Внешний враг - Владимир Перемолотов

Они подходили к ним и Исин видел как настороженно поворачивается на звук шагов Гаврила. Не дожидаясь оклика Исин тихонько окликнул его.

— Эй, Гаврила.

Иосиф радостно взвизгнул и они поднялись навстречу. Избор ощупал и того и другого.

— Ну вас не найти! — сказал он, довольный тем, что наконец все собрались вместе. — Исин все глаза проглядел…

— А я вон чего нашел! — возбужденно зашептал Гаврила тыча в Изборовы руки что-то овальное с резными краями — то ли огромное блюдо, то ли крышку от сундука. Избор, не понимавший радости богатыря, провел рукой по поверхности. Скоре всего это было блюдо, правда очень странной формы.

— Погоди, погоди… Зачем тебе? — Избор все водил руками. — Золотое оно что ли?

— Чудак! Это же щит…

— Ложись! — заорал прямо им в уши Исин. — Ложись!!!

За разговорами они не услышали, как зверь подкрался к ним и плюнул огнем. Люди упали и раскатились в разные стороны. В этот раз темнота их выручила — пламя прошло чуть выше голов, но воевода понял, что теперь зверь их видит и следующий плевок окажется точным. Точнее убийственно точным. Он вскочил, но его опередил Гаврила. Богатырь тоже все понял и не теряя драгоценных мгновений прыгнул вперед, загородившись своей находкой.

Все получилось так, как он и предполагал. Зверь, выбрав себе жертву, дохнул на Гаврилу пламенем, от которого горело дерево и плавилось золото. Столб огня, оранжевый и толстый как ствол сосны, уперся в Гаврилу и … Избор знал, что должно случиться и даже не успел пожалеть Гаврилу — все то же самое ждало и его самого и хазарина и мальчишку. Напор огня должен был смести богатыря, оставив вместо него горсть углей.

Но этого не случилось!

Пламя не обтекало щит, а каким-то чудесным образом всасывалось в него, словно тот стал для огня открытой дверью в никуда, и там пропадало.

Сколь не ко времени было его удивление, но Избор все же удивился. Огонь не испепелил Гаврилу, только вот от его напора богатырь медленно отъезжал назад, попутно вопя во все горло:

— Все ко мне!

Он бы сдержал и напор, но сапоги разъезжались на груде монет и он, словно по живой рыбе, скользил назад. В два прыжка воевода оказался за спиной Гаврилы и уперся плечом ему в спину. Жара он не почувствовал, но напор пламени заставил и его ноги скользить по золоту и теперь он вместе с Масленниковым медленно, но верно двигался к стоявшей за ними стене из сундуков.

«Прижмет к стене, запалит сундуки…» — подумал Избор. Сбоку метнулась тень — это Исин сообразил что к чему и бросился на помощь, но воевода крикнул:

— Стой! Ищи мешок! Там бутыль!

Зверь словно что-то понял, дохнул посильнее и они съехали сразу на несколько шагов. Сила огневого напора ни на мгновение не ослабевая толкала упирающихся богатырей назад. Хазарин проводил их взглядом и, кивнув, пропал из виду.

— Освободи руки! — прокричал Избор. — Убей его!

— Как? — отозвался Гаврила. Этот вопрос относился сразу и к тому и к другому — Как?

Избор и сам не знал как. Если бы зверь дал им время поменяться местами, то Гаврила уже убил бы его, или, по крайней мере, отбросил бы назад, но чудовищу это даже не пришло в голову.

Пламя коснулось сундуков у них за спиной и треск загоревшегося дерева слился с ревом пламени. Избор спиной чувствовал как воздух позади него раскаляется и кусает за шею. Он зарычал и от рева содрогнулась каждая золотая куча в этом подземелье. Гаврила неуклюже, боком как-то, начал поворачиваться, придерживая щит плечом, но тут рядом мелькнул Исин, в руке которого сверкнул отблеск пламени, и вслед за этим от грохота рассыпалась стена горевших сундуков. Богатырей опрокинуло и отшвырнуло в сторону, но уже через мгновение они были на ногах. Что бы там произошло в следующие мгновения знали только Боги, но тут в отсветах горевших кругом сундуков перед ним выросла огромная фигура и Исиновым голосом заорала на них:

— Чего расселись? Смерти дожидаетесь?

Он побежал во тьму, волоча за руку мальчишку, а богатыри бросились следом. Из-под ног искрами разлетались монеты. Но не смотря на это с каждым шагом вокруг становилось все темнее, словно кто-то невидимый бросал в темноту лопату за лопатой…

Свет сочился едва-едва, словно пересохший родник, обессиленный долгой дорогой из подземного царства наверх, а за спиной у них ревело и грохотало. Волны горячего воздуха вылетали из темноты, толкали их в спины и осыпали золото, что лежало окрест. Потом из темноты выплыли светильники и дверь рядом с ним. Около нее Исин остановился.

— Все тут? Целы?

Он и сам видел, что все целы, но после этого рева ему хотелось услышать голоса товарищей.

— Свои все тут, а новых — никого… — прохрипел Гаврила. Богатырь лежал неловко подвернув руку под себя, а другой держал щит, что спас их от огня. Мальчишка хлопал глазами, а Избор трогая обгоревшую шею спросил:

— Джина бросил?

Исин кивнул, но уже привыкнув, что его никто не видит, подтвердил:

— Да. Пришлось…

— Самый умный поступок за всю твою жизнь, — сказал Гаврила. — Уважил…

Избор обернулся. Темнота позади них казалась звездным небом в котором грохотал гром — там тлели головешки и ревели, борясь друг с другом, джин и чудовище.

От светильника над дверью Избор поджег затоптанный факел. Теперь, когда чудовищу было не до них, он захотел посмотреть на то, что там твориться….

Факел фыркнул, напиваясь огнем от светильника и Избор широко размахнувшись швырнул его туда, где звенело золото и слышались сарацинские проклятья. Крутясь, огонь долетел до сражавшихся и рассыпался искрами, но не угас, а уже через мгновение разгорелся веселым костром.

— На сундук попал… — сказал Исин. Он по-прежнему все видел. — Сейчас займется.

Хазарин как в воду смотрел.

Сундук загорелся и свет развел противников в стороны. Разойдясь шагов на десять они приглядывались друг к другу, выбирая слабые места. Джин перебрасывал из руки в руку топор, а страж подземелья скалил зубы и крутил головой на тонкой шее.

Это не могло продолжаться вечно.

Тварь дохнула пламенем и волосы на джиновой руке вспыхнули. Он выронил топор и тонко завизжав запрыгал, замахал рукой, стараясь сбить пламя. Зверь скакнул к обезоруженному врагу и оба они выскочили из круга света. Несколько мгновений джинова рука еще светила как факел, но вскоре огонь исчез. Враги ворочались в темноте и звенели золотом, словно откупались там друг от друга и Гаврила не выдержал.

— Пропал джин… — сказал богатырь. — Холишь его, лелеешь…

Он досадливо тряхнул пальцами и закончил так, словно у него заболели зубы.

— Какие-то они все у Мури беспомощные… Недоделанные какие-то… Придется теперь за него заканчивать идти…