Грани безумия. Том 1 - Ирина Успенская

– Очень! – заверил его Лучано, первым проходя в свой кабинет и сразу подходя к жаровне. – Прошу вас, Лионель!

Боевик опять усмехнулся и предупредил:

– Мне было тогда всего двенадцать. Пожалуй, я и запомнил все так хорошо, потому что был первокурсником. Только недавно попал в Академию, смотрел во все глаза и слушал во все уши! А Три Дюжины – они всегда на виду. Лорды Бастельеро и Эддерли считались гордостью Фиолетового факультета. У нас блистал Дориан Ревенгар, мы, мальчишки, дрались за честь отнести его рапиру после тренировки или сбегать ему за водой. А Роверстан… Его никто не считал особенно сильным магом, разумники вообще силой не меряются, но… почему-то он всегда оказывался на виду! Не из самой богатой семьи, про знатность вообще молчу, да и хорош собой он тогда не был. Но держался так, словно все обстояло как раз наоборот! И вот этого ему многие не могли простить…

Опустившись в кресло, он откинулся на спинку, заложил руки за голову и, пару мгновений помолчав, принялся рассказывать:

…Муха жужжала.

Носилась кругами почти под самым потолком, спускалась к столам, время от времени присаживалась на край чьей-нибудь тарелки и принималась с издевательской вежливостью намывать лапки. И жужжала, не переставая!

Грегор Бастельеро и Дилан Эддерли, друзья, однокурсники и соседи по комнате, сидели за столиком у окна. Там, за окном, шумели цветущие липы, их листва бросала в столовую кружевную тень, и день был прекрасен, однако юного лорда Бастельеро полет большой мухи явно раздражал, он то и дело морщился, следя за надоедливым насекомым.

Еще за мухой следила компания Дориана Ревенгара – от их стола то и дело веяло алой силой, и в сторону мухи летели уменьшенные до мушиного размера Молоты… хм… Молоточки Пресветлого, однако мерзкая тварь, словно издеваясь, уворачивалась от заклятий с возмутительной легкостью!

И тут Ревенгар запустил в муху сразу двумя Молоточками и досадливо выругался, когда она, насмешливо зажужжав, свечой взвилась вверх за миг до того, как Молоточки столкнулись. В воздухе вспыхнул сноп алых искр, привлекший внимание преподавателей.

– Ревенгар, ведите себя прилично, – резко потребовал мэтр Кристоф.

– Слушаюсь, мэтр, – нехотя проворчал Ревенгар и проводил насекомое неприязненным взглядом.

Дилан хихикнул и принялся сворачивать под столом что-то фиолетовое. Что именно, маленький Лионель Саграсс понятия не имел, но пара некромантов-шестикурсников покосилась на Эддерли с восторгом и испугом.

– Прекрати! – шикнул на него Грегор. – Твой отец на нас смотрит!

Дилан вздрогнул, и наполовину готовое заклятие впиталось в его пальцы.

– Жаль, – тоскливо вздохнул он. – Вот бы утереть нос Ревенгару, а? Кстати, я читал, что в Чине так проверяют мастерство воина. Мол, кто поймает муху в полете, тот воин и совершенный человек. Ревенгар уже провалился!

– Ну и Претемная с ним, – отмахнулся Грегор, куда больше заинтересовавшись второй частью. – Совершенный человек, говоришь?

Дилан проследил за его взглядом и издевательски фыркнул – к дверям, видимо, уже окончив завтрак, шел Роверстан с Белого факультета. Высокий, костистый, с несоразмерно крупными для такого худощавого тела руками, он напоминал нечто среднее между длинноногим нескладным жеребенком и нахальной вороной. Наверное, из-за общей чернявости и веселого живого взгляда…

– Роверстан! – окликнул разумника Грегор, чуть привстав из-за стола. – Вы слышали? Говорят, совершенный человек способен поймать муху.

– Я чрезвычайно рад за этого достойного человека, – меланхолично сообщил разумник, не останавливаясь и даже не обернувшись, но так громко, что услышали, кажется, все присутствующие.

