Зло именем твоим - Александр Афанасьев

Сухогруз «Яркая звезда» вышел из порта Доха, принадлежащего независимому государству Катар вместе с пятью другими судами, с пятью танкерами (газовозы, перевозящие сжиженный газ, давно тут не ходили, а жаль…), намереваясь присоединиться к американскому конвою под номером сто четыре, чтобы проследовать в порт Кейптаун. Судно это было не первой свежести, но еще ходкое и хорошо держащее волну, во время кризиса его владелец — голландская фрахтовая компания — обанкротился, и судно приобрел некий зарегистрированный в Швейцарии инвестиционный фонд. Экипажу платили исправно, швартоваться судну приходилось по самым разным портам, побывало оно и в Севастополе, и в Одессе. Каждый раз владелец судна нанимал охрану, и довольно значительную. Трижды их досматривали — дважды американцы и один раз нидерландский военный корвет, но ни разу на судне не было найдено никакого незаконного груза. Видимо, это судно какое-то время интересовало американские разведывательные службы, в основном благодаря маршрутам, которые оно делало, но потом, после нескольких проверок американцы решили, что все ОК, и исключили судно из вотч-листа.[81]Этого-то и дожидались новые хозяева судна, потому-то они и делали рейсы безо всякой прибыли, а порой и в убыток, потому-то они и нанимали большую охрану, перевозя то, что в охране не нуждалось. Так опытный рыбак бросает прикормку в воду, а потом садится на берегу с удочкой и ждет, кто попадется на крючок.

Истинными владельцами судна были не иранцы, нет… Следы из Швейцарии — если бы кто-то захотел и смог по ним пройти — вели в Ливан, снова ставший одним из центров легальной и нелегальной финансовой активности Востока — там, на улице Рафика Харири, в одном из неприметных домов находится фирма, в которой работают четырнадцать человек. Верней, фирм там этих… не сосчитать, четырнадцать человек это просто координаторы, подставные владельцы, они отвечают на телефонные звонки, перечисляют деньги и делают то, что нужно. Именно там, в этом здании, лежали документы на судно, а приобрели его по поручению и на деньги одного из богатейших людей Ливана, некоего Эдмона Тавура, тайного шиита. Эдмону Тавуру было девяносто лет, и он чувствовал, что скоро умрет. Даже не чувствовал… знал, врачи опускали глаза, и дети были обходительно-внимательны, но он понимал, почему это так. И уходя, он напоследок решил хлопнуть дверью. Помочь своим братьям — иранцам-шиитам, которых растоптали и унизили израильтяне и американцы. Террористический акт? А почему бы и нет…

В продуманной совместно американцами и специалистами служб безопасности стран Персидского залива системе безопасности портов и перевозок в районе залива была очень существенная дыра. Американцы смотрели на нее в упор и не видели, просто потому, что были американцами. Весь комплекс антитеррористических мероприятий был направлен против противника, стремящегося атаковать охраняемые комплексы. Службы безопасности проводили досмотровые мероприятия, корабли и вертолеты патрулировали акваторию, прибрежные воды и эскортировали корабли, боевые пловцы и поисковые роботы дежурили в воде. Система безопасности могла остановить смертника, прорывающегося в порт на заминированной машине, ракету, пущенную с иранского берега, мину, неизвестно кем выставленную на фарватере, нападение боевых пловцов или смертников на заминированных катерах. Не могла остановить она только одного — совершенно легальных действий по перевозке легального, задекларированного груза на легальном, с известным владельцем судне…

План операции был простым. Группа охраны — утроенная по сравнению с обычным числом — проникает в порт по совершенно легальным документам. На судно по легальному контракту грузят оборудование — в его числе некоторое количество взрывчатки, предназначающееся для приисков в Южной Африке, — но вся она декларируется, и кроме того, указанного (и фактически имеющегося) количества взрывчатки недостаточно для того, чтобы превратить корабль в брандер.[82]Также на корабль грузят материал для того, чтобы в нужный момент быстро сделать штормтрапы. Атака планировалась при сближении с основным конвоем — судно должно было подать сигнал о том, что вышло из строя рулевое управление, под этим предлогом быстро, пока никто ничего не понял, сблизиться с одним из танкеров и закинуть на него абордажные кошки — для этого у охраны были специальные ружья. Чтобы никто не понял, что происходит, по крайней мере с самого начала, — на корабле были средства задымления, применение которых тоже поначалу не должно было вызвать вопросы — ведь окутанное дымом судно подало сигнал об аварии, верно? Планировщики операции прекрасно знали порядок действий американцев в таких ситуациях: вначале они будут пытаться разобраться, в чем дело, и даже оказать помощь. Да и к тому же — даже если они поймут, что дело нечисто, — сделать они мало что смогут.

Почему изначально не взяли танкер? Потому что танкеры американцы проверяют особенно тщательно, а сухогруз считается относительно безопасным — но в то же время он более маневренный.

Почему не пронесли и не погрузили на сухогруз больше взрывчатки? По очень простой причине — взрывчатку в порт пронести было невозможно. Вообще. Американцы, намучившиеся с фугасами и смертниками в Ираке и Афганистане, создали по-настоящему эффективные методики выявления скрытого проноса взрывчатки. Попытка пронести на судно значительное количество взрывчатки неминуемо привела бы к провалу всей операции.

Но планировщики операции не предусмотрели одну, ставшую очень серьезной проблему.

Экипаж сухогруза набирали из числа шиитов, причем проверяли — насколько человек религиозен. Как объяснили команде, владелец судна — человек предусмотрительный, и он верит, что если члены команды верят в Аллаха и страшатся его наказания, груз не исчезнет в неизвестном направлении вместе с судном, как иногда бывает. Команде, естественно, ничего не сообщали о планах совершить террористический акт — просто почему-то решили, что религиозные шииты априори поддержат такой план, как только им о нем сообщат. Это был уже расчет террористов, и обусловлен он был тем, что они были мусульманами, а мусульманин априори считает другого мусульманина братом и ждет от него поддержки.

Тем не менее в состав экипажа был внедрен один очень опытный человек, который был кем-то вроде контрразведчика в ХАМАСе и занимался тем, что выявлял продавшихся израильтянам мунафиков, а потом их убивали, зачастую вместе с семьями. У него, внедренного на судовую роль кока, было двойное задание. Первое — выяснить в неофициальной обстановке, чем дышит экипаж, как они относятся к исламу, к джихаду, при необходимости посоветовать заменить кого-то. Второе — исподволь, разговорами «ни о чем» подвести экипаж к нужному состоянию — когда американцы и израильтяне враги и заслуживают жестокого наказания за то, что сделали с братьями в Иране. Учитывая то, что в экипаж брали людей религиозных (но не исламских экстремистов, числящихся в списках спецслужб) — сделать это было вполне возможно.