Секретарь его светлости - Ольга Романовская

Полоскали листвой по плитам деревья, будто разделяли чужую скорбь. Бессовестно рдел цветами кустарник, зеленела густая, по колено трава. Пусть ночь замазала мир серо-лиловой краской, Ноэми ощущала цвета, инстинктивно догадывалась, что красное, а что синее. Она по-прежнему двигалась след в след за Лукашем и, сжав пальцы, молила Великую Мать отвести с дороги призраков. Но де Сард строил иные планы, ему-то как раз требовались духи.

Граф не стал выбираться на центральную дорожку и знаком попросил спутницу постоять в сторонке. Она робко примостилась на скамеечке у ног очередного скорбного изваяния.

Лукаш задумчиво прошелся вдоль могил, вздохнул и, ни на что не надеясь, спросил:

– Жан, ты здесь?

– Положим, Жана тут нет, – скрипучий голос за спиной заставил вздрогнуть и схватиться за дагу, – а вот я имеюсь. К услугам… вашего сиятельства, полагаю? Говорили, придет граф.

Де Сард таращился в темноту, но никого не видел. Однако вряд ли голос – галлюцинация. Значит, призрак. Так и есть: чуть в стороне над одной из могил клубилось сизое облачко неправильной формы. Он отдаленно напоминало человека, но граф знал, материя Сумеречного мира не всегда копирует прежнюю физическую оболочку. Хорошо, если она одна, а если душа перерождалась?

Ноэми видеть призрака не могла, поэтому со смесью страха и любопытства таращилась во тьму, ерзала на скамеечке, не решив, стоит ли встать. Вроде, Лукаш успокоился, но мало ли?

Граф порадовался неудобной наблюдательной позиции спутницы. Только женских истошных визгов ему не хватало! Ноэми могла десятки раз повторять, что не боится призраков, а повела бы себя как любая другая представительница слабого пола.

Лукаш повторил приказ не вмешиваться и направился к незваному собеседнику. Дагу за ненадобностью убрал в ножны – мертвого бестелесного врага железками не запугаешь. Зато кругляшек, принятый Ноэми за медальон, излучал ровный голубоватый свет, споря с луной.

Де Сард остановился в нескольких шагах от могилы, предельно собранный, готовый ко всему. Он не некромант, но прозвище оправдает.

– Слушаю! – граф чуть склонил голову набок.

– Э, нет, это я тебя, – фамильярно возразил дух и обрел контуры высокого сухопарого человека. – Не мне нужна помощь.

– Положим, ты тоже решил не поболтать, – парировал Лукаш.

Если словесный поединок затянется, придется прибегнуть к магии, но тут, увы, неизвестно, на чьей стороне окажется победа. Одно дело – пройтись по кромке Сумеречного мира, другое – заставить духа подчиниться.

Призрак молчал, изучая Лукаша, потом хмыкнул и превратился в полупрозрачного старика с короткой бородкой.

– Конечно, юноша, откуда вам знать всех покойников! – то ли укорил, то ли иронично констатировал дух. – Между тем, именно я вам понадобился. Никак иначе.

Граф потер переносицу, а потом догадался:

– Астроном?

– Именно! – порадовался чужому уму собеседник и насмешливо поинтересовался: – Тоже подарок в могиле ищете?

Лукаш сразу понял: дух не издевается, намекает. Верно, если бы секрет Жана де Вена хранился в склепе, навсей – именно он, по мнению де Сарда, хозяйничал на кладбище, – непременно бы нашел. Не королевский любовник, так Мэй де Асан. К услугам последнего столичный гарнизон. Однако рассказ Ноэми убедил, ничего, кроме пластины, у де Асана нет. Раз так, строчка из записки по-прежнему не расшифрована. Только где искать застывшего в камне звездочета? И тем более неясна личность порочной красавицы. Уж не в борделе же Жан де Вен спрятал последнюю часть артефакта – того самого зверя, которого можно выпустить на свободу, собрав воедино фрагменты. Нет, все вертелось вокруг двух дворцов, не стал бы покойный придворный маг нарушать свои правила.

