Андропов. 7 тайн генсека с Лубянки - Сергей Семанов

Эйфория продолжалась полтора месяца. Из «Правды» позвонил заведующий отделом поэзии СП. Кошечкин:

– Что-то давно ты у нас не печатался!

А все, кто меня недолюбливал, а то и вовсе не здоровался, возлюбили настолько, что стали раскланиваться издалека.

Я попал в число непременных участников писательских выступлений перед партийным активом, что для меня было не очень удобно по времени, ибо эти выступления были, как правило, в выходные дни, когда я мог позаниматься творчеством, ибо служил в издательстве, куда надо было ходить, читать, править и редактировать чужие рукописи. Я пытался отказываться от этих выступлений, нажимая на то, что в афише и без меня достаточно имен, но тщетно. Мне отвечали:

– Именно вас и просили!

На середину февраля 1984 года мне назначили встречу в ЦК КПСС, вероятно, с одним из секретарей ЦК. Но в этот день Ю.В. Андропов уже лежал в Колонном зале.

Один из моих знакомых, работавших в ЦК, упрекал меня, что я не сообщил ему об этой похвале, – он бы, дескать, ее «раскрутил». А в мае на всесоюзном совещании молодых писателей, где я был одним из руководителей поэтического семинара, я поговорил с Б.И. Стукалиным, заведующим отделом пропаганды ЦК КПСС.

– Борис Иванович, дело прошлое, но интересно узнать подробности.

– Андропов вызвал Зимянина и меня и стал говорить о вас. У него на столе лежала книга ваших стихов. Дело пахло как минимум Государственной премией…

Позже я узнал, что Андропов сам писал неплохие стихи. Может, что-то ему понравилось из моих стихов. Позже от одного из его заместителей по КГБ я услышал и такое:

– О, это был ваш ангел-хранитель! Когда над вами сгущались тучи, он давал указание вас не трогать.

Так что эта похвала, похожая на розыгрыш, не была случайной.

А вся история закончилась через полгода письмом из издательства «Художественная литература», сообщавшем, что в связи с отсутствием бумаги, возможностями издательства и тем, что только что вышел мой однотомник, собрание сочинений в двух томах издано не будет. Занимался этим делом, верней, подведением черты под похвалой, заместитель председателя Госкомитета по печати РСФСР Лев Шапкин. С тех пор, когда мы встречаемся, он подходит ко мне, улыбаясь и говоря:

– В связи со смертью Ю.В. Андропова ваш двухтомник издан не будет!».

Не правда ли, сколь характерен для эпохи брежневско-андроповского времени данный эпизод! Угасающий в больнице всесильный Генсек делается персонажем трагикомического фарса в Союзе писателей! Ясно, что задумывал старый глава Лубянского ведомства, – показать на примере скандального, но совершенно, в общем-то, безобидного Феликса Чуева, что он сам, мол, «патриот» и даже «сталинист», но… поймите же меня правильно, я прямо не могу… Ну, как бы поняли этот его очень уж сложный ход в реальной жизни, никто не знает, но завершить очередную комбинацию с «русистами» рок ему не позволил…

А вот о его истинных вкусах, «для души», так сказать, поведал его лечащий врач в последние месяцы жизни, академик Академии медицинских наук А. Чучалин. В отличие от придворного кремлевского лекаря Чазова он не был посвящен во властные интриги, его свидетельство – это наблюдения непредвзятого человека, то есть вполне объективные. А сообщил этот медик нечто весьма любопытное именно из области идеологии. Он сообщил в ответ на вопрос о своих высокопоставленных пациентах:

«О Брежневе и Черненко рассказывать нечего. В последние месяцы своей жизни они уже не могли ни говорить, ни думать. Андропов же в больнице сохранял ясный ум, хотя у него отказали печень, почки, легкие, и мы применяли внутривенное питание. Двое охранников ухаживали за ним, как за малым ребенком: перестилали кровать, переносили Генсека с места на место. Видеть Андропов мог только одним глазом, но читал много – около четырехсот страниц в день. В последние дни охранники переворачивали ему страницы – сам не мог… Он просматривал практически все литературные журналы. Как-то раз я вошел к нему и увидел, что он читает «Путешествие дилетантов» Булата Окуджавы в журнале «Дружба народов».

Мимолетное сообщение врача о читательском выборе умирающего Андропова дорогого стоит! Сочинение барда Окуджавы в прозе есть чистейшее литературное дилетантство, причем откровенно и злобно русофобское. Конечно, имевший плохое гуманитарное образование Генсек мог этого и не понимать, но… В 1979 году скандальный писатель Владимир Бушин опубликовал большую статью в популярном журнале «Москва», где дотошно разобрал это самое «Путешествие дилетантов» и показал не только историческую пошлость автора, но его антирусские (чуть прикровенные) выпады. Статья наделала много шума, возник литературный скандал. Андропов не мог всего этого не знать. Теперь-то понятно, что именно и кого именно он любил в глубине своей темноватой души.

* * *

Заключая жизнеописание Юрия Владимировича Андропова, нам придется погрузиться исключительно в медицинские темы. Увы, именно эта наука стала господствующей в последние годы правления престарелых и немощных вождей Советского Союза. Но именно вокруг медицинских диагнозов, средств лечения и лекарственных препаратов сосредоточились в ту пору главнейшие политические интриги в Кремле. О медицинском интриганстве чуть позже, а пока выскажем мнение обо всей этой возне выдающегося русского врача, далекого от околокремлевских разборок, который высказал на этот сюжет очень существенное суждение морально-этического плана.

Знаменитый советский хирург академик Б.В. Петровский утверждал, что тяжелобольной человек может заниматься литературой, научной работой, но никак не серьезной государственной деятельностью. «Не только работоспособность, решения, но и взгляд на мир Божий зависят от состояния здоровья в значительно большей степени, чем кажется. Думаю, что связь между состоянием здоровья главы государства и его решениями, его управлением страной, безусловно, существует». Поэтому Петровский решительно осуждает сохранение Брежнева как главы государства и партии в последние годы его жизни. Он осуждал также и избрание на высший государственный пост Андропова, который в прошлом был энергичным и деловым человеком, но на пост главы государства был избран в разгар тяжелой и практически смертельной болезни. «С моей точки зрения, – писал Петровский, – назначение Андропова на высокий пост было антигуманным, чрезвычайно опасным и для него самого, и для государства. Но в нашей стране в соответствующий период никто по своей воле от власти не отказывался».

Поправим почтенного Академика медицины лишь в одном. Нет, судорожное цепляние за власть есть отнюдь не только российско-советское явление. Оглянемся на современную Америку, где грязно опозоренный президент Клинтон не ушел в отставку, хотя над ним потешался или негодовал весь мир. А судорожные интриги вице-президента Гора на последних выборах в тех же Соединенных Штатах? Нет, не надо нам приписывать все людские пороки и считать, что только нам они свойственны. В этом смысле и Брежнев, и Андропов, и Клинтон с Гором одинаковы.

Андропов продлевал жизнь только с помощью сильнодействующих лекарств. А вокруг его смертного одра росли и множились политические страсти. О них подробно и со знанием дела поведал лейб-медик Чазов. Предоставим же ему возможность подробно высказаться в последний раз в нашей книге.