Жемчужина гарема - Лидия Миленина

А этот дракон все думает обо мне и, наверняка, даже не придет навестить ее!

— Я могу ее видеть? — спросила я. — Посидеть с ней, побыть рядом…? Могу ведь?

— Хорошо, миледи. Думаю, это даже к лучшему. Вы можете быть с ней, пока милорд не пригласит вас на ужин…

— Милорд может прийти и поужинать с нами обеими, если у него хватает совести. Девушка пострадала из-за участия в его проклятом отборе! — бросила я.

Мы с Геардом отправились в покои Миреий. Обошли сад жемчужин стороной, чтобы не встретить других жемчужин. А когда собирались войти, дверь перед нами вдруг отворилась.

Из апартаментов Мирейи вышел Рокард. Резкий, озабоченный, злой. Глаза его пылали.

— Девушка жива, я вложил ей своей магии, — резко сказал он Геарду. Потом обернулся ко мне. — Мне жаль, что так произошло с твоей подругой. И жаль, что она не сможет участвовать в отборе Жемчужины.

— Что?! — Я уставилась на него. — Почему не сможет? Она же встанет через несколько дней, успеет поправиться?! Или отложи испытания до момента, когда она выздоровеет! Ты это можешь!

Лицо Рокарда перекосило, мне показалось, из его глаз сейчас польется лава. Неужели это покушение так его разозлило? Или причины глубже и важнее? Он был похож на разъяренного ящера, готового разрушать и палить, потому что у него встали на пути.

— Нет, испытание будет сегодня вечером, не позже. Геард, подготовь все. Аленор должна быть последней на испытании, я обещал это. А ты, Аленор, напоминаю, должна на него прийти. Это цена за жизнь твоего… — Рокард осекся, еще сильнее блеснул глазами и сложил руки на груди, — моего брата, — закончил он, видимо, взяв себя в руки.

— Ты сошел с ума! Это подло по отношению к Мирейе! — почти закричала я, заглядывая ему в глаза. Отчаянно надеялась увидеть там почти хорошего, нормального… даже близкого мне дракона, что был вчера вечером. — Ты не можешь так поступить!

— Могу, — железным тоном ответил он и отвернулся, словно ему было тяжело смотреть мне в лицо. — Право дракона назначить срок испытания. Так нужно — испытание будет сегодня. Готовься, Аленор. Я буду ждать тебя… хоть и последней.

Захотелось снова ударить его по лицу, как я один раз уже делала. Прямо там, при Геарде. Я сделала шаг к нему.

Но бить не стала.

— Ты не захотел дать ей шанс, — сказала я твердо, глядя ему в лицо без тени симпатии. Словно не было вечеров, когда ощущала к нему душевное влечение, потом близость. Все слетело от одного его поступка. — И я не дам шанс тебе. Я приду на испытание — твоим людям не придется гипнотизировать меня или тащить под локти. Я приду, но Жемчужиной я не стану. Потому что я не испытываю к тебе не только симпатии, но и уважения. Это подлый поступок, Рокард. А подлость заслуживает лишь презрения, даже не ненависти.

Лицо дракона снова перекосило — от ярости и вроде как от боли. Мы застыли с ним друг напротив друга в звенящей, натянутой до предела атмосфере. Только Геард, как всегда спокойный и доброжелательный, стоял у меня за спиной. Его присутствие словно говорило: играете, дети, ну что ж… играйте, только не поубивайте друг друга.

— Ты ничего не понимаешь, Аленор! — бросил Рокард, сделал шаг от меня и собрался уйти.

— Ну так хотя бы объясни! Что за спешка?! — крикнула я ему вслед. Но ответа не последовало, лишь его спина дрогнула, он оглянулся:

— Не могу, Аленор. Сейчас не могу.

— Это ты ничего не понимаешь, Рокард! — закричала я тогда, не стесняясь ни Геарда, ни других ушей, что могли обнаружиться рядом. — Я не твоя Жемчужина! Я даже не Повелительница драконов! Я — истинная пара Ролара! А твоя Жемчужина там, в комнате! Иди к ней, лечи ее, сиди с ней! Жди, когда она придет в себя — это будет правильно! Люби ее…

Рокард замер, сжимая и разжимая кулаки. Резко подошел ко мне и опять смотрел в лицо странным взглядом, явно сдерживая себя от того, чтобы схватить меня и трясти, пока… Пока не заставит переменить мнение.

Но, наверное, не в его власти было грубо схватить Повелительницу драконов.

— Ты так веришь в это, Аленор, — вдруг грустно усмехнулся он, а яростное пламя в янтарных глазах погасло. — Что ж… Узнаем, что скажет она, — каким-то едва осознаваемым чутьем я поняла, что он говорит о той, кто властен и над драконами, и над людьми — о судьбе. — Если ты права, то ты не станешь моей Жемчужиной. И мне останется лишь дождаться выздоровления это милой маленькой девочки…

Я выдохнула. Ну хоть что-то разумное сказал этот дракон!

— Жду тебя, на испытании всегда говорит она. И наши души, — закончил Рокард, развернулся, больше не говоря ни слова, и ушел.

С минуту я стояла и глубоко дышала, чтобы успокоиться. Все еще хотелось броситься вслед дракону и ударить его. Но, конечно, сейчас было не до этого. Мысли устремлялись за дверь, в комнату, где лежала Мирейя. Интересно, знает ли она уже, что испытание пройдет без нее? Смогла ли она принять это без отчаяния? Или только узнает об этом… И мне не хотелось бы быть той, кто расскажет ей.

Хотя в любом случае я должна быть рядом и держать ее за руку, когда Мирейя поймет, что ее мечты рухнули.

— Она не знает, миледи, — тихо сказал Геард. — Девушка была счастлива видеть Рокарда, а потом он усыпил ее целебным сном… Сейчас она спит и будет спать до следующего утра. Организму нужно восстановить силы…

— Как же это подло! — всплеснула руками я. — Бедняжка проспит, пока рушится ее жизнь! Как ему не стыдно, а, Геард?

— Лучше будет, если она будет лежать без сил, не в состоянии встать с кровати и отправиться на испытание? — резковато спросил меня Геард. — На мой взгляд, сон

— намного милосерднее.

Я задумалась. Да, он прав… Геард, как всегда, прав. Я потянулась к дверной ручке, и вдруг одна догадка сверкнула у меня в голове.

— Геард… — осторожно начала я. — Раз Курсэ удалось осуществить свой замысел, и его не обнаружили заранее… Значит ли это, что ей помогал кто-то из драконов, кто прикрыл ее от ментальной слежки?

— Полагаю, что так, миледи, — спокойно ответил смотритель гарема. — Сейчас мы расследуем это, в разуме Курсэ остались отпечатки контакта… Это не наш дракон.

«Ролар», — вдруг сверкнуло у меня в голове. Но нет, Ролар не стал бы травить ни в чем не повинную жемчужинку. Это не он…

— Если желаете, вы можете побыть со спящей, — сказал Геард.

Я вошла. Мирейя, бледная как мел, лежала под легким покрывалом. Глаза запали, губы были белыми, без кровинки. Но грудь чуть вздымалась от ровного дыхания.

Она выглядела невероятно измученной, обескровленной, изможденной. Но очень спокойной.

Слезы навернулись на глаза. Я села у ее постели, мягко взяла в ладонь холодную хрупкую кисть. И заплакала. Никто не тянул меня за язык, но словно из глубины души меня толкнуло: