Короли диверсий. История диверсионных служб России - Михаил Болтунов

Дивизии НКВД, которые вели борьбу с украинскими и прибалтийскими бандитскими формированиями, к концу 50-х годов тоже оказались расформированными.

Таким образом, в составе НКВД, а позже и КГБ не оставалось подразделений, имеющих опыт разведывательно-диверсионной работы, в особенности опыт работы за рубежом.

Да, действовал 13-й отдел при Первом главном управлении, на него замыкалась и бригада особого назначения на случай войны. Как таковой, бригады в мирное время не существовало, хотя «штаты» на бумаге имелись. Иногда этот «спецрезерв» собирали в той или иной точке Союза, проводили учения, но потом «резервисты» разъезжались к местам постоянной службы, и бригада была вновь лишь на бумаге.

Конечно, у 13-го отдела имелись свои агенты, которые могли выполнить, как говорят чекисты, «острую» задачу. Но речь шла, разумеется, о «штучном» и весьма ценном материале. Для проведения крупных операций сил, по существу, не было.

Так прошли 60-е годы. Конец 70-х годов характеризовался осложнением обстановки на наших южных границах и, в первую очередь, с традиционным нашим соседом — Афганистаном. Но о каком, собственно, осложнении идет речь? Казалось бы, об афганской войне написано множество книг, приняты политические решения, введение войск признано ошибочным.

Все так. Однако в порыве отрицания сегодня мы зачастую пытаемся отринуть объективную реальность, закрыть глаза на сложившуюся предвоенную обстановку.

Послушаем же профессионалов. Слово бывшему начальнику управления нелегальной разведки КГБ СССР генерал-майору Юрию Дроздову:

Думается, что генерал Дроздов глубоко прав.

Таджикистан, а точнее Горный Бадахшан, — уникальная кладовая мира. Еще в 50–60 годы советские ученые провели изыскания и сделали вывод: здесь огромные запасы урановой руды. Чего практически нет в нынешней России. Ведь уже давно не является секретом тот факт, что на территории России ныне осталось одно-единственное месторождение урана.

Более того, Таджикистан несказанно богат другими ископаемыми. Тут вся таблица Менделеева, да еще высшего качества.

Вот почему Россию всеми силами пытаются вытеснить из Таджикистана, спешат наладить новый шелковый путь из «кладовой мира».

А ведь неплохо бы напомнить кое-кому, что еще столетие назад население Горного Бадахшана добровольно присоединилось к России.

Так вот, все, что творится в Таджикистане, начиналось в конце 70-х в, казалось бы, далеком Афганистане.

Неправда, что Брежнев, Андропов, Устинов, которым приписывают ныне единоличное решение о вводе войск, не пытались разрубить «афганский» узел мирным путем. Нынешние реалии показывают: увы, не все проблемы можно решить за столом переговоров. Так случилось в 1979 году.

Мне рассказывал тот же генерал Дроздов, что 31 декабря, после его доклада Андропову о ходе операции в Кабуле, Юрий Владимирович признался: пытались разрешить эту проблему по-другому, не вышло.

С оперативной и тактической точки зрения, переворот в афганской столице 27 декабря прошел успешно. Утром следующего дня афганский народ имел уже другого президента.

Однако всякая операция, в особенности такая, без должной, тщательной подготовки невозможна. И поэтому готовить ее начали еще летом-осенью 1979 года. Нет, это не значит, что уже в июле КГБ была поставлена конкретная задача — совершить переворот в Кабуле. Думаю, такое решение «кремлевским старцам» пришло значительно позже. Но там, где осложняется обстановка, всегда активизируется разведка. А обстановка осложнялась непосредственно на наших южных границах, и поэтому повышенный интерес к этому району Комитета госбезопасности вполне объясним.

Летом 1979 года в Афганистан выехала первая группа сотрудников, объединенная в единое подразделение под кодовым названием «Зенит».

Во главе группы стоял руководитель курсов усовершенствования офицерского состава полковник КГБ Бояринов. Григорий Иванович неспроста был назначен командовать первым «Зенитом». Он опытный разведчик-диверсант, фронтовик, а в подразделении его ученики, воспитанники.

Однако начиналось все это значительно раньше…

В «УАЗ» начальника кафедры высшей школы КГБ полковника Бояринова набился добрый десяток преподавателей. Переезжали с одной учебной точки на другую. Пешком шагать не хотелось, ночь, темнота, лес, под ногами сыро. Потому и решили — лучше плохо ехать, чем хорошо идти.

«Гриша», как звали между собой начальника кафедры преподаватели, сидел впереди, на месте старшего машины. Ехали долго. «УАЗ» петлял в темноте лесными дорогами, выхватывая лучом фар то белые стволы берез у обочины, то глухую черноту чашобы, то кустарник прямо на пути. Офицеры уже поглядывали на часы: по времени должны были бы приехать.

— Заблудился Гриша, — шепнул чуть слышно кто-то из молодых преподавателей, — во, хохма будет..

— А ты сам на его место сядь, хохмач! — вступился за Бояринова другой.

И опять ночь, размытая дождями, едва приметная дорога.

Бояринов, до этого, казалось, дремавший, встряхнулся, наклонился к водителю:

— Потише, Вася. Сейчас будет маленький поворотик, ты прижмись к левой стороне и тормозни на минутку.

— Что, Григорий Иванович, — пошутили в машине, — мину заложили?

Полковник не ответил. «УАЗ» притормозил, остановился. Бояринов открыл дверцу, вгляделся в темноту, удовлетворенно вздохнул:

— Тут, моя птичка, тут, родимая, на гнезде сидит. Уже яйца отложила. — И кивнул шоферу: — Трогай потихоньку, только не газуй. Спугнем.

Автомобиль качнулся и почти бесшумно пополз вперед. В салоне притихли. Вот так Гриша!

За поворотом выехали на знакомую опушку.

— Все, ребята, выгружайся, — сказал Бояринов, — третья учебная точка. Как заказывали… А ты, Анатолий Алексеевич, посиди пока, — обратился он к преподавателю кафедры Набокову, — дело есть.