Гармония преображения - ПАВЕЛ Григорьевич Деркульский

Третье. Что касается разрешения употреблять в пищу рыбу и птицу, пока есть только одно, и то, и другое создали раньше всех прочих тварей земных и в один день.

Четвертое. Когда после вести о сотворении упоминается, что растения всему живому в пищу, все, в том числе гады, и звери, и скот упоминаются, как носители какой-то души, а растения, как носители души, не упоминаются. (Действительно, у подобных же нет какого-то особого вместилища для своего, растущего благодаря накопленному опыту в течении прожитого, потока информации. Один только вопрос, как же тогда у растений с зачатием, как размножаются через оплодотворенье, как потом всё же растут?)

Пятое. ТВОРЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА, подобное происходит сразу, и говорится о сотворении сразу и мужчины, и женщины. Созданные по образу и подобию, люди благословляются, и сказано сотворённым: ПЛОДИТЕСЬ И РАЗМНОЖАЙТЕСЬ, И НАПОЛНЯЙТЕ ЗЕМЛЮ И ОВЛАДЕЙТЕ ЕЮ. Птицы, рыбы, (после чего только названы звери), отданы людям во власть. Здесь же, в качестве пищи говорится о траве семеноносной, и о всяком древе у которого плод. Получается, животные с душой отданы во власть человеку, но в качестве пищи животные не указаны?

Шестое. Уже после слова о седьмом дне, дне отдыха после творения, вдруг говорится, что даже не единого кустарника еще нет, а всё потому, что не создан дождь, и нет человека, чтобы землю ту обработать. Здесь же говорится о творении человека из праха земного, вдуновение в него через ноздри дыхания жизни, после чего становится человек существом живым. При этом этот человек помещается в специальный сад, чтобы возделывать и хранить. Сад из деревьев, приятных на вид и хороших для некой еды. Здесь же творятся и помещаются посреди сада два разных древа. Одно — дерево жизни, другое — дерево познания добра и зла. Запрет вкушать касается только дерева добра и зла. И первопричина не вкушать — как только вкусишь, должен будешь умереть. То есть, такому человеку, о творении которого, сразу, и мужчины, и женщины, говорится до слов о творении специального сада и некого особого человека, сразу сказано — плодитесь и размножайтесь. Это, по логике, предполагает смерть. Этому, созданному позже, особому человеку, дают особое место существования и возможность не умирать, во всяком случае, пока от плодов познания добра и зла не возжелает вкусить.

Седьмое. О времени творения этого некого особого человека вообще судить сложно. Толи создан позже всего создававшегося, толи раньше. В любом случае, возможности человека подобного грандиозны. Пересмотреть-идентифицировать, дав названия всему сотворённому, здесь и сверхмощному компьютеру, похоже, не справиться. Не говоря о таком, что для названия необходим как первооснова язык, а язык требует некоего сообщества, рождающего такой язык в своём взаимном общении. И здесь, хочешь, не хочешь, приходится вспомнить о таком творении сразу, и мужчины, и женщины, которым сказали — плодитесь и размножайтесь. Не стал ли этот, особый человек, в одиночестве размещённый в специальном саду, своего рода специальным преобразователем информации (дарующим возможность (через вмешательство в свое существование) познакомиться на практике с жизнью людской), необходимым для понимания ранее скрытого, что сделало такого обитателя сада крайне важным источником информации о делах, творящихся среди всех прочих людей, плодящихся и размножающихся на земле? Примерно об этом говорит и то, что среди тварей земных такому человеку искали помощника, такому человеку соответствующего. То есть, аналоги уже есть? Такое точно любопытно! Как любопытно среди прочего и то, что этого помощника такому особому сверх человеку, сколько не искали, а всё-таки не нашли. И, так же, показаться может интересным, что человек этот, избыточно особенный, после творения жены, и из ребра, и без каких-то особенных сверх пояснений знает, что это теперь здесь стоит перед глазами. Человек этот словно видит всю такую, и по логике, вроде бы скрытую до того истину.

Восьмое. Познание добра и зла. Само создание дерева предполагает, что от плодов, и обязательно, должны позже вкусить. Мухаммад прав — Всесильный, как всегда, окажется, и в хитрости, в уме, в лукавстве, и хитрей, умней, и лукавством выше всякого любого, во всяком случае любого, кто возьмётся в чём-либо таком пытаться с Творцом состязаться. К тому же, познание добра и зла предполагает знание сразу, и того, и другого, потому как без знания чего-то одного судить о чём-либо другом, по сути, попросту невозможно.

ДОБРО И ЗЛО, И КАК ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ПЫТАТЬСЯ РАЗБИРАТЬСЯ В ЭТОМ, ОТКРЫВАЮТСЯ ГЛАЗА. Теперь без всякого сомнения знаешь, что "откроются глаза" это не просто некие слова. С глазами, это уж действительно, при жизни происходят изменения особенного свойства. Мир чтобы радовать взгляд в чём-либо таком иль в этаком образе, в каком и видится, фактически, начинает, в сущности, претерпевать довольно экзотические изменения. Только, причём здесь поминаемое более чем часто-постоянно это самое добро или же зло? Если использовать логику человеческую, это оценка некого события, или процесса, а вполне возможно действия — такое получается, что по такому судя, как же оценил, таким либо этаким образом, некое происходящее к подобным тонкостям по результату и относишься. Но вместе с прочим таким, для самого элементарного возникновения такого рода всяческих сопровождающих оценок просто по определению необходимо именно жить в охватывающем со всех сторон обществе, внутри которого всё этим образом и происходит. Именно такое в проявлениях общественное варево и порождает некие критерии такого рода всяческих оценок. Отсюда, что ж, опять, в который раз, снова всплывает и напрашивается, донимающий более всякого прочего среди иного, знаковый вопрос: что же вдруг происходит наконец, когда в подобном, вне сомнения особенном саду, вкушают столь запретный плод? С чего потом вдруг донимает эта нагота, если нет прочих таких, кто может дать такой, более чем странной наготе ну хоть какую, отрицательную или же не отрицательную, да, собственно, любую, в принципе, оценку? Если нет иных взглядов на наличие или отсутствие этой (любой) одежды, с которыми смогли бы тогда и в какой-то форме познакомиться, к чему, откуда взяться именно такой, откровенной, сразу, с головой, обличающей содеянное, сверх стеснительности?! А может, благодаря дереву, с момента этого вкушения получен доступ к соответствующим рассуждениям таких, кто, всё иное время заселяет землю, при этом в непрерывности плодясь, как сказано, и размножаясь, и к взглядам-рассужденьям которых всё ещё до этой поры такого доступа, по сути, не имелось? (Здесь любопытно, что теперь не понаслышке знаешь, что сплошная нагота — вещь важная и требуют придерживаться этого не просто не с того и не с