Поденка - Джеймс Хэйзел

Его приятель из Управления по борьбе с терроризмом, Джайлс, небрежно заметил во время их последнего разговора: «Дьявол кроется в деталях».

Чарли достал свой смартфон и вывел на экран заключение патологоанатома, которое прислал ему Джайлс. Затем свернул заключение, нашел в памяти базу данных, переданную Реном, и, введя фамилию, нажал на «поиск». Да, сошлось. Ну конечно!

Теперь Прист знал, что делать. Он посмотрел прямо на распашные двери. Наверное, за ними есть проход…

Стащив с головы капюшон, он швырнул его в горшок с комнатным растением и пригладил взъерошенные волосы. Миновав двери, он двинулся туда, откуда доносились голоса и грохот посуды. Когда Чарли дошел до еще одних дверей, они вдруг распахнулись, и он едва не столкнулся с официантом, несущим поднос с канапе.

– Осторожнее! – крикнул официант.

– Извини, – буркнул Прист и, незаметно вынув из заднего кармана брюк официанта торчащую белую салфетку, переложил ее в задний карман своих собственных брюк.

Последние из дверей привели его в кухню. Здесь готовили рыбу. Судя по запаху, это камбала. Именно с нее и началась вся эта история.

– Не перегрей масло, – посоветовал он, проходя мимо повара, двигающего по конфорке сковороду с рыбой. – Она легко подгорает.

– Кто ты такой? – крикнул шеф-повар, стоящий по другую сторону плиты.

Он был высок, и лицо его избороздили морщины, глубокие, как траншеи.

– Мистер Рак попросил принести ему две бутылки «Шато Мутон Ротшильд», – ответил Прист.

Шеф-повар явно заподозрил что-то неладное – прежде он никогда не видел этого официанта. Но Прист сделал ставку на инстинктивное человеческое стремление избегать неприятных выводов, когда ты в чем-то не уверен. Этому его научил отец.

– У нас нет двух бутылок, – коротко бросил шеф-повар.

– Тогда что-нибудь в этом роде, – сказал Прист и стал ждать.

– Хорошо. Марко, сходи с ним. – Шеф-повар кивнул официанту, стоящему у двери.

У парня была по-военному короткая стрижка, широкие плечи, и под рукавами черного пиджака угадывались мощные бицепсы.

Осталось двадцать минут, может, даже меньше.

Марко провел Приста по нескольким лестницам и коридорам. Он шагал быстро, но время все равно утекало. Прист вел счет минутам, остающимся до начала лекции, и уже начал сомневаться, что успеет.

Завернув за угол очередного коридора, Марко вдруг остановился так резко, что Чарли едва не врезался в его спину.

– Что случилось? – спросил он, стараясь не выдать своего страха.

– Ты здесь не работаешь.

У Приста засосало под ложечкой. Он сумел отболтаться от шеф-повара, но этот чертов официант его засек.

– Ты здесь не работаешь, – повторил Марко.

Прист приготовился к драке.

– Кто ты такой?

– Я тот, кто сломает тебе шею, если ты не сделаешь то, что я тебе скажу.

Марко кивнул, как будто этих слов и ждал. Присту стало не по себе – что-то здесь не так.

– Ты пришел сюда за девушками?

Чарли бросил на него удивленный взгляд.

– Да.

– И тебе сказали, что они в винном погребе?

Прист заколебался. Марко смотрел на него с невозмутимым видом. Прист ничего не сказал.

– Тут всем велели говорить, что они в винном погребе. На тот случай, если сюда проникнет полицейский, работающий под прикрытием, – пояснил Марко.

Чарли подумал о сопровождающем, пристегнутом к раковине где-то наверху. Вполне возможно, он солгал, но больше все равно не за что зацепиться. Погоди…

– Кто ты? – спросил Прист.

Марко на секунду остановил взгляд на собеседнике, и между ними пробежала какая-то искра. Затем он повернулся в ту сторону, откуда они пришли.

– Эй… – Прист схватил его за руку.

– Тебе туда. – Марко кивком указал на дверь в левой стене. – Она ведет в парадный зал. Пересечешь его и на той стороне увидишь лестницу, ведущую вниз, в камеру, где держат девушек. Поторопись. Я скажу боссу, что ты взял вино и несешь его наверх.

Чарли посмотрел на дверь. На ней темнело изображение насекомого с длинными крылышками.

Когда он повернул голову, Марко уже исчез.

Парадный зал Дома Поденки имел круглую форму и потолок в виде купола, который поддерживали шесть мощных колонн. Тьму разгоняли несколько тусклых светильников на стенах и лунный свет, льющийся через окна в основании купола.

Официант сказал ему, что на противоположном конце зала находится дверь на лестницу, ведущую к камере, где держат Джорджи и Хейли, но зал не пустовал. Прист остановился.

В центре зала стоял стол, вокруг него были расставлены стулья. На одном из них спиной к Присту кто-то сидел. Звук открываемой двери гулким эхом отдался от голых стен зала, но фигура на стуле даже не пошевелилась.

На противоположной стороне зала стоял еще один человек – он держал в руке пистолет, нацеленный на Чарли. Его лицо скрывал белый капюшон, но Прист узнал его по фигуре – это был тот самый мужчина, который вторгся в его поместье. Он кивнул и пистолетом показал на стул с высокой спинкой, стоящий в углу. Прист подошел к стулу и сел. Впервые за несколько дней голова у него была ясная, и им владело странное чувство покоя. Это конец. Окончательное решение вопроса.

Открылась еще одна тонущая в полумраке дверь. Никто не сдвинулся с места. Вошедшая в зал Джессика сделала несколько шагов вперед и осмотрелась. Она увидела огромный стол, мужчину в капюшоне, стоящего на противоположной стороне, Приста на стуле в углу, темную фигуру за столом.

– Кто вы? – Голос Джессики дрожал, но чем это вызвано, гневом или страхом, трудно было сказать наверняка.

Как и Чарли, она сбросила капюшон.

Выражение паники на ее лице и выжидательный взгляд, направленный на него, заставили Чарли отвести глаза. Он знал, с чем ей предстоит столкнуться, какое жестокое предательство ее ждет.

Фигура за столом медленно встала, и ножки отодвигаемого стула царапнули мраморный пол. Хорошая акустика просторного зала десятикратно усилила этот звук.

Мисс Эллиндер остановилась как вкопанная.

– Джессика, – сказала женщина, сидевшая за столом.

Несколько секунд все стояли, не шевелясь.

Люсия Эллиндер повернулась лицом к своей дочери. В «Дауэр-хаусе» она показалась Присту слабой, хрупкой, призрачной и заслуживающей сочувствия. Теперь же перед ним была властная леди в расцвете сил.

– Что… что ты здесь делаешь? – Джессика запнулась, шокированная.

Люсия Эллиндер улыбнулась.