27 принципов истории. Секреты сторителлинга от «Гамлета» до «Южного парка» - Дэниел Джошуа Рубин

действия и времены́е периоды. Вы можете исказить течение времени, показать одно и то же изображение под разными углами и/или преодолеть огромное расстояние с высокой скоростью. В попытке отследить эмоцию вы можете сосредоточиться на микродвижениях человеческого лица, а с какой-то другой целью – промчаться через червоточину в яблоке или проникнуть в человеческое тело. Вам доступно смешать изображение с музыкой, чтобы спровоцировать поток сильных чувств.

В художественной литературе вы можете связывать слова и предложения таким образом, что они позволят вам выразить абсолютно все, на что только способна ваша фантазия. Но самая большая сила художественной литературы, то, в чем она превосходит все другие литературные формы, в том, что она позволяет писателю настолько глубоко проникнуть в сознание персонажей, что читатель может понять, что именно думают и как себя чувствуют герои произведения.

В театральных постановках есть продуктивность и энергетика, которые не присущи ни одной другой художественной форме. Сцена располагается прямо перед вами, как арена для сражений, и это идеально подходит для изучения конфликтов в группах чем-то связанных между собой людей – в семьях, среди друзей, коллег, завсегдатаев баров, гостей отеля, людей, чьи баталии интересно рассматривать с близкого расстояния. Эта форма обязывает автора к созданию ярких, а то и выдающихся персонажей-личностей, что даст возможность крупным актерам мощно отыграть характер и произвести впечатление на публику.

В графических новеллах и комиксах тоже есть своя магия, и она в том, что художникам удается делать так, чтобы создавалось впечатление, будто герои перемещаются с одной панели/иллюстрации на другую и что в промежутке прошло какое-то время. Это такая форма подачи материала, которая привлекает внимание к деталям и к глубине мысли, поскольку читатель/зритель может изучать сцены, словно бы застывшие во времени.

В подкастах и текстах для радио упор делается на звуке. Есть что-то основательное в такой литературной форме, когда адресат может лишь слышать героев, но не видеть ни их самих, ни места действия. В таком общении со слушателями чувствуется даже своего рода чистота, поскольку они вынуждены воспринимать любого персонажа свободным от предубеждений и суждений, неизбежно возникающих при наличии его видимого образа. Воображение человека может подсказать ему целую сцену, если он просто услышит звон столового серебра или завывание ветра через открытую дверь.

История, которую вы планируете рассказать, будет идеальна именно в той литературной форме, которая вам наиболее близка: ваш уникальный набор навыков – это то, что даст ей максимальный шанс. Например, Август Уилсон начинал свою карьеру с написания стихов и уже тогда обладал яркой индивидуальностью, но известен он стал как драматург. Его персонажи очень выпуклы, они запоминаются. К примеру, Трой Мэксон, главный герой пьесы «Ограды» (Fences, 1985), – человек с непростым прошлым. Трой – бывший заключенный; в детстве он подвергался жестокому обращению, в юности играл в бейсбол в негритянских лигах, а однажды столкнулся со смертью. Уилсону было важно представить Троя живой театральной публике, чтобы состоялся его контакт с аудиторией и она смогла непосредственно ощутить мощь его духа. Очевидно, что Август Уилсон был прирожденным драматургом.

Теперь, когда с литературной формой все понятно, давайте поговорим о жанре, в который вы облечете вашу историю. Лучше всего думать о жанре с точки зрения читательских/зрительских ожиданий. У любого человека в зависимости от того, во что именно он планирует погрузиться – в семейную драму, мелодраму, вестерн, ужасы или фэнтези, – есть набор представлений о том, что его ждет: о типе персонажей, об окружающей их обстановке; он хочет испытать определенного сорта эмоции и/или исследовать определенные виды тем с разной степенью глубины и интенсивности. Все смотрят романтические комедии, чтобы посмеяться и понаблюдать, как милые люди сводят друг друга с ума. Точно так же все начинают читать пятисотстраничный научно-фантастический роман в предвкушении волнующих событий на фоне придуманной автором реальности, которая пробудит в них чувство восхищения перед разнообразием природы и бесконечными возможностями Вселенной.

В каждом жанре есть свой набор условностей, например, в классическом детективе присутствуют традиционные персонажи: убийца, жертва и детектив. Условность – это необходимый элемент жанра, как спагетти и моллюски – необходимые ингредиенты блюда под названием «спагетти с моллюсками». Но это еще и обязательный элемент жанра, он является неотъемлемой частью вашей истории, и поэтому к нему надо подойти на пределе ваших способностей. Однако не надо путать условность с клише. Пресловутые штампы возникают только тогда, когда история не получилась: когда все выполнено небрежно, сделано без души, сердца или головы.

Думаю, теперь самое время вспомнить слова Брюса Ли: «Следуй принципам, но не ограничивай себя ими». С учетом контекста этой главы суть цитаты сводится к тому, что вам, как минимум, следует знать законы/условности жанра, в котором вы решили работать, и уметь ими пользоваться. Если вы пишете вестерн, изучите типы персонажей, места действия, ситуации и темы, которые уже были представлены в истории вестерна. Это прояснит для вас ожидания читателя/зрителя на тот момент, когда он усаживается за книгу или перед экраном в надежде получить удовольствие от процесса познания. А чтобы не быть связанным принципами (в данном случае законами/условностями жанра. – Прим. науч. ред.) по рукам и ногам, нужно добавить к ним свой собственный уникальный авторский подход. В вестерне братьев Коэн «Баллада Бастера Скраггса» (The Ballad of Buster Scruggs, 2018), к примеру, происходит поединок между ковбоем в белой шляпе и ковбоем в черной шляпе. Действие в полном соответствии с традициями жанра происходит на старой пыльной дороге, и оба героя горячо верят в то, что на карту поставлена их честь, – это, кстати, тоже важный элемент вестерна. Но то, как именно происходит поединок, придумано совершенно оригинально. Это одновременно и мрачно, и смешно. Бастер (в белой шляпе) сначала по очереди отстреливает сопернику пальцы, а затем убивает и его самого выстрелом через плечо, причем метко попасть в мишень ему позволяет довольно изящное ручное зеркальце, случайно оказавшееся у него с собой. И все это не мешает Бастеру по ходу дела вежливо излагать свои мысли. Ирония и черный юмор – отличительные черты фильмов братьев Коэн.

Не существует никаких ограничений в выборе жанра, более того, в одном произведении их можно как угодно комбинировать (важно лишь, чтобы доминантный жанр был очевиден. – Прим. науч. ред.). Классический фильм Фрэнка Капры «Эта замечательная жизнь» (It’s a Wonderful Life, 1947) – это рождественская сказка с элементами нуара[9]. Насколько мне известно, это единственная картина такого рода. Для праздничного семейного фильма она несколько мрачна, но замысел Капры сработал. Чтобы доказать свою точку зрения – что каждый из