📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгДетективыФельдмаршал должен умереть - Богдан Сушинский

Фельдмаршал должен умереть - Богдан Сушинский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 82 83 84 85 86 87 88 89 90 ... 101
Перейти на страницу:

Тем временем из засады, что таилась на склоне хребта, открыли такой массированный огонь, что партизаны, очевидно, решили, будто путь назад, к шоссе, тоже отрезан, и ринулись в сторону яхты. Один из них залег за камнем буквально в нескольких метрах от берега и пытался снять пулемётчика. Стрелок из него был неважный, но палил он всё же почти в упор, и пули секли бухту каната, за которой устроился Скорцени, щекотали нервы, посвистывая над его головой или впиваясь в борт.

— Сардони, вы видите этого, на берегу?

— Вижу.

— Так снимите же его, дьявол меня расстреляй!

Мария-Виктория выстрелила, но как-то слишком уж поспешно, и хотя партизан больше не выглядывал из своего овражка, однако уверенности в том, что он был, у княгини не было.

— Там появилось ещё двое! — крикнула она обер-диверсанту. — Первый грузовик тоже остановлен, его пассажиры отходят сюда!

— Где этот ваш американец? Эй, сержант, уводи шхуну, иначе они возьмут нас на абордаж!

— Вы слышите, Шеридан? — присоединился к голосу обер-диверсанта голос княгини.

— Как глас Божий! — ответил Морской Пехотинец. Однако прошло ещё несколько минут, прежде чем он вновь запустил двигатель.

Княгиня была права: группка партизан жалась к берегу, на склоне которого эти люди только и могли укрываться от пуль береговой засады. Они уже поняли, что на яхте всего два-три человека и готовы были захватить её.

Как только заработал двигатель, яхту начало сотрясать, и целиться Марии-Виктории стало труднее. К тому же оказалось, что расстреливать мишени в тире — не то же самое, что пытаться поражать их в бою.

Пройдясь по нападающим ещё тремя короткими очередями, Скорцени принялся менять ленту, но в это время откуда-то донёсся голос Морского Пехотинца:

— Да мы же пришвартованы! Скорцени, отшвартуйте яхту! Приближаюсь к берегу.

Идея пришвартовать яхту, забросив канатную петлю на пень, пришла в голову самому американцу. Он считал, что так лучше — яхта не будет дрейфовать, а главное, можно будет в случае необходимости быстро высадиться на берег.

Приподнявшись, штурмбаннфюрер выстрелом из пистолета уложил слишком уж обнаглевшего гарибальдийца и метнулся на берег. Рослый детина возник буквально в трех-четырёх шагах от Скорцени. Он выстрелил, и Отто ощутил, что пуля растерзала рукав и обожгла предплечье. Уже забросив конец каната за борт, он сумел отбить штыковой удар и, перехватив винтовку, подножкой уложил партизана на землю, а затем, ударом приклада в лицо, буквально вогнать его голову в рыхлую мелкокаменистую почву прибрежья. В эту же минуту прозвучал выстрел снайперской винтовки, после которого еще один воитель гор вскрикнул и, перевалившись через гребень склона, скатился к ногам штурмбаннфюрера.

«А вот за этот выстрел спасибо, — мысленно поблагодарил Скорцени княгиню. — Очень уж он вовремя. И никаких псалмопений по этому поводу, никаких псалмопений!».

Перепрыгнуть с пирса на палубу он уже не сумел. Единственное, на что его хватило, это в прыжке схватиться руками за борт. Пулемет на палубе «Мавритании» вновь ожил, но теперь за него залёг Морской Пехотинец. Пули проносились прямо над головой обер-диверсанта рейха, и он вынужден был крикнуть американцу, чтобы тот не слишком усердствовал. И потом ещё несколько секунд штурмбаннфюреру пришлось провести между палубой и морем, между бортом и пирсом распятым на простреливаемом борту яхты.