– Портрет любого ученого – его дела, – подсказал наблюдавший за чужими терзаниями дух и, словно оправдываясь, добавил: – Только из ненависти к навсеям. Не хочу, чтобы к ним в руки попало. И девочку жалко, – он покосился в сторону скрытой деревьями Ноэми. – Храбрая, добрая, милая. Сам видел, и Жан много чего говорил. Он ведь наблюдает, переживает.

– Сумеречный мир держит? – Иначе бы дух покойного мага вмешался. – Привязка рушится?

– Именно, – вздохнул дух. – Всем нам отпущено ограниченное число свиданий с прошлым. Я, вот, первое за все время взял, Жан свои исчерпал. Вскоре нас обоих призовут. Пришла пора уходить туда, где вам не достать.

– Достану, – Лукаш сам не понял, почему сказал, – уверенно, без тени сомнения. – Если потребуется.

– Не вернешься! – предупредил призрачный звездочет и растворился среди надгробий.

Де Сард постоял немного, вглядываясь в темноту. Сердце сковало беспричинной тоской. Показалось, или он слышал музыку? Одинокую флейту, то затихавшую, то вновь вступавшую пронзительной трелью? Послышалось, разумеется, иначе… Лучше не думать – дурной знак. Даже для таких, как Лукаш де Сард. Только Шепчущие танцуют под музыку Сумеречного мира, только Слышащие умеют различать ноты. Первые – порождение смерти, нашедшие приют в обители скорби, вторые – проводники пространства, способные найти стыки миров.

Итак, если Лукаш все правильно понял, надлежит обыскать башню звездочета и найти нечто из камня. Граф пока не знал, что именно, но оно напрямую связано с астрономом и его работой. Де Сард поставил бы на книгу, но она противоречила стихотворению-подсказке.

Мысленно поблагодарив призрака за помощь, Лукаш вернулся к Ноэми. Она сидела на прежнем месте, встрепенулась, вскочила, с надеждой заглянув в лицо.

– Нет тут ничего, – граф обвел рукой кладбище, – пусть де Асан до посинения ищет.

– Но как же?.. – Ноэми нахмурилась. – В стихотворении ясно говорится…

Лукаш оборвал ее коротким поцелуем. Не следует болтать на такие темы, особенно ночью на кладбище. Мертвые бывают разные, да и живых надлежит опасаться.

Подхватив девушку под локоток, де Сард повел ее обратно. Выбираться придется тем же путем, нет никакой гарантии, что ворота открыты или удастся сбить замок. На лбу вновь выступили капельки пота. Лукаш тайком смахнул их и задумался, не накроет ли «откат». Он прислушался к собственным ощущениям и с облегчением констатировал: никакой дрожи, обычная усталость и легкая слабость. Пара глубоких вздохов, энергичная прогулка на свежем воздухе и пройдет.

На этот раз первой на дерево залезла Ноэми. Она казалась себе неуклюжей, медлительной. Возможно, из-за Лукаша – хотелось предстать перед ним в лучшем свете. Следом перебрался граф, привычно поймал спутницу и, проверив окрестности, зашагал к башне звездочета. В одной руке потная девичья ладошка, в другой – дага.

Тени вокруг сгущались. Наступил тот самый час, который называют глухим. Птицы и цикады умолкли, стража посапывает в кулак на боевом посту, даже фонари на улицах, и те едва чадят. Раздолье убийцам.

Почивший на кладбище астроном обитал в северной башне. Она выделялась на фоне товарок – если остальные утратили былой колорит, обветшали, покрылись мхом, эта еще манила взгляд острым шпилем, черепичной крышей и каменной лесенкой, спиралью обвивавшей башню снаружи до третьего этажа. Потолки, как и во всех старых зданиях, делались не в пример выше современных, расстояние вышло порядочное. Лестницу приказал соорудить астроном. Он же настоял на возвращении башне первозданного вида, который как нельзя лучше подходил для любителя наблюдать за звездами.