Лунные хроники. Мгновенная карма - Марисса Мейер

И, наверное, я могу понять, почему Ари так хочется сочинять музыку. Каким-то необъяснимым образом музыка позволяет ощутить момент. Когда мир вдруг начинает казаться сияющим, волшебным и правильным.

Не знаю, одна ли я это чувствую. Но точно знаю, что, когда Ари заканчивает петь, овации вырываются из глубин наших сердец.

Было время, когда я часто бывала в ломбарде на Седьмой улице, хотя никогда не обращалась по имени к его хозяину, Кларку, как та старушка с пляжа. В этой лавке всегда был большой выбор музыкальных реликвий. Поэтому мои родители регулярно захаживали сюда и приводили с собой нас, детей, в поисках новинок – постеров «Битлз» или других памятных вещиц, в том числе виниловых пластинок, чтобы купить их по дешевке и продать подороже в своем магазине. Много лет назад моя мама купила там набор пластиковых тарелок для пикника с эмблемой «Битлз», которыми мы пользуемся по сей день.

В ломбарде можно приобрести и музыкальные инструменты. Именно здесь мы подыскали гитару для Джуда, скрипку для Пенни и даже мой синтезатор.

Но прошло уже много лет с тех пор, как я была здесь в последний раз. Поэтому я немало удивлена, когда открываю дверь, и меня сразу встречает множество знакомых запахов – мускуса, лимонного лака для дерева и сигарного дыма. Я еще больше удивляюсь, когда человек за прилавком приветствует меня широкой улыбкой.

– Неужели Пруденс Барнетт? Черт побери, да ты уже доросла до подростка. Вы только посмотрите!

Я застываю в паре шагов от двери и смущенно улыбаюсь

– Хм. Да. Привет.

– Проходи, проходи.

Он машет руками, словно пытается силой жестов протащить меня вперед.

Кларк – тот еще здоровяк. Ну, вроде Хагрида. Таким он мне запомнился с детства, но я думала, что мой юный ум, возможно, преувеличивал, потому что ребенком я побаивалась его, хотя он всегда был очень мил со мной, Джудом и сестрами. И все равно мне не по себе при встрече с этим верзилой, который, вероятно, весит вдвое больше моего отца. У него непослушная седая борода, а на голове твидовая кепка газетчика. Это я тоже помню с детства.

– Я все жду, что твои мама или папа зайдут со дня на день. Не думал, что они пришлют тебя, но я очень рад тебя видеть. Совсем взрослая. Не верю своим глазам.

Он цокает языком и поднимает вверх палец, показывая, что мне следует подождать.

– Я схожу за вашими деньгами. Сейчас вернусь.

Я недоуменно моргаю. Деньги?

Но, прежде чем я успеваю что-то сказать, он скрывается в крошечном кабинете с окном, затянутым пожелтевшими жалюзи. Я подхожу к прилавку, где он держит драгоценности. Там так много маленьких бархатных коробочек с бриллиантовыми кольцами, что голова идет кругом. Я перехожу к следующей витрине. Ожерелья, часы, браслеты… серьги.

Я осматриваю их все, но среди них нет сережки Майи. «Наверное, он не стал бы держать одну серьгу вместе с этими комплектами», – думаю я.

Может, у него есть секция некондиционной ювелирки?

Я быстро прохожу по залу. В стеклянных витринах хранятся старинные шкатулки для сигар, фарфоровые статуэтки, расписанные вручную чайные чашки, перочинные ножи, коллекционные монеты, бейсбольные карточки. Целая витрина отдана подержанным сотовым телефонам. Стены увешаны картинами. На полках чего только не нет: от кларнетов до ноутбуков, от шаров для боулинга до настольных ламп.

На одном из прилавков – коллекция бижутерии. Я с минуту копаюсь в ней, но не нахожу ничего похожего на сережку, и, если Кларк действительно заплатил за нее больше тысячи, сомневаюсь, что она валялась бы здесь без присмотра.

– Вот, – говорит Кларк, появляясь с белым конвертом в руках. Он кладет на прилавок выписанную от руки квитанцию, открывает конверт и достает стопку купюр. Он начинает пересчитывать деньги, раскладывая банкноты по достоинству, чтобы я могла еще раз проверить его расчеты, но мое внимание приковано к листу желтой бумаги.

Гитарный усилитель: $140.00

Теннисный браслет (бриллиант 1 карат): $375.00

Беспроводная дрель: $20.00

DVD-плеер: $22.00

Электронный синтезатор с подставкой: $80.00

Внизу подпись моего отца и номер телефона.

Мой взгляд задерживается на последнем пункте. Синтезатор. Тот самый, который я пообещала отдать Ари, прежде чем узнала, что его у нас больше нет. Когда родители признались, что продали его.

– Шестьсот тридцать семь.

Кларк заканчивает с подсчетами, затем снова собирает купюры, кладет их обратно в конверт и протягивает мне вместе с квитанцией. Моя рука инстинктивно сжимает конверт, ощущая его приятную тяжесть.

– Набором столовых приборов интересуются, но пока никто не купил. Твой папа упоминал, что, возможно, принесет гитару? Акустическую, я полагаю? В последнее время они расходятся как горячие пирожки, так ему и передай.

Столовые приборы? Гитара?

– Э-э. Хорошо. Я скажу ему. – Я сглатываю. – Какой именно набор столовых приборов?

– А, ну тот, винтажный. – Он выходит из-за прилавка и ведет меня к другой витрине и достает старую деревянную коробку. Он открывает ее, и я вижу набор столового серебра – слегка потускневшие ложки и вилки и ряд ножей для стейка, закрепленных на внутренней стороне крышки. В набор еще входит половник и одна из тех огромных вилок, что используют для разделки мяса. Я провожу пальцем по ручке одной из ложек с гравировкой в виде виноградной лозы.

Я знаю это столовое серебро.

– Ты в порядке?

Я поднимаю взгляд на Кларка.

– Ага. Да. Я просто… не думала, что родители продают его. Это столовое серебро моей прабабушки. Мы всегда сервируем им стол на День благодарения.

Он хмурится, и я не знаю, из-за чего – то ли переживает за меня, то ли опасается, что моя сентиментальность помешает ему совершить сделку.

– Ты бы удивилась, узнав, сколько народу избавляется от такого старья, – говорит он.

Думаю, он просто пытается меня успокоить.

– Столовое серебро вроде этого? Его ценность повышается, когда его переплавляют. Спрос на такие вещи небольшой. Это красиво, но непрактично по сравнению с нержавейкой. Люди не знают, как ухаживать за такими вещами, или у них нет времени на это, или просто не хочется. Вряд ли их можно за это винить.

Я киваю, но почти не слушаю его.

Мои родители распродают вещи.

Я знаю, что с деньгами в последнее время туго. Я знаю, что их беспокоят платежи за аренду магазина. Но я даже не догадывалась о том, что все зашло так далеко, и они закладывают имущество, чтобы свести концы с концами.

Почему они нам ничего не сказали?

– Чем еще могу быть полезен? – спрашивает Кларк.