье время, но до осени еще далеко. А эти — крестьяне из нескольких окрестных селений. Все как на подбор — шваль, не достигшая возраста мужа молодежь. Несколько дней назад по селениям ездил богато одетый мужчина, видимо, кассарского звания, а может, и из жрецов. Внешних знаков различия на нем не было. Он выискивал охотников до приключений, щедро платил им задаток. Выдал вот эти разбойничьи тряпки, выдал оружие. За нас с тобой живых он сулил тысячу серебряных огримов, за мертвых — триста. Деньги, как видишь, немалые. Просто так не швыряются. Я думаю, что и ночные наши гости — такие же млишу, как и эти — тсиу. Только ночных, наверное, не из крестьян набирали — уж больно умело стреляют. В общем, дела неважные. В селения нам соваться нельзя, а припасы уже на исходе. И вода… разве что источник какой встретится, но сомнительно. Источники все в селениях, возле воды люди и строятся. Ладно, посмотрим. Пока что мы оба живы и здоровы. Завтра ты уж пешком пойдешь.

— Куда хоть мы идем? — Митька наконец задал давно уже вертевшийся вопрос.

— Если бы знать, — вздохнул кассар. — Если бы знать… Возможно, мы идем прямо в пасть ко льву.

— Ох, не нравятся мне эти игры, — генерал Вязник отпил из фарфоровой чашки и с досадой посмотрел в окно. Слякоть и морось… И куда утянуло недавнюю жару? Внизу асфальт мутно поблескивал лужами, пестрыми зонтами люди отгораживались от седого, набрякшего неба, и в приоткрытую фрамугу ощутимо дуло сентябрем. Хотя до него еще две недели…

— А есть выбор, Павел Александрович? — осторожно поинтересовался Семецкий, устроившийся в углу у огромного, подпирающего потолок книжного шкафа.

— Выбор всегда есть, — буркнул генерал. — Между плохим и отвратительным. Вот я и пытаюсь понять, что же это вы с Геннадием выбрали. Насколько оно отвратно.

— А я и теперь считаю, что нужно было брать паршивца, — заметил Петрушко. — Никуда бы не делся, мы бы его как волка обложили… В конце концов, и Гена не лыком шит, и Юрины орлы тоже много чего повидали. Да и не станет он всю свою магическую мощь применять — после этого считай, на всей затее можно ставить крест. Сдался бы, посидел бы в одиночке, подумал о жизни… И вернул бы Лешку просто за так, только чтобы работать дали. Короче, зря мы под него прогнулись…

— Виктор, я сейчас скажу неприятные слова, — с неохотой повернулся к нему Вязник. — Я понимаю, как дорог тебе сын. Он всем нам дорог, ты уж поверь… Но скольких бы ребят мы положили на задержании? Одного, двух, десяток? Пускай даже ты прав, пускай потом этот «меккос» бегал бы перед нами на цырлах, но жизни-то людские не вернуть. Вот что бы ты лично их матерям сказал? Цитировал бы устав? Сколько трупов ты готов положить за Лешкину жизнь? И даже не за жизнь — за возвращение? Я не думаю, что там мальчику действительно угрожает что-то серьезное. — Есть разница, Паша, — всем корпусом развернулся к нему Виктор Михайлович. — Ребята Семецкого взрослые люди, профессионалы, они давали присягу. А он — ребенок.

— Между прочим, в тексте присяги нигде не сказано, что они обязуются умирать по любому поводу. Целостность государства, национальные интересы — это одно, а конкретный приказ обезумевшего от горя полковника — нечто другое.

— Ты их спрашивал, Паша? — Петрушко хлопнул себя по колену. — У них ведь тоже есть право решать. Добровольно ребята пошли бы, ты же понимаешь.

— Понимаю, — вздохнул Вязник. — Молодые они, горячие. Книжек начитались. «Будь всадником сам» и все такое. Героизм в очко стучится. Но я старый, вредный и нудный, я такого допустить не могу. Вообще, ты меня удивляешь. Ну ладно, шок. Так ведь уже вторые сутки идут, ты же крепкий мужик, встряхнись, отключи эмоции и включи мозги.

— Тогда что же тебе, собственно, не нравится в ситуации? — холодно осведомился Виктор Михайлович, отодвигая от себя стакан. Чая больше не хотелось, и вообще ничего не хотелось — ни спорить, ни думать. Раствориться бы в этих тугих облаках, что с утра затянули небо. Стать ветром, дождем… Ветру не страшно, дождю не больно… Мечты, мечты…

— Изволь, — терпеливо откликнулся генерал. — Мне не нравится, что мы потеряли темп, что это он предложил нам условия, а не наоборот. Возможно, перетянули мы после того первого разговора… Надо было сразу ответить согласием и торговаться уже по деталям. А он, видимо, решил, что мы его дурим — и проявил инициативу.

— Да не поэтому, — хмыкнул Петрушко. — Он насчет Ани испугался, что все ей настучим. Там же, как ты знаешь, фантастическая любовь. Про такую в книжках пишут… в классике… Ну а скажи мы Ане про его магию, и все, шарик лопнет. Вы же все понимаете, как отнесется консервативная христианка к такому вот старичку. И он понимает. Именно потому и решил посадить меня на свой поводок. Еще неизвестно, что ему теперь важнее, Тхаран эвакуировать или с девчонкой кадриться. По любому выходит, виноват я. Не надо было пугать. Не Магистр же он какой, в самом деле. Гордый мужчина… истинный олларец.

— Сегодня у нас прямо день покаяний, — произнес доселе молчавший Гена. — Мне вот кажется, не нужны эти раскопки ошибок и просчетов, потом уж как-нибудь, постфактум. Важнее наметить план действий. Собственно, что мы имеем? Хайяар свои обещания выполнил меньше чем наполовину, так? Парнишка-то, Лешин противовес, сбежал от Магистра, и где он сейчас болтается?

— Найдем, — звякнул ложечкой Семецкий. — Это-то как раз просто, за пару дней сделаем.

— Не так уж просто, — возразил Гена. — Парнишка-то не простой, маг он, хоть и начинающий… Но ведь ученик Тхарана — наверняка не хухры-мухры.

— Все равно найдем. Да и Хайяара припашем, пускай ловит своего… гм… салабона.

— Но вторую половину он выполнил. Притащил вот это самое тламмо, — Гена хмуро выложил на стол большое серебряное кольцо. Вернее, нечто среднее между кольцом и браслетом. Если оно и надевалось на палец, то разве что на великанский. — И ты веришь, это действительно оно? — скептически протянул Семецкий.