От столиков девушек донеслось сдавленное хихиканье, и Бастельеро вспыхнул. Его красивое надменное лицо дрогнуло, а скулы порозовели, что на белоснежной коже было особенно заметно.

– Как? – деланно изумился он. – Неужели это все? И вы даже не попытаетесь это сделать? Вы ведь у нас, по слухам, и певец, и музыкант, и даже стихоплет! Разве вы недостаточно совершенны?

– Об этом судить не мне, а тем, кому я посвящаю свои скромные умения, – невозмутимо отозвался разумник, наконец повернувшись и отвесив церемонный поклон в сторону девичьей половины столовой. – Что же до мухи, то будь я боевиком, несомненно, попытался бы ее поймать, а будь я стихийником – приручить. Увы, белая искра не оставляет мне шансов. Впрочем, если вы, милорд Бастельеро, найдете муху, ум которой будет столь развит, что на него подействует магия разума, я охотно с ней побеседую. А пока, за неимением такой благоразумной мухи, готов продолжить беседу с вами…

Он улыбнулся так любезно и приветливо, что даже Лионель в свои двенадцать заподозрил неладное. Из-за столика боевиков-старшекурсников слышались смешки. Хихикали девушки, поглядывая лукаво и насмешливо. Молча улыбался мэтр Кристоф. От лица Грегора Бастельеро отхлынула кровь, и молодой некромант начал медленно вставать…

– Брось, Грегор! – Дилан Эддерли бесцеремонно потянул его за рукав, заставляя сесть. – Забыл, что Белых не переспорить?

– Это верно! – процедил Бастельеро, снова садясь и скрещивая руки на груди. – Жаль, что вся мудрость Белого факультета бессильна перед одной-единственной мухой, да, Роверстан?

– Ну, раз вы настаиваете…

Вздохнув, разумник подошел к ближайшему столику и… взял розетку с вареньем, которое подавалось к блинчикам. Капнул им на ладонь, а потом выставил руку перед собой. Столовая разом притихла. На кого-то из боевиков, едва открывшего рот, шикнул сам Ревенгар, и тишина стала безупречной, только слышалось жужжание барготовой мухи. Круг под потолком, еще один, и еще… Наконец муха села на ладонь неподвижного разумника, и Роверстан, не меняясь в лице, стремительно накрыл ее второй ладонью, а потом под восторженный рев адептов подошел к окну и выкинул муху на улицу. Ошалело гудя, та унеслась куда-то вдаль.

Первым заржал Ревенгар. Громко, заливисто и весело, как молодой жеребец. Боевики поддержали его дружным гоготом, и мэтр Кристоф снова улыбнулся. Смеялись девочки, жеманно прикрывая губы ладошками, ухмылялись те самые некроманты-шестикурсники… И даже Дилан Эддерли громко расхохотался, а потом склонил голову, признавая чужую победу. Грегор Бастельеро сидел за столиком молча, бледный и неподвижный, только на лице яростно горели глаза, и их синева стремительно набирала чернильную густоту…

– Дивная история! – восхитился Лучано, и Саграсс кивнул, улыбаясь так светло, что сейчас вряд ли кто-то узнал бы в нем того угрюмого боевика с обреченным взглядом, каким он был всего три месяца назад.

Он отпил глоток шамьета и тихо уронил:

– Не единственная, как вы понимаете, милорд. Был, к примеру, турнир поцелуев, о котором вспоминали еще несколько лет. Лорд Бастельеро тогда выиграл, и, как я слышал, весьма этим гордился. А девочки шептались, что устроившая его адептка-целительница… Как же ее звали? Ах да, Симмонс, Эмма Симмонс, первая красавица Зеленого факультета! Я не был с ней знаком, она ушла из Академии после шестого курса – говорят, перестало хватать резерва… так вот, девочки шептались, что она была влюблена в лорда Бастельеро с тех самых пор, как он поступил в Академию, а она – на второй курс. Разумеется, у нее не имелось ни единого шанса – ведь она родилась простолюдинкой. Вот и затеяла тот турнир…