Охотники. Пророчества Разрушения - Ник Перумов

Она глядела на него понимающе. И вздыхала так многоопытно, словно ей только и приходилось сражаться с демонами, закрывая распахнутые порталы.

И от этого он тоже злился, чрезвычайно.

Он не мог сейчас думать об услышанном от вампира, не мог осмыслить толком, что значил этот прорыв демонов. Он только понимал, что его жизнь, его война менялись совершенно, полностью, абсолютно и притом не по его собственной воле.

А этого он терпеть не мог.

– Ты цела, Санди? С тобой всё в порядке? – Когда тебя прижимают к стенке, атакуй. Атакуй и не думай о последствиях.

– Со мной всё в порядке. Несколько синяков, пара шишек, носовое кровотечение, которое я уже остановила.

– Хорошо.

Вениамин сел, просто для того, чтобы сделать хоть что-нибудь. Молчание становилось густым, тяжким, непереносимым.

– Ты решил, что я спала с упырём?

– Санди…

– Нет, скажи. – Она резко шагнула к нему, встала напротив, уперев руки в боки. – Ты ведь так решил, правда? Ты хотел в это поверить и ты в это поверил?

– Алисанда. Ты спала с… не с одним мужчиной после меня, и…

– И с женщинами тоже. Вот, сама сказала, сама призналась. Что, удивился?

Она сбивала его настрой, втягивала в ненужный, никчёмный, пустой разговор, который просто увеличил бы её власть над ним, вытащил старое из глубин памяти, заставил забыть и Асти, и Дару.

– Санди, честное слово. Я не хочу об этом думать. Вот не хочу, и всё тут.

– А о чём хочешь?

– О демонах. О козлоногом. О Пророчествах Разрушения. О том, что наплёл тут этот проклятый упырь… Но если ты мне не расскажешь честно, что вы там задумали с Корделией и этой, третьей, как её?

– Силы небесные, – беспомощно вздохнула Алисанда, словно учитель, пасующий перед тупостью ученика. – Ты мне не веришь, Вен, и в этом всё дело. Ты не веришь Гийому, ты не веришь мне.

– Я нахожу несколько затруднительным, – сухо сказал чародей, – верить упырю.

– Он выболтал кое-что, доступное проверке, в особенности – насчёт этой Венкевильяны, также известной как Алая Леди или Красная Упырица. Слыхал о ней?

– Нет, – упрямо сказал Вениамин. – Мне неинтересны как имена, так и дела вампиров. Я их убивал, убиваю и буду убивать. При первой возможности…

– Ага! То есть ты признаешься?

– Алисанда. Кажется, один раз у нас уже дошло до драки и едва не дошло до смертоубийства.

– У нас и вампиров Гримменсхольма общий враг, Вен! Красные демоны новой породы и Красная же Упырица! Это шанс! Первый шанс, не знаю, за тысячу лет, наверное! Ну нельзя же быть таким тупым! Что вы, мужчины, вообще можете, если не способны думать ни о чём, кроме драки?.. Вен, ты мне нужен. И не здесь, куда и Спаситель пророков не засылал, а в Академии. Нам надо разом и справиться с Венкевильяной, и решить загадку этих новых демонов; а ещё разгадать тайну Пророчеств Разрушения!.. У меня это вообще из головы нейдёт, как ты можешь про них не думать, Вен!

В любой непонятной ситуации ругай оказавшегося поблизости мужчину, как говаривала Дара. Она-то, впрочем, говаривала в шутку, а вот Алисанда…

«Это… упырь», – были последние слова Асти. Тихой, нежной Асти, застенчивой, стеснительной, легко краснеющей, так непохожей на резкую, решительную Дару, которая, коль приспичит, могла заняться любовью, ещё не остыв после схватки с вампиром. «Пока кровь бурлит, оно ещё слаще».

«Это… упырь». Как будто он этого не знал!

А милсдарыня дю Варгас рассуждает о высоких материях. О мире с кровавыми убийцами – и плевать мне, что такова, видите ли, их природа! Они убивают – мы защищаемся. И убиваем в ответ. И будем убивать, покуда последний из их проклятого рода не сдохнет на колу, с разорванной пастью, куда – верно ты заметила, Санди! – влита кислота пополам с толчёным серебром!

Алисанда молча глядела в лицо магу, прямо, твёрдо, не отводя взгляда. В чём-то они были похожи с Дарой, только одна дралась за других, а другая – за себя.

Волшебница прикусила губу, пальцы накручивали выбившуюся прядь.

– Вен. Решайся. Мне без тебя не справиться. Они все смотрят мне в рот, и Корделия, и Мари. Ты один со мной споришь. А я тоже могу ошибиться. Пойдём, умоляю тебя. Хочешь, на колени встану?

– Тьфу ты, Санди! Совсем ополоумела?! – Он успел подхватить её под локоть.

– Гм, по-моему, мужчинам нравится, когда красивая – ведь верно, красивая? – женщина опускается перед ними на колени. Обычно служит прелюдией весьма желанного для вашего брата процесса. – Она лукаво улыбнулась.

– Стой… Санди… зачем? Я ж не эти старички… из Капитула.

– А раз не они, – ровным голосом сказала она, – то поедем со мной. Ты мне нужен, понимаешь? Очень нужен. Всегда был, всегда будешь. Все эти годы рядом со мной была… пустота. Один ты и был всегда – настоящий. Ершистый, весь такой… свой собственный, а всё равно и мой. Знал бы ты, как я ревела, когда эта Асти тебя увела…

Это было больно, словно кто-то втыкал нож во внутренности и проворачивал лезвие в ране, дико хохоча.

– Санди, не будем о прошлом, ладно? Асти умерла, её убили…

– Да. – Алисанда вдруг всхлипнула. – Иногда я сижу и гадаю, стал бы ты так мстить за меня, как мстишь за неё. Сломав себе жизнь, превратив себя в тупое орудие…

– Послушай, – маг схватил Алисанду за плечи, висевшие вдоль тела руки её бессильно мотнулись, как у тряпичной куклы, – у меня есть моё собственное дело и моя собственная война. И половинчики, за кого я отвечаю. Я не могу всё это бросить. То, что нам наболтал этот упырь… ну ты же знаешь цену их слова!..

– Они держали данные мне обещания, – тихо возразила Алисанда, не делая попыток высвободиться или, напротив, прижаться.

– Ага. А с козлоногим немедля обманули! Ты веришь, что младшая упырица подняла бунт против Высшего? Она ж его, так сказать, «внучка», сотворена той, кого сотворил он, если не врёт, конечно… У него должна была сохраниться над нею власть! Она же не заматерела ещё, я же вижу!

Алисанда качала головой. В глазах подозрительно поблескивало.

– Знаешь, как у пахарей говорят, в простом народе? «Если бьёт, значит, любит». Вот и мне от тебя… «прилетело», как выражается всё тот же народ. Значит, любишь. Не отпирайся. Я тоже тебя люблю.

«Лучше бы я вышел один на один с самим лордом Гримменсхольмом, – беспомощно подумал Вениамин. – Что ей отвечать на это?»

– Ничего не отвечай, – проницательно улыбнулась она. – Вижу по твоей донельзя растерянной физиономии, что «слов у тебя нет». Вы, мужчины, всё-таки ужасно примитивны. У нас, девушек, эмоции, страсти, слёзы, рыдания в подушку, письма, или порванные, или неотправленные, а у вас? Одна хорошая драка – и всё как рукой сняло, как говаривал один мой знакомый охотник. Гюнтер его звали. Тот ещё забавник был.