Муравьиный мед - Сергей Малицкий

Новая волна шепота обернулась гулом. Рагг, бледный как зимнее небо, опустился на одно колено и склонил перед конгом голову. Седд вскочил на ноги, стиснул рукоять меча, но с усилием поклонился конгу и, выпрямившись, с достоинством вышел из зала. Тини не скрывала злой усмешки. Прикс трясущейся рукой принялся утирать мокрый лоб и щеки.

– Помнишь, Димуинн, – с усмешкой прошептал в ухо конгу Ирунг, – как ты донимал меня расспросами, отчего я отдал тебе свою дочь и почему помог стать конгом? Именно поэтому, дорогой мой, именно поэтому!

Димуинн обернулся к магу, и тут же добродушная усмешка на его лице сменилась гримасой ярости.

– Ирунг, друг мой! – зло прошипел правитель Скира. – Послушай меня, прежде чем я вновь напялю на лицо эту идиотскую улыбку. С Седда Креча глаз не спускать! Вряд ли он осмелится ослушаться меня, но я хочу быть уверенным, что завтра же с утра он отправится в Гивв. Насчет воинов я уже распорядился, сотники их готовят. Проследи за этим. И еще одно. Пусть не здесь, пусть не сейчас, но Рагг должен умереть. Мучительной смертью. Позаботься об этом, Ирунг!

– Зиди, – окликнула баль Кессаа.

Их повозка с углем уже миновала толкучку у проездных ворот Дешты, преодолела гололед улиц северного посада, обогнула рыночную площадь, стену запретного города и теперь медленно поползла по узким улочкам в сторону верхнего посада.

– Я же просил держать язык за зубами, – с досадой обернулся Зиди, вызвав немедленную улыбку Кессаа. – И если мое лицо забавляет тебя, имей в виду, что ты выглядишь не лучше. Тетушка твоя тебя точно не узнает.

– Как же мне с тобой говорить? – нахмурилась Кессаа. – Хорошо. В ответ на твое «Рич», я буду звать тебя отец. По-бальски. Ты слышишь меня? А может, вообще будем говорить по-бальски?

– Дешта – не лучшее место для разговоров по-бальски, – с досадой сплюнул Зиди. – Какие еще языки ты знаешь?

– Только корептский, – призналась девушка.

– И этот язык тоже не слишком любим в Деште, – покачал головой баль. – Поэтому лучше пока молчать или говорить тихо!

– Нас узнали, Зиди, – прошептала Кессаа. – На воротах нас узнали, я почувствовала!

– Но слежки нет? – Баль недоуменно окинул взглядом узкую замусоренную улочку.

– Нет, – кивнула девушка. – Я приглядываюсь от самых ворот. Это и странно.

– Чего ж тут странного? – поморщился Зиди. – Тебя могла узнать твоя тетка. Или какие-нибудь дальние родственники. Им нет никакого резона бросаться обнимать тебя на виду у стражи. В любом случае следовало бы поспешить. Хотя бы смыть с лица уголь и переодеться!

– После… – пробормотала Кессаа. – После того, как я… доберусь до места. Уже близко.

Зиди еще раз оглянулся на девчонку, которая действительно напоминала скорее чумазого, хотя и изящного мальчишку, и вздохнул. Мороз ощутимо хватал за щеки, мостовая Дешты покрылась коркой, поэтому он не только вел лошадь, но и порой удерживал ее под уздцы, когда копыта начинали разъезжаться на льду. «Перековать ее, что ли?» – спросил сам себя Зиди, но тут же усмехнулся собственным мыслям и радостно вдохнул морозный воздух. Девчонка была почти доставлена туда, куда и просила. Судя по всему, до южных ворот оставалось миновать квартала два, не больше. К тому же и трактир Ярига находился где-то там же, денег в поясе должно было хватить и с одноглазым рассчитаться, и на остаток сберечь. Достаточно баль в Вороньем Гнезде позаимствовал, срезал полдесятка кошельков. Зря он, что ли, столько лет рабствовал в доме Креча? С другой стороны, что-то болело в груди, словно не близкой встречей с землями баль ветер через крепостную стену веял, а расставанием с ними.

