После потопа - Кассандра Монтег

Мои руки метнулись к груди, сдирая куртку и царапая кожу.

– От моего сердца будто откалывали по кусочку, а теперь ничего не осталось.

Так же волны меняют форму камня, превращая его во что-то новое.

Я содрала с себя куртку. Вцепилась ногтями в грудь и шею. Дуновение холодного воздуха и резкая боль принесли облегчение.

Дэниел схватил меня за запястья.

– Майра, прекрати! Майра!

– Хватит с меня, – прорыдала я, падая ему на грудь.

Мое тело ослабело и налилось тяжестью.

Дэниел притянул меня к себе. Я прижала голову к его груди.

– У меня ничего не осталось! У меня больше нет сердца, – бормотала я.

– Думаешь, тебе так больно, потому что у тебя нет сердца? Нет, тебе больно, потому что ты носишь с собой еще два сердца. Они всегда будут с тобой. Тебе всегда придется тащить эту ношу. Это и дар, и тяжкий крест.

Я покачала головой. Лицо закрывали спутанные волосы. Нет, я не выдержу. У меня нет сил. Даже не знаю, куда двигаться и как.

«Делай невозможное», – сказала Марджан.

«Ты должна стать кем-то, кем тебе еще быть не приходилось». Эти слова произнес голос в моей душе, о существовании которого раньше даже не подозревала. Вдруг я представила летучих рыб: они взмывают из воды в небо и хлопают плавниками, как крыльями.

Я подумала об отце и о том, до какой степени им овладело отчаяние. Не только из-за того, что произошло, но и из-за того, что он не мог стать тем, кем нужно.

За год до того как отец повесился, на фабрике, где он работал, случился пожар. Какой-то инцидент с электричеством. Яркая вспышка ударила ему в лицо, и папа частично ослеп. С того момента мир, где он жил, состоял из теней.

Тут меня посетило непрошеное, давно выброшенное из головы воспоминание. Весенний день после несчастного случая. Я сижу в траве и ловлю червяков для рыбалки. Мама расположилась на крыльце. Папа шел к дому. Он весь день искал новую работу. С утра до вечера бродил по улицам, стучался в двери заколоченных магазинов, просился в работники к фермерам.

В тот день он остановился в нескольких футах от мамы.

– Только с такого расстояния различаю твое лицо, – тихо произнес он.

Мамины губы сжались в тонкую нитку. Она глянула на меня и тяжело вздохнула. Даже тогда я понимала: мама едва сдерживалась, чтобы не расплакаться. Она встала, взяла папу за руку и повела в дом.

В тот год я тоже брала его за руку, водила и описывала все, что видела. Для меня это была забава. Игра. А он будто снова превратился в беспомощного младенца. Звуки и очертания предметов для него отступили на второй план. Он все глубже уходил в себя и перебирал в уме то, что он больше не в состоянии делать.

Ветер завывал среди камней, а облака закрывали луну: сначала темнота, потом опять мягкое сияние. Казалось, мы с Дэниелом сидели на краю света.

Я рада была служить твоими глазами, мысленно обратилась я к папе. Мы были нужны друг другу. Но меня тебе было недостаточно, ради меня ты не захотел остаться…

Что-то в моей душе перевернулось. Мурашки побежали по коже. Во мне проснулось желание бороться. Не для того я проделала весь этот путь, чтобы кто-то другой решал, кто я и чего стою. Не для того переплыла океан, чтобы и дальше оставаться на одном и том же месте. Я по-прежнему та же девчонка, но не только. Так же небо переходит в море, и линия горизонта постоянно смещается, поднимается вверх.

Я прижималась к Дэниелу. Постепенно огонь согрел нас. Я просто позволила времени течь своим чередом. Немного погодя уперлась руками в камень и встала. Облака несло на восток. Сияние звезд озаряло пейзаж вокруг. Между камнями росли мелкие цветочки. Темный спуск в Долину тянулся впереди длинной тенью.

В Долину мы вошли до рассвета. Нежно-розовое сияние на горизонте давало достаточно света, чтобы продолжать путь. Мы спускались с горы. Издалека Долина выглядела как недавно заброшенная деревня, окутанная туманом. На улицах валяются ведра, одичавшая кошка ходит по краю колодца, двери нараспашку, одежда и домашняя утварь раскиданы по траве, из труб не идет дым, повсюду звенящая тишина.

Как только подошли ближе, в нос ударил запах смерти. Насыщенная, тяжелая вонь, которую не в состоянии развеять даже ветер. Я сглотнула ком в горле. Охранников Потерянных монахов пока не было видно.

Вокруг деревни тут и там бросались в глаза погребальные костры. Каменное основание, обугленные дрова, кости и пепел. От одного кострища в небо поднималась тонкая струйка дыма. Над другим костром вдалеке кружил ворон. Затем птица устремилась к земле, скрывшись за хижиной.

Некоторые хижины на окраине города построены наскоро. Металлические листы прибиты к деревянным доскам. Другие строения, ближе к центру, возведены из камня. Крыши у них соломенные. Некоторые дома раскрасили в яркие цвета – алый, желтый, синий. На фоне серо-зеленого пейзажа эти краски били по глазам. А сейчас они и вовсе выглядели неуместно. Красота в сочетании с запахом смерти сбивает с толку и раздражает.

Мы спустились с горы по узкой тропке, проложенной местными жителями между камнями. Фиолетовые дикие цветы, которые я вложила в руки Марджан, росли и здесь, у основания горы. От того места, где мы остановились, поселение тянулось на милю к востоку.

– Иди с востока на юг, а я пойду с востока на север. Встретимся с другой стороны, – распорядился Дэниел.

Дикая кошка спрыгнула с колодца. У меня сжалось сердце. Колодец заколочен, но изнутри по-прежнему доносится вонь гниющего трупа.

– Ладно, – произнесла я.

– Майра. – Дэниел взял меня за руку и крепко сжал. – Мы ее обязательно найдем.

Я кивнула и стиснула его руку в ответ. Я прочла в его взгляде уверенность, и мне сразу полегчало. Дэниел верил в то, что сказал.

Мы разошлись в разные стороны. Я добралась до южной стороны поселения и направилась на восток. На ближайшем здании к колодцу кто-то намалевал на металлическом листе надпись. Ярко-красные большие буквы: «В КОЛОДЦЕ ТРУП».

Я вспомнила хозяйку торгового дома в Харджо. Ту самую, от которой узнала о пиратской атаке. Казалось, будто ее голос доносился издалека, а полки с товарами давили со всех сторон.

Я окинула взглядом дома и крадучись зашла за осыпа́вшуюся каменную стену. Воздух тяжелый и такой густой, что дышать трудно. В открытой двери ближайшего дома мелькнула тень. Я подкралась к этой двери и замерла на пороге, вглядываясь в темноту внутри. Рука легла на рукоятку ножа.

Тишину нарушил скрип половиц. Я шагнула внутрь. Глаза постепенно привыкали к полумраку. Солнечный свет просачивался сквозь кружевные занавески. Похоже, кто-то взял их с собой, когда бежал от потопа. Удивительно, какие разные вещи спасали люди, забираясь повыше.

Комната обставлена разномастной мебелью. Старый обеденный стол, низкий диван, с потолка свисает несколько керосиновых ламп. В доме воняет грязью, испражнениями, мочой и гниющей едой. Все поверхности покрыты слоем грязи. Я выставила перед собой нож и шагнула в спальню.