Берег Скардара - Владимир Корн

Хотел еще скинуть с себя камзол, но передумал. На высоте дул довольно прохладный ветерок, а если подняться на вершину горы, то должно стать еще холоднее.

Ровная площадка на вершине скалы с трех сторон ограничивалась обрывом. Внизу шумел водопад. Руины храма оказались в центре площадки, и сейчас уже невозможно было представить, как он когда-то выглядел.

Столб действительно стоял перед обрушившимся входом. Только высотой он оказался значительно ниже, чем рассказывал Мелиню, метров пятнадцать, не больше. Верхушку столба венчал огромный, сверкающий под лучами полуденного солнца камень, действительно похожий на кристалл.

Когда-то один из моих людей мне рассказывал, что подобные столбы изготовлены из непонятного материала — металл не металл, камень не камень. И еще он говорил, что, если прижаться к столбу ухом, то можно услышать идущий из глубины гул.

— Сейчас и проверим, — решил я.

Нет, ничего не понять, то ли гул и вправду есть, то ли это шум далекого водопада. Сам столб действительно был необычным. Даже мне, видевшему множество разнообразных материалов, не удалось понять, из чего его изготовили. Гладкая, почти зеркальная поверхность непонятной структуры. Постучав по столбу камнем, я услышал непонятный звук. Но что поразило меня больше всего, на столбе не осталось ни малейшей царапины, хотя камнем я прикладывался от души.

Смысла изучать столб дальше не было, даже если удастся отколоть кусочек, все равно нельзя произвести спектральный анализ. Успокоив себя такими мыслями, я подошел к самому краю обрыва.

«Да уж, лететь здесь прилично, — решил я, вглядываясь в глубину ущелья. — Не меньше чем пару сотен метров».

Затем, не удержавшись, я коротко крикнул.

Многоголосое эхо было мне ответом. Звук моего голоса заметался, то он слышался из ущелья, то из-за спины, а то и вовсе звучал откуда-то сверху.

«Крикнуть, что ли, слово „судьба“?» — пронеслось в голове. И я уже открыл рот, набрав полные легкие воздуха, когда краем глаза уловил движение. Рука привычно рванулась к левому бедру, туда, где должна была быть рукоять шпаги. Нет ее, шпаги, внизу она осталась, вместе с Проухвом. Уходя от удара, я резко присел, затем обхватил руками лодыжки непонятно откуда появившегося человека и рванул вверх.

Темнота пришла одновременно с взрывом боли в затылке.

Когда я пришел в себя, в голове шумело, а в затылке при каждом ударе сердца пульсировала боль. Очень затекла шея. Но больше всего ломило в руках и ногах. Что и неудивительно, я был связан. Меня несли на жерди, и при каждом шаге носильщиков тело ритмично покачивало из стороны в сторону. Так тащат с удачной охоты кабана, оленя или какую-нибудь другую крупную дичь. Не значит ли это, что я сам сейчас стал этой дичью? Я покрутил головой, пытаясь рассмотреть захвативших меня людей.

С виду вполне обычные, разве что цвет кожи темнее, чем у тех, которых я привык видеть вокруг себя. Волосы черные, но не кучерявые, ростом не пигмеи, физически развиты довольно хорошо. Что еще? Одежды на них самый минимум, только набедренные повязки вроде юбок, сделанных непонятно из чего. Довольно короткие, надо сказать, и едва прикрывающие то, чем иные мужчины гордятся, иные утешаются тем, что не это главное, а остальные иногда подвергают себя жестокой депрессии.

Обуви нет. На одном из них камзол явно с чужого плеча, и выглядит он ужасно знакомым. Так и есть, раньше он был моим, а на мне из одежды только шелковые подштанники самого что ни на есть гламурного сиреневого цвета. Ну, хоть их оставили, ироды.

Было очень больно, руки свело судорогой, а в затылке пульсировал огонь. Дорога, точнее, тропа в густой растительности сельвы, по которой мы двигались, пошла под уклон. Уклон оказался значительным, и голова заболела сильнее от прихлынувшей к ней крови. В конце спуска протекала речушка, вода весело журчала где-то за спиной, и пить хотелось уже нестерпимо.

И куда это меня несут? Надеюсь, они не собираются мной пообедать? Что-то очень не хочется заканчивать жизнь именно так. Хотя какая тебе разница, Артуа, если тебя убьют, ты этого уже не увидишь. Только они должны иметь в виду, что на этот раз у них будет особо экзотическое блюдо — иноземец, вернее даже, иномирянин.

Я усмехнулся, несмотря на боль в голове. Затем подумал, что если каким-нибудь невероятным случаем Янианна узнает о том, как именно я окончил свою жизнь, то что она будет думать? Моим врагам такое известие непременно понравится, я представляю, сколько будет шуток по этому поводу.

Интересно, будет ли у меня в Империи могилка и как она будет выглядеть? Ничего в голову не приходит, кроме надгробия в виде котла с торчащей из него головой с гордым хищным профилем. И я усмехнулся вновь.

Задний из моих носильщиков споткнулся. И я получил ногой в бок. При чем здесь я? Под ноги смотреть надо. В ответ на мой взгляд носильщик ощерился, обнажив крупные белые зубы без малейших признаков кариеса. Да ладно тебе. В существующей у вас иерархии ты занимаешь самую нижнюю ступень. Будь ты крутым воином или охотником, тебя бы не заставили таскать пленников. Это работа как раз для таких, как ты, чтобы хлеб напрасно не жрали, хоть какая-то от вас польза. Так что не пугай, не надо. И еще, ты должен быть доволен, что я усмехаюсь. Потому что когда будешь поедать мою печень (или что там положено для того, чтобы к тебе перешли мои сила и мужество), к тебе перейдет и не изменившее мне во время тяжелых испытаний чувство юмора.

Когда мы перешли реку вброд, последовала команда на незнакомом мне языке, и отряд остановился. Меня как держали, так и бросили, скинув с плеч жердь, на которой я висел, изображая собой не очень откормленного кабана.

Хотя лететь пришлось недолго, но выступавший из травы древесный корень пребольно ударил в спину. Черт возьми, вы что, решили еще по дороге отбивную из меня сделать?

Ко мне, сидевшему на земле со сморщенным от боли лицом, подошел человек, ставший обладателем моего камзола. Несомненно, он главный, и статью, и взглядом как раз для этого подходит. Кроме того, ведь это он забрал себе самое ценное из того, что у меня было — камзол. Так что все сходится.

Взглянув мне в глаза, вожак бросил одному из моих носильщиков, тому, что шел сзади, короткое распоряжение. Тот извлек из-за пояса нож с длинным лезвием, кстати, металлическим, и поводил им перед самым моим лицом, не забыв сделать самый зверский вид. Да ладно пугать тебе, дядя, стоило ли меня тащить столько времени, чтобы затем убить. Если бы вы костерок начали разводить, тогда бы я немного обеспокоился. Не настолько вы и дикие, чтобы питаться сырым мясом. Убедившись, что мне не страшно, мой носильщик разрезал путы на ногах.

Когда я встал и пошел к реке, один из людей сделал угрожающее движение копьем.

— Тебе что, воды жалко? — И я указал связанными руками на реку.

Одно оказалось удобным — чтобы напиться, не нужно сводить руки, достаточно сложить ладони ковшиком. Вода была холодной, почти ледяной. Вот и отлично, меньше шансов подхватить какого-нибудь печеночного червя.