Сгорая дотла - Эмма Скотт

чем, кроме того, как бы не обжечься у плиты.

– Ну? – рявкнул Кори, заставив меня подпрыгнуть. – Скажи что-нибудь.

– Я… я…

– Внезапно ты потеряла дар речи, – сказал он с горьким сарказмом. – Я облегчу тебе задачу. Просто ответь мне на один вопрос. Один вопрос, да или нет, – он скрестил руки на груди, словно собираясь с духом. – Ты пойдешь?

– Кори…

– Да или нет!

Я вздрогнула, и на его лице мелькнуло некое раскаяние. Но его суровый взгляд каким-то образом очерствел еще больше, и меня парализовало от того, как изменилась присущая ему нежность, точно водные просторы, замерзающие между камнями огромной горы, создавая трещины, раскалывающие ее на части.

– Хорошо, – сказал он. – Рад слышать, – он направился в гостиную, и я последовала за ним.

– Кори, подожди…

– Я, на хрен, не твой слуга, – пробормотал он, бросая свою сумку на диван. – С меня хватит.

– Ты уходишь? – я в ужасе смотрела, как он бросает свою одежду в сумку. – А как же проверка? Они будут здесь через полчаса.

– К черту все это, – отрезал Кори, продолжая собирать свои вещи.

– Подожди. Послушай меня, пожалуйста, – я старалась успокоиться, хотя мое сердце бешено колотилось в груди. – Я знаю, ты думаешь, будто прошлая ночь означала, что теперь между нами все может быть иначе…

Я закрыла рот, когда Кори повернулся ко мне, в его глазах горел гнев. Я никогда не видела его таким разъяренным.

– Не говори о прошлой ночи. Этого не было, – кипел он. – Этого не было.

Я беспомощно наблюдала за тем, как он направился в ванную, где бросил бритву и другие предметы в маленькую сумку.

– Ты не даешь мне шанса объяснить, – промолвила я.

– Я не хочу слушать твою бредовую речь.

– Эй, – окликнула я его.

Он продолжал собирать вещи.

– Эй, – повторила я, и мой голос дрогнул.

Он повернулся, и еще одна вспышка раскаяния мелькнула на его лице, и я догадалась, что на моем лице отразилась боль моего сердца.

– Ты должен дать мне время. Это все, что мне нужно. Нельзя просто провести одну ночь – одну ночь, которая действительно была, – громко сказала я, подавляя его протест, – и ожидать, что я перестрою всю свою жизнь… полностью разорву ее на части и соберу заново вот так просто, – я щелкнула пальцами. – Мне нужно время. У меня есть обязательства… давление…

– У тебя есть давление? – Кори горько рассмеялся. – Принцесса, ты бы не узнала давления, даже если бы оно укусило тебя за твою изнеженную задницу.

– Это не ты, – твердила я, обхватив себя руками и качая головой. – Ты обижен и зол, и я не виню тебя, но…

– Нет, я не обижен и не зол, – сказал Кори, и гнев покинул его прямо у меня на глазах. – Я гребаный идиот, вот кто я такой. И у меня просто… нет слов. Я ничего не чувствую, с меня хватит.

Я наблюдала за тем, как он снял ключ со своей связки и положил его на низкий журнальный столик. Ключ от дома. Он направился к входной двери, перекинув сумку через плечо.

– А как же проверка? – прошептала я. – Что мне им сказать?

– О, я бы не беспокоился об этом, – сказал он в ужасной, нехарактерной ему язвительной манере. – Я уверен, ты что-нибудь придумаешь.

Глава 37

Алекс

Так же как и у Кори, у меня не было слов, но я дождалась инспектора из органов опеки и, как положено, провела экскурсию. Но без Кори, который должен был подписать документы, отчет был практически спорным.

Инспектор – женщина средних лет – была вежлива, но даже не попыталась скрыть разочарование.

– Вы не представляете, сколько таких проверок я провожу, – она покачала головой, осматривая комнату, которую мы с Кори обставили для Кэлли. – Это очень плохо. Такая красивая комната для малышки.

После я уже не могла оставаться в этом коттедже. Я схватила сумочку и ключи и поехала к дому своих родителей в Беверли-Хиллз. Уже находясь на их длинной округлой подъездной дорожке, я написала Антуанетте, что не приду на обед в «Бельведер».

От ответа, который я получила, у меня кровь в жилах застыла.

«Фил смотрел матч “Доджерс” по телевизору. Сказал, что видел рыжеволосую, которая была вылитая ты. Она поймала мяч и поцеловала какого-то блондина???»

Я уставилась на свой телефон. Мои пальцы дрожали, когда я печатала.

«Ты же знаешь, я ненавижу бейсбол».

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем пришел ответ.

«Я сказала Филу то же самое, но должна же я спросить: Готовишься к вечеринке? Жду не дождусь. Увидимся в пятницу!»

Я откинулась на спинку сиденья и тихонечко взвыла. Скольким людям Антуанетта рассказала о бейсбольном матче? Что за чертова буря сплетен ожидала Дрю на нашей вечеринке?

Боже, вечеринка по случаю помолвки. И примерка платья сегодня. И цветы уже заказаны, место проведения забронировано, залоги внесены еще за несколько месяцев до свадьбы, ведь семья Гарденер всегда оперативна и подготовлена.

В пятницу вечером мы с Дрю предстанем перед друзьями и семьей и сделаем официальное объявление, как будто наша помолвка не была предрешена задолго до этого.

Я положила голову на руль, чувствуя, как меня уносит штормом и я тону, хватаясь за все, что могло бы восполнить зияющую пропасть боли в моем сердце.

Я была типом «А»: Александра Дотошная. Александра-все-по-плану.

Мной никогда не управляли эмоции, ни в личной жизни, ни в профессиональной, но в последнее время вся моя жизнь – сплошные эмоции. Я тонула в них. Кошмары, страх, вожделение, чувство вины. И сильнее всего – Кори, занимающий все мои мысли.

«Надень свадебное платье снова. Ты поймешь, что ты чувствуешь к Дрю, надев это платье и представив, как идешь к алтарю навстречу ему. Ты поймешь это раз и навсегда».

Это был не лучший план, но другого выхода у меня не было.

Я поприветствовала своих удивленных родителей за завтраком, сказав им, что останусь у них до пятницы.

– Кто против?

– Все за! – мой отец просиял. – Ты же знаешь, что тебе не нужно спрашивать.

– Я все еще не могу понять, почему ты не живешь с Дрю, – нахмурилась мама. – Какое заявление вы собираетесь сделать, живя порознь две недели? Это полный бред.

– Мэрилин… – папа вздохнул.

– Я же говорила вам, мама, – устало произнесла я. – Мы были вместе много лет. Побыть немного порознь, а затем воссоединиться на вечеринке – как бы узаконивает всю эту глупую