Воспоминания. Война 1914—1918 гг. - Фердинанд Фош

Однако спустя шесть дней, узнав, что немцы перебросили несколько дивизий из России во Францию, я в свою очередь телеграфировал президенту Вилсону, что это обстоятельство следует считать «решающим с военной точки зрения доводом в пользу интервенции союзников в Сибири», а 27 июня во второй телеграмме президенту Соединенных Штатов настоятельно просил его спешно отправить в Сибирь два американских полка.

2 июля этот вопрос был поставлен на заседании Высшего военного совета в Версале, и все дело перешло в ведение глав союзных правительств[69].

Как мы видим, круг деятельности союзного главнокомандующего все более расширялся, распространяясь даже на тылы каждой союзной страны для обеспечения формирования или снабжения войск, а также на все театры военных действий, где были затронуты их интересы. Выработанная в Дулане формула получала очень расширенное толкование.

Но, охватывая взглядом всю войну в целом, приходилось признать, что решалась война все же на Западном фронте, а Западным фронтом было все обширное пространство, простирающееся от устья Изера до устья Пиаве. Несмотря на всю заботу об операциях во Франции, нельзя было упускать из виду важного значения итальянского театра.

События, происходившие по сю и ту стороны Альп, неизбежно оказывали друг на друга взаимное влияние.

Прежде всего необходимо было, чтобы дело союзников не потерпело ущерба в Италии и чтобы последняя как можно скорее оказалась в состоянии одержать победу. С этой-то целью конференция в Абвиле возложила на меня задачу по координации действии на итальянском театре.

5. Операции на итальянском фронте

Получив эту задачу, я уже 7 мая написал ген. Диацу, прося его сообщить мне в общих чертах о наступательной операции, намеченной итальянским командованием в районе Мелетт, а также о желательном для него участии союзных сил – французских и британских – в этой операции и о времени, когда подготовка к ней будет закончена.

Ожесточенные бои на франко-британском фронте, бездействие и нерешительность, проявляемые австрийскими армиями с самой зимы, наконец, превосходство союзных сил в Италии являлись решающими факторами для скорого начала крупного итальянского наступления. Оно должно было иметь целью сломить сопротивление австрийцев или, по крайней мере, отвлечь на этот театр часть германских сил, действовавших в данное время на фронтах во Франции.

Чтобы разъяснить и уточнить эти соображения ген. Диацу, а также, чтобы быть в курсе его намерений, я даже временно прикомандировал к штабу итальянского главнокомандующего офицера моего штаба подполк. Лепти.

Так обстояло дело, когда 28 мая командующий французскими войсками в Италии ген. Грациани донес мне телеграммой, что итальянское командование, опасаясь наступления противника на Пиаве, откладывает наступление, намеченное им. в районе Асиаго.

Это решение подтвердил два дня спустя начальник оперативного отдела итальянского штаба полк. Каваллеро, которого Диац прислал ко мне в Саркюс с личным письмом. В этом письме начальник Генерального штаба итальянской армии подробно излагал мне причины, по которым он не мог ввиду австрийской угрозы в данное время осуществить план наступления.

При таких условиях нам пришлось согласиться с его оценкой обстановки и, одобрив принятые им меры, рассчитывать на то, что итальянская армия будет готова возобновить в благоприятный момент наступательные операции, подготовка к которым уже началась.

9 июня полковник-бригадир Кальканьо, командированный ген. Диацем в качестве постоянного делегата связи в мой штаб, прибыл в Бонбон. Он подтвердил сведения относительно этого наступления, сообщенные мне итальянским главным командованием, впрочем, точно не указывая для него близкого срока, к добавил, что наступательные планы итальянского штаба ограничиваются в данное время частной операцией, которая будет проведена в ближайшем будущем в районе Тонале.

Между тем председатель совета министров Клемансо передал мне разговор, только что имевший место между нашим послом в Риме Камиллом Барером и Орландо; из этого разговора следовало, что ген. Диац отложил свое наступление только после того, как посоветовался со мною и получил мое согласие.

Очень взволнованный, Клемансо просил у меня объяснений по этому поводу. Я немедленно ответил ему, что хотя я 30 мая действительно одобрил образ действий ген. Диаца, однако я также рекомендовал ему перейти в наступление, как только изменится обстановка. К тому же мне казалось, что нерешительность австрийцев на итальянском фронте и упорный нажим германцев на франко-британском фронте должны были в скором времени вызвать изменение образа действий итальянского главного командования.

Действительно, рассмотрев еще раз обстановку с Калканьо, я 12 июня написал ген. Диацу, прося его немедля приняться за осуществление его плана наступления, и подчеркнул в своем письме, что ожидаемые результаты энергичного итальянского наступления крупного масштаба могли бы оказать большую помощь войскам франко-британского фронта в том ожесточенном сражении, которое они вели уже более двух месяцев.

Сообщая об отправке этого письма председателю совета министров, я просил его уведомить о содержании его и Барера, чтобы тот мог в случае надобности воздействовать в том же духе на итальянское правительство.

Но как только письмо было отправлено, началось большое австрийское наступление.

15 июня итальянские 6, 7 и 3‑я армии были атакованы на фронте от верховьев Бренты до устья Пиаве; они прочно удержали свои позиции, и противнику только в нескольких пунктах удалось форсировать Пиаве.

Сражение продолжалось несколько дней, но австрийцам не удалось расширить незначительное захваченное ими пространство; а 23 июня они даже были вынуждены вернуться на левый берег Пиаве. В итоге их наступление окончилось полной неудачей.

Очень важно было, чтобы итальянцы без промедления использовали бесспорное преимущество, которого они таким образом добились.

Поэтому 27 июня я снова написал ген. Диацу. Поздравив его с большим успехом, одержанным его войсками, я просил его как можно скорее разработать и осуществить свои планы наступления, расширив их так, чтобы захватить массив Мелетт и гору Лиссер, т. е. участки, которые непосредственно приблизили бы итальянскую армию к дороге на Фельтре, дали бы ей удобную исходную базу для последующих операций в направлении на Трент в тот день, когда союзники перешли бы в общее наступление на всех фронтах, т. е., вероятно, в сентябре этого года.

Подполк. Лепти было поручено отвезти это письмо ген. Диацу и подробно объяснить ему вытекающие из него выводы. А так как, с другой стороны, 11 июля французское правительство заявило о своей готовности предоставить итальянскому главному командованию необходимые ему технические средства, в частности, танки и ипритовые снаряды, то можно было надеяться на скорое начало итальянского наступления.

Но в это время все наше внимание было снова сосредоточено на французском фронте, где вот-вот должно было начаться четвертое германское наступление.

Глава восьмая

Второе сражение на Марне

В начале июля союзное командование, благодаря работе разведывательных органов и удачным поискам, проведенным на различных участках фронта, получило сведения о ближайших намерениях противника.

Готовилось новое германское наступление на фронте в 120 км между Шато-Тьери и Аргонной. В его план входило