Врата вечности - Вадим Иванович Кучеренко

напряженно размышлял, взвешивая каждый свой будущий шаг. Он не имел права на малейшую ошибку.

Сидевший рядом Акеми не отвлекал его разговорами. За все время аяуаска задал только один вопрос:

— Те юноша и девушка, которых Джеррик держит в заложниках — они кто?

— Мой внук, — ответил Фергюс. — И мать его будущего ребенка.

Акеми нахмурился и нажал на педаль газа. Автомобиль взвыл и значительно прибавил скорости.

Домик, который выбрал Джеррик, был небольшим и ветхим. Он утопал в зарослях древовидных папоротников. Над его крышей возвышались пальмы, а от земли тянулись к солнцу низкорослые искривленные деревья и кустарники. Могло показаться, что Земля вернулась в то время, когда она принадлежала только растениям. Не было заметно даже признаков живых существ. Дом казался заброшенным своими хозяевами, и уже давно. Изнутри не раздавалось ни звука.

Обо всем этом доложила Харуми, которую Акема послал разведать местность.

— Рарог обманул нас, — воскликнула девушка, яростно сверкнув темно-зелеными глазами. — Я убью его!

— Надо войти в дом и убедиться, что он пуст, — глухо сказал Фергюс, не поднимая головы. Он вдруг почувствовал страшную усталость при мысли, что опоздал. — Я пойду.

— Ты прав, повелитель Фергюс, только пойдешь не ты, а я, — решительно возразила Харуми. — Если там нет никого, то это не опасно. А если есть, то я подам сигнал и нападу на Джеррика. Вы подоспеете мне на помощь, а рароги, оставшись без своего предводителя, не окажут сопротивления.

И девушка поинтересовалась с самым невинным видом, который она умела принимать, когда считала это нужным:

— Ведь правда, Акема, я замечательно придумала?

— А если мы замешкаемся? — спросил Акема, нахмурившись. Он питал явную слабость к этой девушке, которую пытался скрыть. — Что будет с тобой?

— Ты хотел спросить, что будет с Джерриком? — мило улыбнулась Харуми. — Неужели тебе жалко этого гнусного кобольда, который ненавидит наш народ?

Против этого аргумента Акема устоять не смог.

— Иди, девочка, — сказал он. — Но будь осторожна. Я беспокоюсь за тебя.

— И совершенно напрасно, — гордо заявила девушка. — Я такая же аяуаска, как и ты. А разве может кто-нибудь тебя одолеть, Акема? За это я тебя и люблю.

Поцеловав смущенного аяуаска в щеку, девушка направилась к дому, осторожно пробираясь через заросли древовидного папоротника.

— Хорошо сказанное слово лучше метко брошенного топора, — сказал Акема, словно отвечая на немой вопрос Фергюса. И добавил в сердцах, не сдержавшись: — Сладу нет с этой девчонкой!

Но Фергюс уже был в нескольких шагах от него. Пригнувшись, эльф тенью скользил от дерева к дереву, не выпуская Харуми из поля зрения. Недовольно покрутив головой, Акема махнул рукой, и лианы, опутавшие стволы окружающих его деревьев, будто ожили. Извиваясь, словно змеи, они начали переползать на стены дома. Это были аяуаска, принявшие вид растений.

А Харуми уже взошла на крыльцо дома и попыталась открыть дверь. Но та оказалась заперта изнутри. Тогда девушка сильно постучала. Затем еще раз, уже ногой. Но только когда она взяла в руки камень, который подобрала около крыльца, и ударила им в дверь, ей открыли. На пороге встал рарог, преграждая ей путь. Его злобные глазки бесцеремонно обшарили фигурку девушки, чуть дольше задержавшись на ее груди и бедрах. Закончив осмотр, который его явно удовлетворил, рарог ухмыльнулся и сказал:

— Ты камень-то брось, señorita! А то убьешь ненароком.

— Такого-то красавчика? — обворожительно улыбнулась Харуми. — Да никогда!

Девушка отбросила камень и пробежала пальцами по груди рарога, словно выстукивая барабанный марш.

— А ты очень сильный, — прошелестела она, склонившись к уху рарога. — У тебя такая могучая грудь!

Ее руки обвились вокруг шеи рарога.

— А какие глаза! — шепнула девушка. И прижалась к рарогу всем телом. — Ты просто сводишь меня с ума!

Внезапно руки и ноги Харуми вытянулись, словно лианы, и обвили рарога. Они сдавили его с ужасающей силой, как стальные тиски. Несколько мгновений — и глаза рарога закатились, он лишился сознания от невыносимой боли. Харуми разжала свои объятия, и рарог рухнул к ее ногам.

— Один готов, — произнесла Харуми, подняв над головой кулак с отставленным большим пальцем. И вошла в дом.

Фергюс обменялся взглядом с Акемой. Тот успел приблизиться к нему, пока изумленный эльф наблюдал за тем, как девушка расправляется с рарогом. И, не сказав друг другу ни слова, они бросились следом за Харуми в темный проем открытой двери.

Картина, которую они увидели, поразила их. Руки Харуми обвились вокруг шей двоих рарогов. Их глаза медленно выкатывались из орбит от удушья. Руки аяуаски вытянулись метра на три или четыре, и сама она оставалась вне досягаемости для рарогов. Девушка весело смеялась. Она словно играла со своими жертвами, нимало не беспокоясь, что они могут расправиться с ней, если вырвутся. Харуми казалась маленьким ребенком, который увлекся игрой.

— Их только двое, — сказала девушка. — А больше здесь никого нет.

Акема поспешил к ней на помощь. А Фергюс увидел в углу комнаты Оливию. Она сидела, привязанная к спинке стула, и с ужасом в глазах смотрела на происходящее. Даже в полумраке было заметно, какая она бледная и исхудавшая.

Тела рарогов с громким стуком упали на пол. Словно очнувшись от этого звука, Фергюс бросился к Оливии и начал торопливо распутывать узлы на веревке. Он обломал все ногти, пока ему это удалось. Освободившись от пут, Оливия вскочила на ноги, но те онемели, и она со стоном упала на руки Фергюса.

Оливии казалось, что она кричит, но она едва слышно шептала:

— Альф! Они забрали его с собой! Спасите его!

Она произносила это снова и снова, пока не потеряла сознание.

Духи обыскали дом, но никого не нашли. Джеррика, Филиппа и Альфа нигде не оказалось. И рароги не смогли сказать ничего вразумительного.

— Нас оставили в доме и приказали охранять девушку, — отвечали они на все распросы. — Мы ничего не знаем!

Их связали и куда-то уволокли.

— Я знаю, где они, — сказал Фергюс. — Но я пойду туда один. Я обещал это Джеррику.

И, как ни отговаривал его Акема, эльф остался непреклонен. Он только попросил, чтобы Харуми позаботилась об Оливии, когда та придет в себя. И аяуаска, переглянувшись с Акемой, пообещала.

— У каждого, кто приходит в этот мир — своя песня, — сказала Харуми, когда эльф ушел. — И он должен допеть ее в одиночку.

Акема молча кивнул, соглашаясь. У него было такое чувство, что он уже никогда не увидит своего друга эльфа. Но аяуаска знал, что тот обязательно допоет свою песню, какой бы она ни была.

Глава 12

На джипе аяуаска расстояние от городка Пуно до горы