– Тебе точно до южных ворот? – переспросил Зиди девчонку.

Улица наконец повернула к югу, ледок здесь оказался присыпан соломой и песком, и лошадка, в предчувствии отдыха и кормежки бодро застучавшая копытами, разочарованно обнаружила, что тележка на полозьях вдруг стала уже не так легка.

– Точно, точно, – пробормотала Кессаа, приглядываясь к показавшимся вдали низким проездным воротам под приземистой башней и одноэтажным лачугам, перемежаемым глухими дворами. – Где-то здесь, Зиди. У ворот должен быть большой трактир!

– Да вот он, – махнул рукой баль. – По правую руку. Точно тебе говорю! Смотри-ка, здесь и повозок не меньше десятка! Да стой ты! – заорал он, натягивая повод. – Точно здесь!

Кессаа с подозрением пригляделась к намалеванному на потрескавшейся стене, вскинувшему к небесам ноги кабану и спрыгнула с повозки.

– Ну что? – вздохнул баль, выуживая всунутые между корзин мешки. – Вот. Пояс я твой вообще не трогал, но считай, что мы в расчете. Где тетка-то твоя? Я ведь пока не увижу, что ты в порядке, с места не двинусь.

– Подожди. – Кессаа моргнула, не сводя с Зиди глаз. – А если я еще об одолжении тебя попрошу?

– А ты попроси, – предложил он, окинув взглядом площадь перед трактиром, пригляделся к дремлющим у ворот четверым стражникам. – Я, конечно, работу свою, думаю, почти выполнил, так ведь и ты в лекари мне не нанималась, а нога вот теперь работает как в молодости! Да и на вино меня что-то уже не слишком тянет. Похоже, не только ногу ты мне в Скоче лечила! Кругом я тебе должен.

– Вот. – Кессаа сняла с шеи шнурок. – Видишь узелок? Да не дергай, просто так не развяжется. Я, конечно, пока еще силы свои не вернула, да и наслушалась тут… пока лесами меня от Вороньего Гнезда к Деште волокли. Короче говоря, поубавилось у меня спеси и наглости. Последнее, впрочем, не слишком хорошо. Надорвалась я в Суйке, Зиди, пустота одна внутри. Но кое-что мне еще подвластно. Возьми. Посиди в трактире. Чувствую я что-то, как в лесу чувствую. Прислушайся. Я вон в ту дверь стучать буду.

Зиди скосил глаза на противоположную сторону улицы. Между двумя лачугами высился уродливый особняк. Вряд ли он был выше соседних домов и на локоть, но казался скорее вросшим в землю великаном, чем каменным коротышкой. Ни одного окна не выходило на деревянный тротуар, а дверь была столь низенькой, что даже Кессаа пришлось бы пригнуться, входя в нее. Хотя рядом с домом торчали ворота узкого двора.

– Знакомое что-то? – прищурилась девушка.

– Вроде… – недоуменно пробормотал Зиди. – Из леса так на меня смотрели тени какие-то неясные, когда я тебя древесным вызовом манил.

– Научишь… потом, – вдруг улыбнулась Кессаа. – Посиди в трактире до сумерек. Недолго уже осталось. Если шнурок не распустит узел, беги в свои бальские леса. Если распустит, стукни уж в дверь, вдруг это мне поможет?

– Стукну, – растерянно пробормотал Зиди.

– Меня Кессаа зовут, – нахмурилась девчонка.

– Я запомню, – кивнул баль.

– Тогда я пошла, – снова улыбнулась Кессаа, забросила на плечо мешок, подхватила корзину с углем и засеменила через дорогу.