Коварное бронзовое тщеславие - Глен Кук

Прежде чем отправиться спорить с гостями, Паленая спросила Пенни:

– Кто-нибудь приходил с отчетом сегодня утром?

– В дверь постоянно колотили. Дин сказал никого не впускать, кроме вас с Гарретом. Мы не знаем, кто наши друзья. Поэтому я всех игнорировала.

Морли мрачно рыкнул.

Дин становился параноидальным циником. Возможно, в нынешней ситуации это к лучшему, хотя и может затруднить приток информации.

– Ты смотрела в глазок?

– Как ни странно, да. Всякий раз, когда слышала кого-то на улице.

Нахалка.

– Я составила список. Он на столе у Паленой.

– Почему бы вам двоим тоже не зайти в кабинет? – предложила Пулар. – Мы вас впихнем. Охранники снаружи сообщат заинтересованным лицам, что мы дома и в зоне доступа.

Я уже начал подозревать, что зря мы заставляли разных людей заниматься всякими вещами, когда – по счастливой случайности – в дверь осторожно постучали. Мрачная Пенни, до сих пор не затерявшаяся во владениях Дина, пошла открывать. Я достал головолом, на всякий случай, а Паленая извлекла откуда-то фехтовальный меч. Вообще эти штуки предназначены для игры и тренировок, но не следует оказываться на дальнем их конце без защитного обмундирования. Чем прочнее укореняются взгляды Тупа и Релвея, тем больше людей носит эти мечи для самообороны.

Даже крысюкам это сходит с рук. Интересно было бы взглянуть на пляски законников, если оскорбленный крысюк ударит таким мечом исключительно мерзкого человека.

Я не знал, откуда Паленая взяла свои боевые игрушки и время для тренировок.

Эта девочка постоянно меня удивляет.

– Это старая леди, – сообщила Пенни.

– Старая леди?

Что еще за черт? Не считая Метательницы Теней, все замешанные в деле старые леди уже имелись под рукой.

Затем Пенни добавила:

– И кто-то еще. Один из тех странных парней из вашего другого дома.

– Дай взглянуть.

И правда. На крыльце стояла женщина. Вряд ли она назвала бы себя старой. Может, едва начала скользить под уклон, перевалив за сорок. Определенно не настолько старая, как подразумевал тон Пенни. Но девчонка только вошла в подростковый возраст. Для нее все старые.

Женщина повернулась, сказала что-то Дексу. Тот ответил. Я не мог разобрать слов. Но Декс явно выглядел взволнованным. А также мокрым и недовольным этим обстоятельством.

– Ребята, отойдите, – сказал я. – Я их впускаю.

Будущие посетители смотрели на дверь, когда я ее открыл. Декс стоял за спиной женщины ростом около пяти футов двух дюймов, габаритами примерно с мою мамочку. Встревоженный слуга едва сдерживался, чтобы не затоптать даму, а та ожидала приглашения в дом. У меня мелькнула мысль о злобных духах и вампирах.

Декс оглянулся и зарычал. Ему не нравилась погода.

– Пожалуйста, заходите, – провозгласил я, изображая дворецкого.

У кухонной двери человек, который иногда выполнял эти обязанности и сейчас вышел посмотреть, что случилось, а может, выяснить, что задержало Пенни, покачал головой и вернулся на кухню, чтобы заварить новый галлон чая.

Женщина не торопилась. В отличие от Декса. Я махнул рукой.

– Пенни, пожалуйста, проводи леди в кабинет и помоги ей устроиться, а я пока попробую спасти Декса от прогрессирующего панического приступа.

Пенни кивнула женщине и показала на дверь кабинета.

– Мадам.

– У меня нет никакого прогрессирующего приступа, – запротестовал Декс.

Из кабинета раздались приглушенные отчаянные вскрики. Маришка и Тара Чейн в расстроенных чувствах. Значит, я правильно предположил, что к нам пожаловала Орхидия Хедли-Фарфоул.

Одновременно из лазарета донесся стук. Торнада выругала Плоскомордого.

– Тогда почему ты так спешил, что проявил невежливость по отношению к Черной Орхидее?

Декс начал было спорить со своим работодателем, но быстро сообразил, что обстановка на рынке труда остается напряженной, а кроме того, произнесенное мной имя со звоном упало на дно жестяной миски его сознания.

Плоскомордый в ответ обругал Торнаду. Они напоминали малолеток. Я не мог разобрать, в чем причина шума.

Декс захлопал губами, словно вытащенный из воды окунь.

– Я понял. Глубокий вдох. Декс успокаивается. – И непонятно зачем добавил: – Ветер вырвал у меня зонт по пути сюда.

– Действительно немного ветрено, – признал я. – Ты достаточно успокоился, чтобы объяснить? Потому что меня ждут другие гости.

Я по-прежнему стоял возле приоткрытой на полфута двери, впуская в дом холодный воздух и пытаясь понять, чем занимается парочка, удивительно похожая на Престона Уомбла и Элону Мьюриэт.

В кабинете Паленой стояла могильная тишина – пока Пенни не завопила:

– Вы закроете наконец эту чертову дверь? Мы тут замерзаем.

Из кухни вышел Дин со своей тележкой. На ней красовались чашки, наш самый большой чайник, печенье и тарелка с маленькими сандвичами. Дин наградил Хагейкагомей и собак хмурым взглядом. Они убрались с его дороги, выполнив маневр настолько ловкий, словно репетировали заранее. Девочка спросила Дина, не нужна ли ему помощь. Дин ответил, что это очень мило с ее стороны и что да, помощь ему не помешает.

Это был мягкий Дин Крич, сочувствующий Дин, обративший внимание на отсталого ребенка, сделавший его частью чего-то большего, нежели собачья стая.

– Декс?

Декс увидел и понял. Его лицо просияло.

Он сам провел значительную часть жизни за бортом.

Плоскомордый и Торнада вновь начали ругаться. Судя по звукам, завязалась драка.

Пенни крикнула мне про дверь. Снова.

Декс раскрыл рот, наконец приготовившись объяснить причину своего визита.

Порочная Мин вывалилась из моего старого кабинета, сгорбившись, отчаянно спотыкаясь и виляя. Тарп вцепился ей в спину, а Торнаду она волочила за левую лодыжку. Это было драматическое зрелище, ведь размерами Торнада не уступает мне. Мин врезалась в дверную раму и саданула по ней Торнадой. Сильно. Плоскомордый держался, хотя наградой за его упрямство стал удар о притолоку. Судя по лицу Мин, ее основательно поколотили. Плоскомордого тоже.

Он размахивал кулаками. Мин попыталась размазать его по потолку. Глаза Тарпа съехались в кучку, но он не сдался.

Этим-то Плоскомордый и знаменит. Он вынесет что угодно и будет продолжать сопротивляться.

Как и Порочная Мин.

Она направилась ко мне, по пути снеся Дина и его тележку. Толкнула Хагейкагомей, и собаки взбесились.