«А ведь если бы американец захотел, он запросто уложил бы меня сейчас!» — последняя мысль, которая осенила Скорцени, когда он по-щенячьи вскарабкался по скользкому борту и перевалился через фальшборт на палубу Единственное, чего он до смертного страха боялся, чтобы одна из партизанских пуль не досталась ему в ягодицу. Такой рыцарской отметины он попросту не смог бы потом пережить.

Прежде чем ухватиться за борт, Отто забросил свой пистолет на палубу и теперь, оказавшись на ней, под пулями врага ощупывал расползавшуюся из-под его мокрого мундира лужу, надеясь наткнуться на оружие. Бесполезное занятие это было прервано звериным рычанием Морского Пехотинца. Оставив пулемёт, американец полулежал на палубе и сжимал руками раненое бедро. «А ведь в него вошла пуля, которая должна была достаться мне!» — почему-то решил Скорцени и, ухватив американца под мышки, потащил за рубку.

— Княгиня, разберитесь с двигателем яхты, иначе мы врежемся в прибрежные скалы.

— В Скалу Любви, — уточнила Мария-Виктория, однако свой снайперский пост всё же оставила.

Вернувшись к пулемёту, Скорцени опять включился в бой. С запада, со стороны ближайшего городка, к вилле приближалась колонна. По рёву моторов штурмбаннфюрер определил, что в её составе то ли бронетранспортёр, то ли танкетка. Партизаны уже поняли, что прибывает подкрепление, и по кромке берега пытались уйти назад, на серпантин, по которому спустились сюда. Однако сначала им предстояло преодолеть скалу, которая хребтом динозавра сползала в море, и за которой засело несколько солдат, спустившихся с возвышенности.

Чтобы не заниматься скалолазанием, двое партизан даже пустились вплавь, чтобы уйти вдоль берега. Но одного Скорцени сразу же сумел отправить на дно, а другой, прекрасный пловец, всё удалялся и удалялся, непотопляемый и неуязвимый.

«Только бы эти, из прибывшей колонны, вовремя разобрались кто есть кто, — с тревогой подумал Скорцени, прислушиваясь к перекрикиванию, доносившемуся из-за виллы, где остановилась колонна. — А то ведь логичнее предположить, что на дороге солдаты. А на возвышенности в лесу — партизаны. И тогда…».

36

С минуту фельдмаршал молчал, откинувшись на спинку сиденья и обессиленно запрокинув голову. Бургдорф незаметно расстегнул кобуру и терпеливо ждал. «Главное, — считал он, — сделано: приговор Лису Пустыни по существу зачитан». Это был самый трудный нравственный рубеж, который генералу предстояло преодолеть прежде всего и который до сих пор сдерживал его.

— Никогда бы не мог предположить, что этим гонцом смерти станешь ты, Вильгельм, — с явной грустью в душе проговорил Роммель. И теперь уже в его голосе не проскальзывало прежних нот агрессивности и пренебрежения. О, нет, в эти минуты обречённый явно пытался заговорить с ним доверительно, возможно, даже растрогать воспоминаниями о былой дружбе, которых генерал опасался больше всего.

— Этим гонцом смерти мог стать кто угодно, — сухо ответил Бургдорф, пытаясь не допустить новой волны сентиментальных экскурсов в прошлое, — Не в этом суть.

— Не спорю: мог. Однако же Гитлер избрал именно тебя.

— А кого прикажете фюреру избирать для столь деликатных поручений, как не личного адъютанта?! — искренне удивился его непонятливости Бургдорф. Теперь генерал уже не сомневался, что рядом с ним сидит окончательно сломленный и почти смирившийся со своей судьбой смертник, ничего общего не имеющий с некогда знаменитым «героем Африки». — Во-первых, фюрер полностью доверяет мне. А во-вторых, он помнит о наших с вами, фельдмаршал, некогда исключительно дружеских отношениях, к которым мне не хотелось бы сейчас обращаться. Решительно не хотелось бы.

1 ... 82 83 84 85 86 87 88 89 90 ... 101
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?