Гамбит некроманта - Светлана Алексеевна Кузнецова

боролся, на то и напоролся. Да, Некр? — ненавистный голос вплыл в сознание, потребовалось время понять: с ним говорит уже не тенор, а скорее бас. Кукловод нынче приобрел голос Дмитрия Скобцева.

«Наверное, радости полные штаны, — подумал Некр, — помнится, когда-то мой… на тот момент еще друг сильно переживал из-за «неблагородного писка», вырывающегося из его глотки».

Он промолчал, только постарался чуть приподняться, используя стену как опору. Лязгнули цепи, свет перед глазами притух, но он вздохнул пару раз, и комната перестала погружаться в темноту.

— Сказку о Кощее помнишь? Чем ты не его явное воплощение?

— А ты не иначе Марью Моревну из себя корчишь? — язвительно предположил Некр. — Она же ему в жены набивалась, насколько помню, а Царь не хотел, вот и загремел в кандалы, — криво усмехнувшись, он вскинул бровь и протянул еще более издевательски: — Ай да Кукловод... Я и не подозревал в тебе подобных наклонностей.

И получил — увесистую такую оплеуху. Руки о него марать не стали, но кулак, в который собрался воздух, от реального мало отличим. От удара голова дернулась, Некр ударился затылком и с минуту считал ясные звезды, вспыхнувшие перед глазами.

— Осторожнее, Некр, я ведь могу и не сдержаться, — прошипел мерзавец не хуже гадюки. — Кукловод? Сам выдумал?

— Надо же как-то называть…

— Меня устраивает, — одобрил тот. — Хотя лучше бы ты звал господом.

— Я сейчас наблюю тебе на ботинки от одной лишь мысли об этом, — предупредил Некр.

— Нечем.

— А я желчью, кровью или что там во мне еще осталось?

— Дерьмо, — подсказал Кукловод и рассмеялся. — Оно в тебе всегда было, есть и будет, но меня устраивает и оно. Не хочешь, кстати, поблагодарить?

— За что?..

— По меньшей мере за спасенную жизнь, а по большей… кто, по-твоему, сделал тебя главой Гильдии?

— Врешь.

— Почти нет, — поморщился тот. — Ты являлся лучшей кандидатурой, к тому же было правильно связать тебя обязательствами. Ты тогда времени не находил бы поднять голову и оглядеться. И в чужие дела не лез, поскольку своих полно. Вот я и осуществил, так сказать.

И эта тактика, следовало признать, себя оправдала. Вот только Некр признавать аккурат и не собирался.

— О… — протянул Кукловод, качая головой на осколки. — Дал выход злости? И каково знать об упущенной возможности сбежать? Единственной возможности, Некр! Специально мной подстроенной.

Некр отвернулся, разглядывая стеллаж. Итак, кубик Рубика. Можно его представить, повертеть так и эдак. А еще — ахедрес… то есть, шахматы. Во время пыток бездействием — лучшее, что можно себе представить. Множество тактик, уже сыгранных партий, игра с самим с собой заскучать не даст.

— Я не стану морить тебя жаждой, — прозвучало у самого уха.

Некр вздрогнул, досадуя на самого себя за это, прикусил многострадальную губу, вздохнул, наконец-то почувствовав боль. Волна ярости, испытанная им недавно, смела пустоту, а панику заставила убраться восвояси, поджав хвост. Так просто его не сломать.

— Учитывая кровопотерю, отказ от питья тебя убьет, — продолжал тем временем Кукловод, — а мне ни к чему противостоять навьей твари твоего опыта в здравой памяти. Еще и более могущественной, чем при жизни. Тебя же выпустят тотчас же, как переступишь Рубеж. Если тамошние боги не преуспеют, их опередят твои коллеги, наплевав на правила. Ну, скажи же, будто я ошибаюсь.

Некр молчал, как партизан на допросе.

— Ты ведь выводил из себя Дмитрия именно поэтому. И он действительно ослушался меня, применив к тебе большие, чем следовало, силы. Вот только ты живучее, нежели полагаешь.

— И ладно, — Некр хотел пожать плечом, но мышцы свело.

— Твое возвращение из Нави могло бы стать неплохой иллюстрацией для моих будущих рабов: Армагеддон во всей красе, поединок истинного бога против вылезшего из загробного мира дьявола. Удобно вводить новый культ, не находишь? Можно ему следовать, играть в предсказанное, внушать адептам представления о божьем замысле. Они тогда охотнее встают в стойла, тянут свою лямку и уверены, будто путь, по которому их гонят, — единственный.

Некр скрипнул зубами — может, хоть немного сточатся, а то кажутся пыткой ничем не меньшей, чем слабость и оковы, изрядно натершие запястья.

— Очень… очень заманчиво, — изображая задумчивость, протянул Кукловод. — Но… слишком непредсказуемо.

— Помнишь о том пророчестве? — усмехнулся Некр. — Эка тебя пришиб им кто-то.

— Некоторые предсказатели — сродни нам, хранителям знаний, — произнес Кукловод серьезно и совершенно иным тоном: будто справку давал. — Мы можем убедить каждого, вложить в головы любые… ну ладно, почти любые идеи. Даже яростного мусульманина можно заставить покреститься, а фанатика-христианина сделать правоверным солдатом Пророка, но обратить их в язычество, к примеру, уже вряд ли. Как и некоторых язычников, чем покрестить, проще сжечь.

— Что ваше христианство, что ислам — из одного истока, а вера предков — изначальная, в крови.

— Эка ты заговорил! — расхохотался Кукловод. — Так вот, мы правим идеями, а пророки умеют менять реальность. Просто менять реальность! Сказал: этот раб станет Царем Царей — и все. Великая Власть, столько дел наворотить могли бы, но увы, — посетовал он. — Договориться с ними невозможно. Их логика лежит вне моего понимания. Я однажды попытался, и с порога заполучил геморрой в виде тебя.

— Только не говори, будто не рад, — съязвил Некр.

— Не без этого, — легко согласился Кукловод. — Наличие врага, подобного тебе, привносит в жизнь определенную пикантность. Я вот задался целью снова сделать из тебя если не друга, то преданного слугу и последователя.

— Я скорее удавлюсь, а лучше удавлю тебя.

Кукловод снова покачал головой, нацедил из принесенного с собой кувшина полстакана темно-рубинового напитка и протянул Некру. Тот отвернулся.

— Герой… Глупый.

Можно подумать, Некр об этом не догадывался. Однако вода камень точит. Когда-нибудь он нарвется, спровоцирует мучителя, и тот позволит ему скользнуть за Рубеж. Не сейчас, но через неделю, месяц, полгода… если время еще будет существовать. А уж в Нави он сумеет очень многое, а затем действительно явится в реальность.

Но пока Кукловод убрал поднос подальше, словно боялся будто пленник вскочит, смахнет цепи, словно паутину, схватит поднос и огреет им по голове. Если бы Некр мог встать, голыми руками удушил, без каких-либо подручных приспособлений. Увы, он и шевелился-то с трудом. Кукловод взял