Ненаглядная жена его светлости - Натаэль Зика

Баронет задумался – благословение матери! На каком-то берилле... Судя по тому, как завёлся король, дорогая и редкая вещь! А главное – жизненно необходимая самому величеству.

Эх, был бы у него, Фернана, дар, он понял бы, чем так  ценен камень! Но увы... Матушка у него одарённая, но сыну ни крупинки не передалось. Дура... Влюбилась в простого баронета, ещё и бездаря. И, вопреки желанию семьи,  вышла за него замуж.  Чего, спрашивается, этим добилась? Семья от неё отказалась, муж низкороден и беден...Всю жизнь едва концы с концами сводили! Сама прозябала и  сына обрекла на нищенскую жизнь.

Если бы не дурость матери, Фернан  родился бы графом!  Ему не пришлось  бы, рискуя жизнью и свободой, добывать себе титул и богатство!

До сих пор обиженный сын не продал камень только по причине суеверий – всё-таки  материно благословление! И потому что не знал ему цену. Думал, обычное  крашеное стекло, откуда у родительницы деньги на драгоценный кристалл? А оно вон как оказалось!

Что ж, получить величество в должниках – о таком он и мечтать не мог!

Главное теперь, не продешевить!

– Если вы, ваше величество, устроите мой брак с леди Адель де Маре, проследите, чтобы ко мне перешёл титул и земли её покойного мужа, графа де Лисар, освободите оба графства, Лисар и Маре, от налогов... скажем, на десять лет, а также не станете вмешиваться в  мои дела, я  добровольно и безвозмездно передам вам матушкино благословление.

Король пару минут обдумывал сказанное. А потом хлопнул руками по подлокотникам кресла.

– Ты хочешь графиню в жёны, оба графства, отсрочку от налогов и полную свободу? Первые три условия я могу обещать, последнее, увы, неосуществимо. Ни один аристократ не может быть выше воли короля. Но если ты переживаешь за свою безопасность, могу дать клятву, что не отберу у тебя или твоих потомков земли, титулы, богатство.

– И что не прикажете меня арестовать, покалечить, сослать или убить, – торопливо договорил баронет. – Всё это надо скрепить магией! На слово, простите, ваше величество, я никому не верю.

Глаза короля опасно сверкнули, но монарх унял гнев. Видимо, берилл ему и в самом деле жизненно необходим.  Эх, нет времени, чтобы узнать – зачем! Может быть, король согласился бы ещё доплатить?

Спустя пару часов договор был заключён.

Фернан тщательно проследил, чтобы король проговорил все нюансы. Затем оба произнесли ритуальную фразу, величество призвал магию, и у основания большого пальца баронета появился знак печати.

К сожалению, проклятый герцог словно почувствовал, что король больше ему не помощник, и успел оформить с Адель договор о найме. Магический.

Как величество ни старался, отменить не получилось – герцог  припечатал на совесть.  Единственное, что смог сделать величество – ограничить срок действия контракта четырьмя годами.

Король негодовал, видно, берилл ему нужен здесь и сейчас. А тут снова отсрочка. Но делать нечего! Только ждать.

Три года пролетели, оставалось всего ничего, тем более что его величество вынудил герцога выполнить волю отца и жениться на графине де Вилье.

Фернан надеялся, что молодая жена отвлечёт Армана от леди Адель, перетянет одеяло на себя. Но не тут-то было!

То ли юная герцогиня оказалась ни рыба ни мясо, то ли ещё что, но отношение к графине у герцога не изменилось. И вместо того, чтобы выставить из дома вдову, герцог отправил в дальнее поместье жену.

Как бы там ни было, осталось полгода, и леди вместе с графством покойного мужа  будет принадлежать Фернану!  Новый договор с экономкой герцог уже не заключит, король позаботился. Замуж вдову никто не возьмёт, кому нужен перестарок?

Собственно, отправляясь с величеством в замок, баронет был уверен, что домой вернётся в сопровождении нахалки: Д’Аламос жену потерял, ему сейчас не до любовницы.

Опять просчитался!

Проклятый герцог стоял насмерть.  Пришлось уехать несолоно хлебавши.

А через две седмицы грянул гром – леди пропала.  То есть уехала из замка и больше туда не вернулась.

Король рвал и метал, но герцог хранил невозмутимое молчание.

Вернее, он сообщил, что до оговорённого его величеством срока ещё есть шесть месяцев, поэтому никто не вправе дёргать графиню до его окончания.

На что рассчитывал этот идиот – непонятно!

Но на всякий случай, чтобы у герцога не было маневра для действий, король решил отправить его в дальние дали. Послом.

На самом деле, и все это поняли – в ссылку. И к тому времени, как герцог Д’Аламос сможет вернуться, его подопечная будет давно и  безнадёжно  замужем за кузеном. Со всеми для неё вытекающими.

Фернан предвкушающе ухмыльнулся, представляя, что сделает с мерзавкой!

Нет, сначала она родит ему  ребёнка. Лучше двух, вдруг один не выживет? А потом она ответит за всё, что ему пришлось по её милости пережить!

Главное, поскорее найти, куда герцог её спрятал!

Судя по измождённому виду, девушке пришлось несладко. Причём, это «несладко» происходило с ней не один день.

Соня сглотнула и растерянно посмотрела на Умара.

– Почему она не в замке?

– Так это, уволили её.

–Кто?

– Экономка, кто же ещё? Женской прислугой у нас леди распоряжается... Распоряжалась, – кучер вздохнул и потянулся за чем-то в повозке. – Вот тот сундучок, что его светлость передал для вас, миледи.

– Погоди ты, с передачами, – отмахнулась Софья, с жалостью глядя на спящую, – что мне с горничной делать? За что её уволили? Разбила что-нибудь?

– Не знаю, мы с ней не говорили об этом. Но думаю, причина и так ясна – вы уехали, а она была вашей горничной.

– И?

– Вернуть личную горничную хозяйки на кухню или, там, в прачечную нельзя. Это бы означало, что служанка впала в немилость, но все знали, что вы были довольны работой Алиды. Ну и... вот!

– Идиотизм – уволить за то, что хорошо работала.

– Нет, миледи! Уволили, потому что для неё больше не было подходящей по статусу работы. Мне  пора уезжать... Куда отнести сундучок?

– Подожди. Расскажи, где ты её, – Софья кивнула в сторону горничной, – подобрал. И почему взял с собой.

– Говорю же, недалеко от последней вешки, там как раз с тропы сворачиваешь и с полкилометра едешь обычной дорогой.  Если бы на минуту позже вывернул, то проехал бы мимо и не заметил. А так – смотрю, идёт баба в стороне от дороги, спотыкается и падает. Там две деревни рядом – Пряны и Гуселки. Думал, кто-то оттуда – больная или пьяная. Хотел мимо проехать, да что-то толкнуло подойти, посмотреть, что там. Глядь, а это наша!  Я и кинулся поднимать, а в ней весу, как в воробье.  Спервоначалу она руки на себе почувствовала и шарахнулась от меня, а как признала, разревелась.