Колыма - Том Роб Смит

Прямо впереди они увидели бронзовую статую, лежавшую на животе, широкую и длинную, как трамвай. Оба прибавили ходу, но Зоя сохранила больше сил, поскольку Малышу пришлось возвращаться. Девочка сейчас бежала первой, правда, опережая его совсем ненамного. Она рванулась вперед и коснулась лодыжки Сталина пальцами вытянутой руки. Задыхаясь, со счастливой улыбкой на губах, она обернулась и увидела, что теперь Малыш разозлился по-настоящему. Он очень не любил проигрывать и сейчас пытался придумать причину, чтобы объявить забег недействительным.

Чтобы закрепить свою победу, Зоя взобралась на статую, скользя по бронзовым бедрам Сталина, пока не встала обеими ногами на складках его пальто, выпрямившись во весь рост. Поднявшись выше, она заметила, что у Сталина нет головы — шея была грубо перерублена. Она прошлась по его спине, осторожно ставя ноги, словно воздушная гимнастка, ступающая по канату. Малыш остался внизу, на мостовой, и засунул руки в карманы. Она улыбнулась ему, ожидая, что он опять покраснеет. Но вместо этого он улыбнулся ей в ответ. В груди у нее разлилась жаркая радость, и она мысленно сделала кульбит на спине Сталина.

Подойдя к бронзовой шее, она провела пальцами по неровной кромке, образовавшейся после того, как голову отделили от тела, прорезав металл паяльной лампой. Выпрямившись во весь рост, она уперлась руками в бока, как победительница гигантов, и с высоты обвела площадь взглядом. На противоположной стороне, у начала бульвара Йожефа, собралась небольшая толпа. Когда она раздалась, Зоя увидела голову Сталина. Опираясь на обрубок массивной шеи, та, казалось, смотрела прямо на нее, не в силах осознать унижение, которому подверглась. Во лбу у нее, под самой линией волос, зияла дыра, и оттуда торчал дорожный знак: «15 км». Тот же самый грузовик, что притащил статую на площадь, отволок голову в сторону. К ней до сих пор были прикреплены цепи. Зоя осторожно слезла на землю и заглянула в живот Сталину — пустой, темный и холодный, как она и подозревала, — после чего поспешила к тому сборищу.

Малыш догнал ее и схватил за руку.

— Пошли домой.

— Подожди.

Зоя вырвал у него руку, прошла сквозь толпу, остановилась перед головой Сталина и плюнула в его огромный гладкий глаз. После быстрого бега во рту у нее пересохло, так что слюны набралось совсем мало. Но это не имело значения. Толпа разразилась дружным смехом. Удовлетворенная, она повернулась, чтобы уходить. Но не успела она сделать и шагу, как кто-то подхватил ее и водрузил на голову Сталина, прямо на его бронзовую челку. Люди в толпе оживленно заговорили о чем-то, обращаясь к ней. Не имея ни малейшего понятия, о чем ее спрашивают, Зоя согласно кивнула. Двое мужчин поспешили к грузовику, втолковывая что-то водителю, а еще один вручил ей флаг новой Венгрии. Грузовичок фыркнул, завелся и медленно покатил вперед. Обвисшие цепи, одним концом прикрепленные к заднему бамперу грузовика, а другим — к голове Сталина, вздрогнули и натянулись. Сама же голова повернулась вокруг своей оси, словно живая, и Зое пришлось ухватиться за дорожный знак, чтобы не упасть. Собравшиеся разразились встревоженными криками, и она сообразила, что они спрашивают, все ли с ней в порядке. Она кивнула, и люди замахали руками водителю. Тот прибавил газу, и голова Сталина рванулась вперед, подпрыгивая на трамвайных рельсах.

Пытаясь удержаться на лбу гигантской головы и не слететь на землю, Зоя расставила пошире ноги, обеими руки вцепившись в торчащий перед ней дорожный знак. Понемногу к девочке возвращалась уверенность, и она выпрямилась. Заметив встревоженное выражение на лице Малыша, она улыбнулась ему, надеясь подбодрить, а потом помахала рукой, приглашая присоединиться к ней. Но он отказался, недовольно хмурясь, и остался стоять на месте, скрестив на груди руки. Не обращая более внимания на его раздражение, Зоя принялась позировать перед толпой, вытянув указующим жестом руку вперед, словно императрица, едущая на колеснице. Грузовичок неспешно катил вперед, голова Сталина волочилась за ним со скоростью пешехода, и венгерский флаг обвис у нее за спиной, касаясь земли. Она жестом показала водителю: «Езжай быстрее!»

Грузовик прибавил ходу. Из-под челюсти Сталина посыпались искры. Встречный ветерок растрепал волосы Зои и расправил полотнище флага у нее за спиной. В это мгновение она казалась символом восстания — девочка, попирающая ногами голову Сталина, с развевающимся флагом Венгрии. Она оглянулась, надеясь увидеть восхищение в глазах толпы и мечтая о том, чтобы кто-нибудь заснял ее на пленку.

Ее благодарная аудитория рассеялась, как дым.

В конце бульвара Йожефа появился танк. Его башня медленно развернулась в их сторону, траки вгрызлись в землю, и он помчался к ним, набирая скорость. Грузовик затормозил. Цепи провисли. Голова Сталина остановилась так резко, что по инерции качнулась вперед и ткнулась носом в землю, сбросив Зою вниз. Оглушенная, она простерлась прямо посреди площади.

К ней подбежал Малыш и помог подняться. Она с трудом села и увидела, что прямо на них накатывается танк, от которого ее отделяло всего метров двести. Опираясь на Малыша, Зоя встала, и они вдвоем заковыляли прочь, собираясь укрыться в ближайшем магазине. Она оглянулась. Танк выстрелил: последовала вспышка желтого пламени и резкий свист. Снаряд разорвался позади них, в воздух взлетел клуб дыма, расцвеченный брызгами пламени, и осколки камней. Ударная волна толкнула Малыша и Зою в спину, и они вновь повалились на землю.

И вдруг из дымовой завесы вылетела голова Сталина. Ударившись о мостовую, она подскочила, вращаясь, как мяч на цепи, которая волочилась за ней, и устремилась прямо к ним, словно желая отомстить за надругательство над собой. Зоя толкнула Малыша на землю, и гигантский кусок бронзы просвистел над ними, врезавшись в витрину магазина и осыпав их ливнем осколков. Вслед за головой появился грузовик, увлекаемый цепями. Машина опрокинулась, ее развернуло на месте, и она заскрежетала по брусчатке. Внутри кабины вниз головой болтался водитель.

Прежде чем они успели вскочить, из дыма вынырнула металлическая туша танка. Они поползли назад, укрывшись за разбитой витриной аптеки. Спрятаться было больше негде, а отступать некуда. Но стальной монстр не стал стрелять. Откинулась крышка люка, и оттуда вылез танкист, взялся за ручки башенного пулемета и развернул его в их сторону. Но тут в голову ему ударила пуля, и со всех концов площади загремели выстрелы. Мертвого солдата поспешно втащили внутрь, но не успел люк захлопнуться, как к танку подбежали два человека, держа в высоко поднятых руках бутылки, к горлышкам которых были привязаны горящие тряпки. Они зашвырнули их внутрь башни, и стальное чудовище охватило пламя.

Малыш поднял Зою на ноги.

— Давай сматываться отсюда.

Впервые Зоя не нашлась, что возразить.

Восточная Европа Венгрия Будапешт Холм Буда

27 октября

Медлительность их проводника откровенно раздражала Льва. К месту назначения они добирались какими-то окольными путями и к тому же очень долго. Им понадобилось два дня, чтобы преодолеть тысячу километров до венгерской границы, и еще три, чтобы покрыть оставшиеся триста километров до Будапешта. И только когда Карой услышал по радио о том, что в столице вспыхнули беспорядки, они двинулись быстрее. Лев с Раисой засыпали его вопросами, но в ответ он смог лишь перевести сообщения диктора: о «незначительных гражданских волнениях, спровоцированных фашиствующими молодчиками», по которым оценить масштаб беспорядков не представлялось возможным. Радиопередачи подвергались строжайшей цензуре и наверняка преуменьшали размах волнений. Просьба к возмутителям спокойствия разойтись по домам означала, что власти больше не контролируют ситуации. Располагая столь отрывочными сведениями, Карой решил, что въезжать в город открыто слишком опасно, и повез их кружным путем, огибая блокпосты, выставленные советскими войсками. Изрядно попетляв, они наконец оказались в Буде, на самой окраине города, оставив далеко в стороне центр, здания городской администрации и штаб-квартиру Коммунистической партии — самые вероятные очаги напряженности.